Анна Михалевская - Золотые нити сердца
Даниэль замолчал, и уставился куда-то в пол, Дария засуетилась и стала хлопотоать по хозяйству, пума принялась вылизывать свою и без того белоснежную грудку. Ариэль осталась один на один с беспокойными мыслями. От предоставленной свободы выбора шла кругом голова, очень хотелось, чтобы кто-то старший и сильный показал пальцем в нужную сторону, и она бы безоговорочно туда пошла, но старшие и сильные не спешили размахивать руками, и это неимоверно злило! И еще очень хотелось закапризничать, от души расплакаться, но Ариэль почему-то показалась, что хоть в истерике она бейся, никто на нее не обратит внимания, пока решение не будет принято. Ох, как много приходится думать! А ведь она даже книжки не любила читать… и, наверное, зря. Может, там про что-то такое подобное уже и было написано…
Так, надо вспомнить, как я выбирала раньше, когда не знала, кому именно подсовывать сегодня вечером мокрого кота в постель… хм, я представляла, с кем получится веселее, тот и становился жертвой… ну иногда жалела, если старушки попадались милые и безвредные и подстраивала "сюрпризы" злобным каргам… так, стоп… а как я понимала, что они злобные? Ну, есть же в человеке то, что способно отличать плохое от хорошего — сама себе ответила Ариэль. И что же это такое? Сама Ариэль не могла придумать название этому чему-то непонятному, но Мэрилин как-то сказала ей, что есть такое слово "совесть", она от бабушки его слышала, это когда в тебе говорит все самое лучшее, а дурное молчит. И еще бабушка рассказывала, что раньше все люди жили по совести, а потом совсем забыли, что это такое. И с тех пор Ариэль старалась перед каждой каверзой спрашивать свою совесть, и та ее никогда не разочаровывала с ответом. Но со всеми этими путешествиями, похищенияими и поисками девушка совсем позабыла про такого надежного советчика! Ох, как кстати она об этом вспомнила!
И Ариэль начала советоваться, что теперь уже было не так-то просто. Она отчетливо почувствовала, что уйти сейчас не может, но и сидеть и ждать, когда все само собой решиться, было тоже неправильно. Есть какой-то третий вариант, которого ей никто не назвал, может из-за царившего здесь дурацкого правила ничего не говорить заранее, а может из-за того, что здешние полубоги и впрямь перестали понимать простые вещи… Вот только, что это было? Уйти отсюда, собрать всех и привести по протоптанной дорожке? Нереально. Она даже не знает, где их искать. Сидеть здесь, любоваться местными красотами, посетить пару музеев, если они, конечно, есть, может послушать рассказы говорящей пумы? В другое время — с удовольствием! Но сейчас, зная, что может кого-то уже нет в живых — ни за что она не сможет так хладнокровно убивать драгоценное время! Надо подумать… надо подумать… Что их всех объединяло? Желание кого-то найти… кто кого… ну а потом они искали Зервана и ребенка… гм… а может кто-то уже и нашел… ой, ну до чего сложно все это!
Ариэль будто вынырнула из полусна и поглядела по сторонам. Рядом никого не было — она и не заметила, как ее тактичные хозяева разошлись по своим делам. Ушла даже пума. Солнце уютными дорожками ложилось на пол комнаты; и вот что странно — ни один предмет на его пути не являлся препятствием — свет шел через стулья, столы, цветы на подоконнике, утыкался в стенку, и нет сомнения продолжал свой путь и за ней! Ах, да, здесь же нет тени, вспомнила Ариэль! Свет проходит везде, и любопытные лучики знай себе летят через все подряд, и никогда не останавливаются… интересно, а потом они снова утыкаются в солнце? Нет, ответила сама себе Ариэль, они летят дальше, пока не узнают все, что хотели узнать… и я пойду дальше, пока не узнаю то, что я хотела узнать! Я ведь хотела знать, зачем Зервану нужен ребенок, вот пойду к нему и спрошу! Ура! Это было именно то, что нужно! Ее совесть заговорила с ней! Надо найти Даниэля, и все ему рассказать! Уверена, он будет рад!
Девочка выбежала на улицу, набрала было полные легкие воздуха, чтобы позвать своих друзей, но так и застыла с надутым ртом. Ариэль почувствовала, что что-то безнадежно сломалось. Тот особенный свет, который был здесь у каждой вещи, куда-то пропал, испарился, исчез! Места нарядных домиков занимали убогие домишки с потрескавшимися стенами и облупившейся краской, улицы вмиг стали грязными, цветы превратились в кладбищенский плющ, небо заволокло свинцом, и видно не выдержав этого безобразия, сама земля стала мелко подрагивать, стремясь сбросить с себя уродливые нагромождения.
И ни одного человека вокруг! Никто не бежал в панике, не толкал впереди себя тележку с вещами, не призывал соседей прятаться в подвалы — все исчезли, будто не вынесли вида неухоженных улиц и от обиды просто растворились.
— Даниэль! — все же позвала Ариэль, но уже намного более тихим голосом, чем собиралась сделать до этого.
И удивительно, но ее призыв был услышан!
— Я здесь, — так же тихо отозвался незнакомый на вид человек с голосом Даниэля, — иди за мной.
Ариэль недоверчиво покосилась на своего нового провожатого, но вспомнив старика, покорно пошла за молодым человеком. Если Даниэль номер два был хрупким юношей с тонкими чертами лица, внимательными карими глазами и длинными до плеч иссиня черными волосами, то Даниэль номер три выглядел как настоящий воин — только меча на поясе не хватало. Приземистая крепкая фигура, короткие стриженные ежиком русые волосы, видавшие не одну битву уставшие голубые, почти прозрачные глаза, поджатые губы.
— В такие моменты я надежнее себя чувствую, когда смотрю на мир глазами бывалого вояки… — не оборачиваясь ответил на невысказанный вопрос девушки Даниэль.
— Да я уже привыкла, — не совсем честно сказала Ариэль, успевая на ходу разглядывать ладную фигуру воина. Таким он ей нравился намного больше.
"О чем я только думаю!" — сама себя осадила девушка, — "тут мир провалится скоро к Зервану в лапы, а я…а что я? Может последний раз живем…"
— А что происходит, Даниэль? Почему все рушится, и где ваши светлые улицы? — перебивая свои собственные мысли, спросила Ариэль.
? — Это времененно… но не безопасно… — ответ был не очень содержательным, и всю оставшуюся дорогу Ариэль молчала.
Видно, вместе с внешностью, у Даниэля поменялся и характер. Из охотно вещающего молодого профессора-всезнайки он превратился в молчаливого молодца, презирающего долгие беседы.
Наконец, они дошли до возвышающегося на очередной площади золотистого цвета купола — единственного здания, которое сохранило хоть какой-то намек на былую чистоту и ухоженность. Даниэль, не мешкая, нырнул в узенькую дверку, Ариэль за ним.
