Людмила Горбенко - Маг-новобранец
Подвешенный над дверью колокольчик весело тренькнул. Коротышка ювелир быстро окинул посетителя профессионально оценивающим взглядом, и на его гладко выбритом лице отразился неутешительный вывод. Пожилые мужчины в поношенных плащах редко покупают драгоценности. Тем более мужчины с крестьянской косой в руках. А уж овечья жилетка, отчаянно воняющая псиной, вообще кричала: «У меня нет денег, гоните меня отсюда».
Ювелир быстро подскочил к посетителю и, загородив своим телом прилавок, подчеркнуто холодно осведомился:
– Чем могу помочь? Какой суммой располагаете?
Мужчина, казалось, засомневался. Он даже высыпал на ладонь какие-то медяки и начал пересчитывать их, тихо шепча себе под нос. Ювелир терпеливо ждал. Когда неперспективный покупатель закончил подсчет, он уже приготовился распрощаться с ним, как вдруг капюшон черного плаща медленно опустился с головы на плечи.
Глаза ювелира уперлись точнехонько в пустой проем на том месте, где у добропорядочных граждан располагается рот. Провал рта растянулся в широкую дружелюбную улыбку.
– У меня всего три монеты. Этого хватит на ожерелье? Вон то, с зелеными камушками? И я сразу уйду.
Ювелир нервно сглотнул. Еще никогда ему не задавали вопрос, ответ на который был бы так однозначен. Если к вам в дом приходит сама Смерть и спрашивает, хватит ли изумрудного ожерелья, чтобы откупиться от этого визита, редко кто будет долго раздумывать. Особенно когда Смерть настолько совестлива, что готова заплатить за покупку. Тремя последними монетами.
– Я готов дать вам все, что пожелаете! – выкрикнул ювелир.– Не надо денег! Что вы! Берите просто так! Надеюсь, что ваш следующий визит запланирован не на самое ближайшее время? Только не подумайте чего обидного, я всегда рад… то есть, что это я несу…
– Тогда кроме ожерелья я возьму шейную цепь и браслеты,– решила грозная фигура, задумчиво щелкая костяшками пальцев по острию косы.– И вот эти кольца, пожалуй. Все.
– Все? – не веря своему счастью, пролепетал ювелир.– И вы больше не придете?
– Нет. Столько интересных мест, где хотелось бы побывать. С тебя хватит и одного визита.
– Не придете никогда? – прошептал ювелир.
– Я не понял – ты меня приглашаешь? Или хочешь от меня избавиться?
Ювелир набрал полную грудь воздуха и решился:
– Хочу избавиться.
– Тогда заворачивай мои покупки и прощай. Дела ждут.
Окрыленный ювелир раскрыл сундучок, обитый изнутри бархатом, ссыпал туда украшения, добавил в качестве бонуса пару тяжелых литых браслетов и перекрестился.
Спустя несколько минут из дверей ювелирной лавки вышел высокий сутулый мужчина в плаще. Он тащил под мышкой сундучок, тяжелый и не слишком удобный на вид. Едва покупатель отошел от лавки, дверной замок щелкнул, и окошко украсилось табличкой «Закрыто».
– Магазины,– довольно сказал себе под нос Афанасий Дормидонтович, постукивая по крышке сундучка.– Какая прелесть, однако. Ох!
От столкновения с фонарным столобом сундук перекосился на сторону и едва не выпал. Стало слышно приближающийся цокот копыт и громыхание раздолбанных амортизаторов маршрутной кареты. Мерлин поставил сундук на тротуар и потянулся было в карман за деньгами, но передумал. Там три медяка, это он и так помнит. Да и зачем платить, если можно опять воспользоваться своим обаянием.
Увидев поднятую руку, возница притормозил.
– Еду в парк! – предупредил он.– Смена закончилась. Если тебе по пути – садись.
– В парк? А где это? – спросил предполагаемый пассажир, лица которого не было видно из-за низко надвинутого капюшона.
– В конюшне перед картофельным полем. Едешь?
– Еду,– ответил мужчина и вынул из-за спины косу, лезвие которой было местами насквозь проедено ржавчиной.
– Ты бы еще с граблями в карету лез! – возмутился возница.– И корову прихватил в придачу! Не повезу!
– Неужели ты мне откажешь? – расстроился мужчина, преграждая коням дорогу и с намеренной медлительностью спуская капюшон с головы. В лицо вознице уставились два пустых провала с мерцающими в глубине тусклыми искорками. В зеленом свете фонарика кости отливали мертвенной плесенью.
– Ты… за мной? Так рано? – прошептал возница и перекрестился.– Но почему?
– Потому что старым ногам иногда надо давать отдых! – широко улыбнулся зловещий собеседник, небрежно поигрывая косой.– И почему вдруг «ты»?
– Вы хотите забрать меня? – упавшим тоном поправился возница.
– Ты мне и даром не нужен! Я остановил тебя из-за кареты.
Что-то подсказало вознице, что лучше не продолжать дискуссию. Он счел за лучшее промолчать и послушно погрузил под сиденье неудобный сундук пассажира. Примостив в багажном отсеке груз с таким почтением, словно это был хрустальный кубок, он спорхнул на тротуар и гостеприимно открыл двери кареты настежь.
– Прошу! Куда прикажете?
– Ну, на картофельное поле мне точно не хочется,– задумчиво проговорил пассажир, покусывая кончик костяного пальца.– Мне нужна какая-нибудь обувь, шарф и перчатки. Тут неподалеку была улица, где множество магазинов. Гони туда! Да! Чуть не забыл– и в кондитерскую…
Когда карета притормозила у трактира «Дырявый бубен», давно стемнело. Мерлин неуклюже выбрался на улицу и помог вознице сгрузить на тротуар два сундука, шляпную коробку и мягкую дорожную сумку, набитую до отказа. Едва последний предмет багажа коснулся земли, карета сорвалась с места и растаяла в полумраке.
Мерлин усмехнулся и толкнул ногой дверь трактира.
– А… Опять вы, Афанасий Дормидонтович? – без особой радости осведомился молодой трактирщик.– Новая шляпа вам к лицу. Страусиные перья, если не ошибаюсь. Но… разве это не дамская модель?
– Она мне понравилась.
– Снова будете хлестать все подряд мимо рта, а потом расплатитесь старыми медяками?
Посетитель весело хохотнул, откинул крышку одного из сундуков и, зачерпнув оттуда, вывалил на стойку горсть жемчужных бус, перепутавшихся друг с другом.
– Это устроит?
Изо рта трактирщика вырвалось слово, которое строгая мама позволяла ему употреблять только в одном случае – когда он попадал себе молотком по пальцу. В полном шоке он кивнул и автоматически сгреб украшения себе в ладонь.
– Тогда начали,– довольно сказал Мерлин, сдвигая высокую кружевную шляпу на лоб.– Для начала пивка…
Под городом в желудке змия
Климат, если можно так выразиться применительно к утробе змия, становился все более сырым и горячим. Но Джульетта упорно продолжала идти вперед. Время от времени под ногами попадались монетки, а однажды даже целый холщовый кошель, набитый под завязку старыми сентаво. Невзирая на робкие протесты актера, трактирщица сгребла все это в одну кучу и умело упаковала в импровизированный узелок, скрученный из подола ночной сорочки Дитера. Среди множества переплетений был выбран коридор, стенки которого жестко пружинили, а далеко в конце слабо светилась мутная точка.
