В Бирюк - Обязалово
И - бегом в подклет. Я Сухану мигнул и следом. В темноте подклета, при тусклом свете маленькой сальной свечки будущая "невеста христова" Варвара мордовала свою бывшую холопку.
Ухватив её за волосы и сбив беременную женщину на колени, она раз разом била её лицом о стоявшие вдоль стен короба с припасами.
-- Гадюка подколодная! Подстилка драная! Прежде ты мне косы чесала, я тебя подружкой считала! А теперь брату моему уд чешешь, майно моё забрать хочешь! Убью змею проклятую! Сдохнешь подлюка изменщицкая!
Баба - хрипит, девка - визжит. Пора - мой выход. Сухан тулуп с короба - дёрьг. Девке на голову - мах. По руке её - стук, под колени ей - грюк. А я уже вокруг бегаю, вожжу ременную заматываю. Тулуп длинный, вожжа - ещё длиннее. По хребтине дуру стукнул, она и по полу вытянулась. Такой... рулон ковёрный получился. Только из тулупа и с начинкой. Ни головы, ни ног не видать.
У хозяйки глаза... "рублёвые". В глазах - ужас. Сказать - не может, только пальцы по стенке скребут. Вот тут она и разродится... Прямо мне на руки.
-- Спокойно, спокойно красавица. Всё хорошо, всё согласовано. Ты не бойся - тебя не тронем. Для тебя же это и делается. Немат сестрицу отдал мне в обучение. Вот мы её и забираем. Так что она тебя бить-мучить больше не будет. Давай-ка поднимемся осторожненько, да пойдём потихонечку. А то сыро здесь сидеть. Тебе, хозяюшка, себя беречь надо. Давай помаленьку.
Взял под локоток, вывел во двор. А там уже "вороны" крутятся, блины с мёдом на ходу дожёвывают.
-- Уводи-ка, красавица, вороньё со двора - нам пройти с грузом надо.
Она отошла на шаг, повернулась:
-- Ты... не казни её сильно. Она... просто глупая. Не мучай. Сверх меры. А тебе... спасибо. Молиться за тебя буду.
Поклон в пояс, всхлипнула и пошла к монахиням - неправды сказывать, в дом заманывать. Бабы, одно слово. Фиг поймёшь.
Ходу, Суханище, путь свободен, наши уже в лодке сидят.
Ныне многие думают, что я, де, с самого начала всякий свой шаг наперёд прозревал и к цели своей прямиком шёл. Сиё есть неправда. И цели у меня менялися, и путей к ним я не видел, а и видел, да неверные бывали. Шёл я по жизни как тот Иван-дурак в сказке. Встречалися мне всякие... зверушки. "Не ешь меня, Иван-дурак. Я тебе ещё пригожусь".
Трёх лет не прошло, как встал я на постоялом дворе в посаде Дорогобужском. Среди ночи влетел во двор всадник. Конь загнанный под ним пал. При свете факела увидел я отрока, который, превозмогая слёзы и боль в сломанной ноге передал порученное:
-- Нематова хозяйка велела... К нам в усадьбу княжьи гридни пришли. За тобой идут.
Вот так и пригодилась та девчушка беременная. Через её душу я живой остался. И Варвара пригодилась, и сразу, и вскорости. Хоть и не по своей воле.
Конец тридцать девятой части
Часть 40. "Крест деревянный иль...
-- Глава 214
Снова ночь, река, лодка.
Лодейка у Немата - порядочная, "смолянка". Их тут иначе делают - не так, как на Оке "рязаночки". И чуть больше - на 14 гребцов, корма шире, между самой кормой и скамейками для гребцов - пустое место. Сюда крупный груз складывают. У нас груз в Дорогобуже лежит, сейчас придём, заберём, да и побежим вниз.
"Вниз по Волге-реке,
С Нижня Новгорода
Снаряжен стружок,
Как стрела, летит.
Как на том на стружке,
На снаряженном,
Удалых гребцов
Сорок два сидят.
Как один-то из них -
Добрый молодец,
Призадумался,
Пригорюнился.
- Ах, о чём же ты,
Добрый молодец,
Призадумался,
Пригорюнился?
- Я задумался,
Пригорюнился
Об одной душе,
Красной-девице.
Эх вы, братцы мои,
Вы, товарищи,
Сослужите вы мне
Службу верную.
Киньте-бросьте меня
В Волгу-матушку,
Утоплю я в ней
Грусть-тоску мою.
Лучше в море мне быть
Утопимому,
Чем на свете мне жить
Нелюбимому".
Хорошая песня. Жалостливая. Один вопрос: зачем топиться в Волге, когда "лучше в море..."?
Мне своим приказать - они кого хошь утопят. Хоть где. Но я-то - не нижегородский купец. Ну совсем - "нет"! Поскольку Нижний - ещё не основали. Да и "задумался, пригорюнился" я не "об одной душе", а совсем даже о теле. Хотя тоже - "красной-девице".
Пока вокруг тулупа с вожжой бегал... довелось кое за что подержаться. Ну, типа... Что можно понять через караульный тулуп? А зачем понимать? У меня же воображалка... "гармоническая". Тут главное - не что в тулупе было, а что у меня давно не было.
Мы "ученицу" на корме бросили. Там Аким и дедок-кормщик наш. Остальные - на весла. Народу - половина, груза нет. Лодка пустая, идёт легко. Навалились - аж летит.
Я пока... сублимировал с помощью весла - пропустил. Да и темновато. Аким начал девку из тулупа выпутывать.
Не знаю - чего он хотел. Отеческое увещевание провести...? Как он вожжу снял - она и кинулась.
Опять же, классика - "Кавказская пленница" - что первым делом получает освободитель молодой девицы? Правильно - по морде.
У Акима и шапка в реку улетела. Девка его на борт сшибла, орёт, одной рукой за бороду таскает, другой молотит куда не попадя. Каких... энергичных "невест христовых" готовят здешние монастыри!
В "Святой Руси" не принято поднимать руку на чужих женщин и девок. Как с телевизором: в свой можешь пивные бутылки хоть каждый футбольный матч кидать, а в чужой - нельзя: преступление против собственности. Вот мужички и растерялись.
А я-то - вырос в обществе всеобщей демократии и равноправия. А если равные права, то и такие же обязанности. И наказания за их нарушение.
Серёдка у лодки пустая - в два прыжка и я у неё на спине. На одной руке наручник сразу застегнулся, на другой - пришлось по почке приложить, чтобы бороду Акимову выпустила. Здоровая кобылища - как меня лягнула, так я и улетел.
Пока она, с застёгнутыми за спиной руками, с Акима слезала да встать пыталась, мне вожжа попала. Да не под хвост! Просто - под руку. Три оборота вокруг лодыжки и пинка. От души. Она только мыркнула. За борт, головой вперёд.
Аким лежит-стонет. Хорошо она его спиной об борт приложила. За голову держится - шапка улетела.
На "Святой Руси" мужик без шапки - почти как баба без платка. Или - позор, или - пожар. Ну, ещё - церковь, похороны и начальник.
Только начал его подымать да усаживать - в двух шагах вымётывается из воды чудо-юдо чёрно-белое и орёт. Выплёвывая во все стороны воду и пытаясь заглотить воздух. Шуму-то сколько!
-- Навались! Ещё раз. Ещё разик.
Лодка рванула вверх по течению, а чёрно-белый ком тряпья тихонько поплыл вниз. Тихонько, но - громко. Тут я за вожжу и дёрнул. Мелькнула белая пятка - обувка, видать, слетела. Дуру развернуло вдоль реки, и ком сбившейся на голове тряпок ушёл под воду.
