Татьяна Дмитренко - Шаманы (СИ)
— Неужели вороны так разумны? — поразился Таркилег.
— Они разумнее многих людей, — хмыкнула Исхаг, — и даже эльфов.
— Проверим? — взвился на ноги эльф.
Оба гнома с интересом уставились на Исхаг. Старуха махнула лапой, да проверяй, господин наставник, кто тебе мешает?
Эльф затребовал кусочек мяса, котелок, коротенькую палочку и аккуратно выстроил ловушку для ворона — внутри опрокинутого котелка эльф положил кусочек мяса. Повозился, с трудом установив котелок ребром на палочку, и торжествующе обернулся к ворону.
— Достанешь мясо, не потревожив котелка?
Старая шаманка во все глаза смотрела на своего ворона и в какой-то момент ей показалось, что Карг снисходительно-сожалеюще посмотрел в сторону эльфа. Она тряхнула головой, в случае с Каргом это вряд ли ей показалось, на редкость сообразительная птица. Гномы смотрели на разыгрываемое вороном представление весьма заинтересованно, слегка поспорили меж собой и даже попытались заключить пари. Карг обошёл котелок по кругу, заглянул под него и завертел головой в поисках…чего? Радостно каркнул и выхватил из рук Исхаг черенок сломанной ложки. Не удержал в клюве… тяжеловато. Снова завертел головой и вышел вон из шатра. Вернулся он довольно быстро с длинной веточкой в клюве, важно протопал к котелку, примерился веточкой… длинновата. Затем клювом продолбил в дереве ложбинку и, придерживая палочку лапой, отломил примерно треть. Оставшуюся палочку крепко зажал в клюве и аккуратно, в два приёма, выдвинул мясо за пределы котелка.
Эльф смотрел на это представление с непритворным изумлением и только что рот не раскрыл. Гномы гулко захохотали.
— Да, этот ворон многому научит даже эльфов, — рассмеялся Таркилег, — если у него сыновья такие же умные, то я не возражаю против их участия.
Карг склевал мясо и, блеснув глазом, устроился подле Исхаг.
К концу вечера три невзрачных кусочка дерева заселили три вполне разумных духа. Совместными усилиями орка и Фахадж провертели отверстия в дереве и продели верёвочки, поскольку амулеты предполагалось повесить птицам на шею.
Осознав, что приготовления закончены, Карг вразвалочку направился ко входному полотнищу и сварливо каркнул в проём. И тут же двое молодых воронов, явно подражая отцу, торжественно прошествовали в шатёр. Орка восхитилась предусмотрительностью старого друга, Карг одобрительно проскрипел что-то в адрес сыновей и коротко каркнул. Затем аккуратно исполнил странный танец с приседаниями, поклонами и поворотами. Вороны-дети со всем доступным вниманием следили за действиями отца, изредка коротко и как-то вопросительно вскрикивая. Для верности Карг протанцевал перед ними вторично и в итоге молодые птицы приняли на шеи деревяшки и отбыли, прокричав на прощание неизменное «ха-р-р!».
— Хм, отправить молодых птиц удалось, — призрак привычно потёр подбородок, — но как мы получим назад твои амулеты, госпожа Исхаг?
— Как — это теперь не наша забота. — прищурилась орка.
— Неужели?
— Чья же это забота? — Фахадж тоже недоумевал.
— Теперь об этом беспокоится отец молодых воронов, — пояснила Исхаг, — и никто иной. А мы просто ждём.
Эльф задумчиво покивал. Странные вороны водятся в орочьих степях. За всю свою немалую жизнь и долгую нежизнь он сталкивался с разными животными и птицами, но никогда они не вели себя так… эльф мотнул головой, подбирая выражения. Осмысленно? Не то. По-человечески? Нет. Птицы госпожи Исхаг, безусловно, были РАЗУМНЫМИ. Как она сама и любой из присутствующих в этом шатре. Птицы понимали насмешку, иронию, старший ворон определённо косился на эльфа с необидной насмешкой. Шаманские практики не позволяют наделять животных и птиц разумом. Орки никогда не вмешивались в природу своего народа, да и в природу прочих рас не вмешивались тоже. Учёному эльфу нигде не встречалось упоминание об опытах орочьих шаманов над обитателями тварного мира. А здесь налицо постороннее вмешательство! Изменить разум птицы или животного не под силу даже величайшим волшебникам из эльфов.
Исхаг отвернулась, скрывая улыбку. Над Каргом поработал тот самый эльфийский пленник клана Черноногих. Он возился с вороном, как с собственным ребёнком, учил, колдовал, улучшал свои же чары и снова колдовал. Брата умного ворона он вовсе не трогал из соображений, как он однажды выразился, чистоты эксперимента, а потом пояснял заинтересованной орке и её наставнику смысл этой самой чистоты. Три года опытов над сознанием старшего из братьев сделали из Карга то, чем он является теперь. Его дети наследуют все свойства отца, так им говорил пленник. А кем стал тот эльфийский мальчик, кто знает? Хотелось бы ей увидеть его совершеннолетним эльфом. Жаль, что это возможно.
… Гости давно спят, огонь едва тлеет в каменной чаше очага, дети ворочаются во сне, вздыхает Фахадж, чуть слышно всхрапывает второй гном. Исхаг же покинула шатёр и вышла в морозную ночь, едва перевалившую за середину. Расправив за собой входное полотнище, шаманка огляделась. Ночь ничего не скрывала от зрения орка, это люди и эльфы беспомощны в темноте без магии. Но не орки и тем более не гномы.
Бархатная ночь окружила Исхаг пронзительно чистым холодом, слабый, еле ощутимый ветерок вырывался из-за скалы, прикрывавшей шатёр от непогоды. Яркие и почти не мигающие звёзды, казалось ей, висят над головой, только лапу протянуть!
Старая шаманка очень любила слушать ночь. Орки вообще мало спят по сравнению с прочими разумными. Отчего так — никому не ведомо. Считается, что так пожелал творец этого мира. Исхаг спустилась с горки, бесшумно ступая по камням.
Вчера мягкая метель кружила редкие хлопья падавшего снега, а сегодня ночью наступила полная тишина. Исхаг мысленно позвала хранителя. Дух-хранитель, как всегда, отозвался мгновенно и рассказал многое, происходящее в степи. Все серые орки откочевали к Северу, им надоело, что чужие клановые шаманы шныряют там и тут в поисках «великого шамана». Уже слагаются у орочьих костров страшные сказки, не хуже человеческих о «гладе весьма вероятном и хладе весьма сильном».
Сказители и кликуши уже назначили виновного в наступлении глада, мора и хлада, им предсказуемо оказался младенец, из которого при удаче вырастет «сильнейший среди сильных из числа Говорящих с духами». Исхаг хмыкнула, что людской род, что орочий — все обожают страшные истории и охотно сочиняют небылицы дабы устрашить врагов. Или придать себе весу в глазах родичей. Или просто похвастаться несуществующей осведомлённостью.
16
… Степь спит, спят горы. Ночные животные охотятся, дневные чутко дремлют в логовах. Матери-волчицы, не просыпаясь, кормят щенков, подвывают во сне шакалята и далеко к Востоку камлают трое шаманов, призывая духов для своего рода. И удачно камлают? Удачно, поведал хранитель, но вот у границы с землями людей только что похоронили молодого Говорящего с духами из того странного клана, у которого вместо лисьих хвостов на бунчуках волчьи хвосты. Опять смерть, огорчилась шаманка, что за странности происходят в степи? Две, или нет, уже три смерти учеников шаманов за четыре луны. Где такое видано?
