Андрей Валерьев - Форпост. Право победителя
— А Фермер еще и тёмное варит. Крепкое, зараза. И душистое!
Маляренко страдальчески застонал и очень захотел в гости к неведомому Фермеру.
На вопрос Ивана, как же они при такой жаре умудряются сохранять пиво холодным, Войтенко загадочно закатил глаза и сообщил, что это и есть «самая главная военная тайна».
Войтенко, наконец, прекратил корчить из себя Главнокомандующего Всея Руси и запросто поведал Ивану в ответ всю их историю, жалуясь на отсутствие врачей, пиломатериалов, ледяной водки и жареной картошки с салом.
— Эти топинамбуры, мать их, достали уже!
Спиридонов скривился и тоже сплюнул. Маляренко залпом выхлебал литровую кружку и тоже влез в базар со своими проблемами.
Пикник удался.
— Это у вас КОРАБЛЬ такой?
Маляренко вытаращил глаза. Перед ним лежали огромные тугие вязанки камыша, куча кривоватых палок и моток верёвок.
— Вы на этом по морю ходить собираетесь?
Иван захохотал. Смеялся при этом он так искренне и открыто, что поначалу нахмурившиеся кораблестроители тоже помаленьку заулыбались.
— Ребята, я вас очень уважаю, но, честное слово. Это только в хорошую погоду и только в двух шагах от берега. Причём — буквально в двух шагах!
Ваня припомнил зимние штормовые переходы на север, и его передёрнуло.
— Я просто вас прошу, не делайте этого. А лучше знаете что… — глаза у Маляренко заблестели, — …купите у меня брус и доски, а? И постройте настоящий корабль! А то мне их уже девать некуда.
«У него этого гуталину — завались! Вот и шлёт, кому попало…»
Мужики переглянулись.
Так, на четвёртый день пребывания Вани в гостях начался деловой разговор.
Как, к полнейшему изумлению Маляренко, выяснилось — ни Войтенко, ни Спиридонов окончательно ничего не решали. Они оба в местной иерархии были кем-то вроде Олега у него в усадьбе. Армия. А всеми хозяйственными и прочими делами здесь заведовал и рулил некий Совет.
Так вот — с этим Советом у Ивана сложилось полное взаимонепонимание. Началось всё со знакомства. Три степенных и уверенных в себе мужчины по очереди сграбастали изуродованную псами Ванину ладонь и, не обращая внимания на испарину, выступившую на лбу пришельца, жали её до тех пор, пока Маляренко от болевого шока чуть не взвыл.
Но не взвыл. Удержался.
«Уф! Молодец, Ваня! Молодчина!»
Чёрная пелена сходила с глаз. В голове покалывало, а ноги дрожали.
Ваня через силу улыбнулся.
— Очень приятно, Иван. Будем знакомы!
«Бля! Клянусь! Мамой клянусь — в следующий раз привезу сюда Андрюху! Пипец вам, козлы!»
С бывшим тяжелоатлетом Андреем играться в рукопожималки не рисковал даже Лужин-младший. Даже Олег. Потому как это был верный путь к Доку, гипсу и шинам.
Вдобавок эти ухари оказались помешаны на язычестве и прочих подобных обрядах. Маляренко, когда он услышал об этом впервые, решил, что ослышался.
«Вроде бы взрослые люди».
Эти «взрослые люди» благожелательно выслушали идею Ивана насчёт досок, предложив взамен МУКУ и КРУПУ. Зерно продавать они категорически отказались! Маляренко сообщил о редиске, помидорах и огурцах. Те отмахнулись, мол, ерунда, травы здесь много. Ваня завёл разговор о картошке.
Спиридонов был явно согласен на такую сделку, но высшее руководство великодушно пообещало за картошку отвалить ещё энное количество МУКИ и КРУПЫ.
Ваня закатил глаза, вздохнул и принялся торговаться.
Никакого понимания не случилось и в вопросе аренды пары автоматов, с обещанием за каждый использованный патрон привезти крепкого раба, зато, видимо, проинформированные Лукиным мужички, ничтоже сумняшеся, предложили Ване «поделиться» трофейной лодкой. Опять-таки за муку, крупу и резные ложки.
«Не, ну я, конечно, Ванята, но не папуас же, в конце-то концов! Золото на бусы не меняю!»
Ваня скис и, не скрывая своего разочарования, помотал головой.
Они не договорились.
Провожать Ивана пришёл только Спиридонов. Ни Войтенко, ни Лукин попрощаться не пришли. «Беда», повинуясь сигналу Ивана, замерла в трёх сотнях метров от берега. В любезно предложенный Сергеем бинокль Иван рассмотрел, как в подзорную трубу его и его провожатого внимательно разглядывает Франц.
Маляренко столкнул в воду пластмассовую лодчонку и запрыгнул в неё.
— Ну что, Сергей, давай прощаться.
Ваня изо всех сил пытался улыбаться. Самым честным определением успешности его поездки на север было бы слово «фиаско». Ни по одному пункту, предложенному Иваном, Совет и Войтенко ему навстречу не пошли.
— Давай, Иван.
В глазах Сергея было неприкрытое сожаление, что всё так получилось.
«Умный парень. Надо бы к нему приглядеться».
Маляренко даже и представить себе не мог, насколько он был прав. На самом деле Сергей Спиридонов совершенно искренне считал все предложения Ивана дельными, справедливыми и заслуживающими внимания. Да и негативного отношения к этому человеку, которое своим рассказом попытался привить ему Лукин, не было. Войтенко — тот да. Впечатлился. А оперуполномоченный, привыкший думать своей головой, посчитал, прикинул и пришёл к выводу, что прибывший к ним человек — СВОЙ. И что он, Сергей Спиридонов, вёл бы себя в тех условиях точно так же. Да и вообще — этот человек был ему чертовски симпатичен! С ним просто хотелось по-настоящему дружить.
Сергей улыбнулся и грохнул кулаком себя по груди.
— Приезжай. Я. Буду рад тебя видеть!
Это «Я», сильно выделенное интонацией, и решило будущее человечества.
ГЛАВА 15,
в которой Иван сначала едва не получает пулю, а потом находит себе друга и единомышленника
Услышав это «я», Иван застыл. Человек, стоявший в трёх метрах на берегу, был тем, кого он давно искал. Умным. Сильным. Независимым и самодостаточным. Способным повести за собой местных. Помощь Ивану была нужна. Очень-очень. А ещё Спиридон, как его называли местные, был, по мнению Ивана, потенциальным ХОЗЯИНОМ этой общины. Равным ему человеком.
Вёсла замерли.
Сергей ничего не понял, но нутром почувствовал, что его гость ИЗМЕНИЛСЯ. Иван Маляренко принял решение, помертвел лицом, глухо матюгнулся и погрёб к берегу.
— Дело есть.
— …?
— Садись в лодку. — Иван выпрыгнул на глинистый бережок и ещё раз попросил по-хорошему. — Садись.
Сергей всё ещё колебался. Человек, стоявший перед ним, был жесток, циничен и безжалостен. Но почему-то Спиридонову очень хотелось ему верить. Интуиция опера ещё никогда не подводила.
