Анна Стриковская - Тело архимага
- Мели, я не знаю... Придется просить тебя о помощи... Кориолан мне помог, но теперь его нету...
Блин, до меня дошло. Он писать захотел! И что прикажете делать? Могу тазик принести. Я так и сказала и удостоилась новой порции круглых глаз.
- Мели, мне неудобно...
- В смысле ты стесняешься, или трудно писать в тазик?
Он вдруг глупо захихикал:
- Да нет, в общем нетрудно. Я скорее стесняюсь. Ты видишь меня таким беспомощным...
- Ты не стесняйся, а двигайся на край кровати, тазик я тебе сейчас принесу.
Следующие полчаса мы писали, затем я обтерла его влажным полотенцем и переменила нижнее белье, которое на него, видимо, надел Кориолан. В моем ларе Ал лежал голышом.
Я к таким процедурам отношусь совершенно спокойно, как и к наготе. Наши практические занятия у целителей и работа аптекаря приучили меня не рассматривать пациента как мужчину. Это объект, и так к нему надо подходить. Но Алу-то это в голову не приходило. Он краснел и бледнел, начинал тяжело дышать и вдруг замирал вообще без дыхания, отводил глаза, а затем искал у меня на лице признаки смущения.
Взрослый мужчина, старше меня гораздо, не то, что Юс, а ведет себя как глупый мальчишка.
Потом я подумала: а если бы я была пациенткой, а он меня лечил... Я бы так же по-дурацки себя вела? Нет, наверное. Или да, но только в одном случае: если бы сама была влюблена в своего целителя.
Наконец когда с гигиеническими процедурами было покончено, мы так устали оба, что заснули. Ал сразу, как только я укрыла его одеялом, а мне пришлось еще убираться и переодеваться.
Но свой план с использованием собственной кровати я в жизнь воплотила. Притащила второе одеяло, пару подушек, и свила себе гнездо. Даже если Гиаллен проснется и меня увидит, шансов добраться до тела у него никаких.
Утро застало меня крепко спящей. За вчерашний день я так утомилась, что спала, спала и спала. Даже чувство долга не могло меня добудиться.
Проснулась же от того, что кто-то ласково гладил меня по волосам, время от времени цепляя уши. Они-то и просигнализировали о чужом вторжении в мое личное пространство.
Открыла глаз и увидела еще один, только не мой. Как интересно! Я всегда была уверена, что глаза у Гиаллена карие, а они у него темно-темно серые. Красивые.
Я приподняла голову и открыла второй глаз. Никто на меня не покушается, Ал лежит тихо и только смотрит на меня внимательно.
- Мели, ты уже не спишь? Я бы хотел позавтракать, ты не возражаешь?
Нахал! Позавтракать? Что ему можно дать, чтобы не навредить? Молока? У меня есть еще пара кувшинов. Омлетик? Тоже пойдет.
Я поднялась с постели, порадовавшись моей выдумке одеться в мантию. Предложила молоко, булку и омлет на завтрак и получила радостное согласие.
Ну, раз он у нас такой герой, сейчас я его умывать буду. Неумытых завтраком не кормят. Усадила его обложив подушками, принесла таз и кувшин, хотела уже умывать, но он отказался:
- Мели, не надо. Я сам. Мне уже гораздо лучше. Только... Ты мне потом, после еды, тазик подставь. А завтра я уже сам смогу встать.
Ну, если он у нас такой орел, что я могу возразить?
Умылись, поели, слили лишнюю воду из системы... Я тоже привела себя в порядок и позавтракала. Надо бы чем-нибудь полезным заняться, ан нет. Стоило мне попытаться уйти, как Гиаллен протянул руку и схватил меня за одежду.
- Мели, можно с тобой поговорить?
Какие все вокруг разговорчивые! Но сейчас его лучше не волновать, поэтому я сказала без энтузиазма:
- Поговори, если тебе так надо.
- Тогда сядь рядом, а лучше ляг.
Заметив, какое неприятно удивление вызвали эти слова, пояснил:
- Это чтобы у нас глаза были на одном уровне.
Ложиться я не собиралась, а сесть — села, после чего меня взяли за руку и повели разговор:
- Мелисента, Юстин уже тебя замуж звал?
- Звал.
- В любви признавался?
- Ага.
- А ты?
- А что я? Он принц, я аптекарша. Здоровье дороже.
Он вдруг рассмеялся странным смешком, в котором перемешались недоверие с удовлетворением.
- Ты удивительное создание, Мели. На редкость холодное и циничное, и в то же время фантастически доброе и душевное. Как в тебе все это уживается?
- Не знаю. А в чем ты видишь мою такую потрясающую доброту?
Он отпустил мою руку, затем снова дотронулся до моих пальцев.
- Да хоть в том, как ты со мной поступила. Не бросила, не уничтожила, вытащила и спасла, вернула жизнь, а теперь стараешься вернуть здоровье. А могла поступить совершенно иначе.
- Ой ли?
- У тебя была куча вариантов. Например, найти тело и сжечь его.
Больше делать мне было нечего.
- А дух бы меня преследовал всю оставшуюся жизнь.
- Не факт. Скорее всего, он бы развеялся, ведь это был не настоящий призрак. Он был очень привязан к своей телесности.
- Жаль, что это не пришло мне в голову раньше. Возможно, я бы так и поступила.
- Неправда. Это ты только так говоришь. Ты не сожгла мое тело, не развеяла мой дух, не сдала меня Ригодону, а ведь могла. Большой любви ты ко мне не испытывала, но губить не стала.
Зачем мне было его губить, когда я планировала стрясти с него вознаграждение?
- Мы с тобой договор заключили, ты забыл? Взаимовыгодный.
- Об этом договоре я и хочу с тобой поговорить. Внести в него некоторую правку.
- Я помню. Сама хотела его пересмотреть. Но пока ты во мне так сильно нуждаешься, готова подождать с обсуждением.
- Мели, ты думаешь, впоследствии я перестану в тебе нуждаться?
Я пожала плечами:
- Это естественно. Ты окрепнешь, и тебе не нужна станет сиделка и нянька.
- Мели, разве нуждаться можно только в сиделке или няньке? Сколько времени мы провели с тобою вместе пока я был духом?
Я уже счет времени потеряла. Работаю здесь не сказать чтобы давно, а кажется — всю жизнь.
- Да порядочно.
- Вот видишь. Времени у меня было достаточно, чтобы понять, как ты мне нужна, Мелисента! Такая, какая ты есть: добрая и вредная, ласковая и ворчливая, умная, циничная и одновременно по-детски наивная.
- Не морочь мне голову, Ал.
- Ты мне не веришь. Хочешь, я расскажу, как все было?
Можно подумать, я прямо-таки ничего не знаю.
- Все — это что?
- Все — это все. С того момента, как я осознал себя духом. Это случилось не сразу, пару дней меня как бы не существовало, но потом туман рассеялся и оказалось, что где плоть моя неизвестно. Зато я могу перемещаться по собственной квартире безвозбранно и даже залетать в соседние помещения. Как я потерял тело, вспомнить не удавалось тогда, не могу я этого и сейчас. Зато все остальное я постепенно вспомнил, как раз к тому моменту, как в отдел прислали нового начальника.
