Орсон Кард - Седьмой сын
Молитва Троуэра разбудила Армора. Он лежал, свернувшись, у камина. Может быть, он растопил камин чересчур жарко, но ему было это необходимо, чтобы промерзшие кости могли отойти. Ведь когда он зашел в церковь, его рубашка превратилась в ледяной футляр. Потраченный уголь он может возместить священнику потом.
Он хотел сразу же подать голос, чтобы преподобный Троуэр знал о его присутствии, но когда он услышал слова этой молитвы, то не знал, что и сказать. Троуэр говорил о ножах и артериях и о том, как нужно истреблять врагов Господних. Через минуту ему стало ясно: Троуэр ходил в дом на холме не для того, чтобы спасти мальчика, а для того, чтобы убить его! Что же это творится, думал Армор, если муж-христианин бьет свою жену, жена-христианка наводит порчу на своего мужа, а христианский священник замышляет убийство и молит о прошении за то, что это убийство ему не удалось совершить! В это время Троуэр внезапно прекратил молитву. Его голос был таким хриплым, а лицо так покраснело, что Армор подумал, не хватил ли его удар. Но нет. Троуэр поднял голову так, будто слушал кого-то. Армор тоже стал прислушиваться и услышал что-то, это звучало так, как звучит разговор двух людей во время сильного ветра, который никто, кроме их двоих не может разобрать.
Я знаю, что это такое, подумал Армор. Преподобного Троуэра посетило видение.
И точно, Троуэр говорил и ему отвечал невнятный голос, а потом Троуэр начал кружиться вокруг своей оси, все быстрее и быстрее, будто наблюдая за чем-то, что находилось на стенах. Армор попытался увидеть, что именно он разглядывает, но так ничего и не добился. Это выглядело, будто какая-то тень промелькнула на солнце – ты не можешь увидеть, как она движется, но на секунду становится темнее и холоднее. Примерно это Армор и увидел. Затем это остановилось. Армор увидел мерцание в воздухе, какие-то световые всполохи, похожие на солнечные зайчики. Видел ли Троуэр, как Моисей, сияние Господа? Вряд ли, судя по выражению его лица. Армор никогда прежде не видел такого лица. Такое лицо могло бы быть у человека, увидевшего, как у него на глазах убивают его ребенка. Мерцание и сполохи прекратились. В церкви настала тишина. Армор хотел бежать к Троуэру и спросить, что ты видел? Что это было за видение? Что-то вроде пророчества?
Но Троуэр выглядел так, что было ясно – ему не до вопросов. Взглянув на его лицо, становилось понятно, это – лицо человека, желающего умереть. Очень медленно священник отошел от алтаря. Он слепо бродил среди скамей, иногда натыкаясь на них и не глядя вокруг, как будто ему было все равно, где находится его тело. В конце концов он закончил свой путь у окна, стоя лицом к стеклу, но Армор знал, что он не видит там ничего, а просто стоит с открытыми глазами, похожий на саму смерть.
Преподобный Троуэр поднял свою правую руку, растопырил пальцы и положил ладонь на оконное стекло. И начал давить. Он надавил и толкнул стекло так сильно, что Армор увидел, как оно выгнулось наружу. «Остановитесь!», закричал Армор. «Вы порежете себя!»
Троуэр не подавал вида, что слышит что-нибудь и продолжал давить. Армор стал приближаться к священнику. Он должен был остановить этого человека, пока он не разбил стекло и не порезал руку.
Стекло раскололось с треском, и рука Троуэра прошла насквозь до самого плеча. Священник улыбнулся. Он сдвинул свою руку немного назад. И начал водить ею по кругу, распарывая ее торчащими из рамы осколками. Армор попытался оттащить Троуэра прочь от окна, но тот проявил такую недюжинную силу, которой Армор не мог и подозревать в нем. В конце концов Армор был вынужден разбежаться и сбить его с ног прямо на пол. Все было забрызгано кровью. Армор схватил Троуэра за руку, мокрую от крови. Троуэр попытался от него откатиться. Теперь у Армора не оставалось выбора. Впервые с тех пор, как он стал христианином, он сжал пальцы в кулак и ударил Троуэра прямо по груди. Удар откинул священника назад, он ударился головой о пол и потерял сознание.
Надо остановить кровь, подумал Армор. Но вначале нужно вынуть осколки. Некоторые крупные куски проникли неглубоко и он с легкостью вытащил их. Но другие осколки, помельче вошли глубже, и снаружи оставалась только маленькая их часть, они были скользкими из-за покрывавшей их крови и вытащить их было нелегко. И все же, в конце концов он вынул все стекло, которое только мог найти. К счастью, сильного фонтанирующего кровотечения не было, а значит, большие вены не были задеты. Он снял свою рубашку и остался по пояс голым на холодном сквозняке из разбитого окна, которого он, впрочем, почти не замечал. Армор разодрал рубашку на лоскуты для перевязки, перевязал раны и остановил кровотечение. После чего сел и стал ждать, когда очнется Троуэр.
Троуэр был удивлен, обнаружив, что он еще жив. Он лежал на спине, на твердом полу, накрытый тяжелым пальто. Голова у него болела. Рука болела еще сильнее. Он помнил, что пытался порезать эту руку и знал, что должен сделать это еще раз, но никак не мог заставить себя испытывать ту жажду смерти, которая терзала его прежде. Даже помня о Госте в обличии великого ящера, даже помня его пустые глаза, Троуэр не мог опять вызвать в себе это чувство. Единственное, что он помнил – это что ничего хуже этого ощущения он никогда не испытывал.
Его рука была туго перебинтована. Кто же перевязал его?
Потом он услышал плеск воды. И шлепок удара влажной тряпкой по дереву. В рассеянном свете зимних сумерек из окна он едва различил фигуру человека, моющего стену. Один из оконных проемов был прикрыт деревянной доской. «Кто это?», спросил Троуэр. «Кто вы?»
«Это я».
«Армор-оф-Год?»
«Я мою стены. Это церковь, а не сарай мясника».
Конечно, все вокруг было в крови. «Простите», сказал Троуэр. «Мне нетрудно убраться здесь», сказал Армор. «Я думаю, я вынул из вашей руки все стекла».
«Вы раздеты», сказал Троуэр.
«Моя рубашка на вашей руке».
«Вам, должно быть, холодно».
«Было немного, но я прикрыл окно и от камина воздух нагрелся. А вот у вас как раз лицо такое белое, что вы похожи на помершего неделю назад мертвеца».
Троуэр попытался сесть, но не смог. Он был слишком слаб, и его рука слишком сильно болела.
Армор опять уложил его. «А теперь полежите-ка спокойно, преподобный Троуэр. Просто полежите. Вам сегодня уже и так досталось». «Да».
«Я надеюсь, вы не будете в обиде, но когда вы вошли, я уже был в церкви. Я спал у очага – моя жена выкинула меня из дома. За сегодня это был уже второй раз». он засмеялся, но в его смехе не было веселья. «Так что я видел вас».
«Видел?»
«У вас было видение, так?»
«Вы видели его?»
«Я мало что видел. В основном я смотрел на вас, но было еще какое-то мелькание или что-то вроде. Что-то бегало по стенам». «Значит, вы видели», сказал Троуэр. «О, Армор, это было ужасно и это было прекрасно!»
