Ростислав Гельвич - Беглец в жизнь
— Слушаюсь, господин капитан!
Следующим на очереди был квартирмейстер:
— Проверить крепление грузового устройства и всего что может придти в движение! По необходимости — двое в помощь.
— Слушаюсь!
Помимо всего прочего, необходимо было проверить исправность шпигатов, надежность крепления спасательных шлюпок (которых было ровно четыре штуки), и прочие корабельные мелочи.
Раздав приказания, капитан спустился вниз, в свою каюту. По дороге в нее, он наткнулся на одного из пассажиров.
— Господин Ронву, что случилось? В чем дело? — прохрипел тот
Сначала, капитан хотел сгрубить и идти дальше. Но почему-то обладателю такого голоса, хамить резко расхотелось.
И потому он ответил:
— Шторм ожидается, вот готовимся.
— Помощь не нужна? — отозвался полковник
— Не нужна. Сами справимся. Тем более что шторм не скоро.
— Когда?
Тонву опустил глаза в пол, и раздраженно прошипел:
— Через полсуток! Пропустите, у меня есть важные дела!
Рани, молча отошел с пути, и почесал седой затылок. Мало задержки из-за штиля — так еще и из-за шторма будет. В Академии за такое по головке не погладят.
Шторм наступил гораздо раньше — часов через десять, ночью. Сначала легкий, а потом все нарастающий и нарастающий, он как будто играл кораблем в неведомую игру.
Сидящим в каюте людям было нелегко. С закрытыми ставнями и дверями, небольшая комната уже не казалась убежищем. Сильнейшая качка, бросала туда-сюда, хотя бы просто посидеть — было невозможно.
К тому же, сам корабль переносил шторм далеко не так хорошо, как рассчитывал капитан. Даже при спущенных парусах, мачты уныло стонали при каждом сильном порыве ветра. Большие волны, захлестывали палубу, и лишь благодаря загодя открытым шпигатам, вода не копилась на ней. Хотя некая часть солоноватой жидкости, все же попадала внутрь. Вот только теперь, запах йода не казался таким приятным для носа.
— Б-у-у-у-э!
Бледный как полотно Варулл, уже в пятый раз извергающий из себя съеденное за день, мотнул головой, и тряпичной куклой опустился на койку. При его светлых волосах, и голубых глазах, теперь он смотрелся страшновато.
Альфаран тоже не отставал на этом поприще — тошнило очень сильно. Хотя как-то, он еще умудрялся сдерживаться. Чувствуя себя крысой в катящейся бочке, он испытывал лишь одно желание — выйти из этой демоновой каюты, и лишь запрет капитана сдерживал его.
— Держи-и-и-ись…. - сцепя зубы, некромаг кое-как протянул руку через столик, и похлопал сержанта по плечу.
Ответом, послужил еще один приступ рвоты, вот только теперь вместо переваренной и не очень еды, на досчатый пол каюты закапало нечто зеленовато-желтое.
— Горько…. - прошептал бедный малый, не находя в себе сил даже утереть губы
— А ты что думал? Желчь же.
Раненым волком взвыл ветер, и снова пронзительно затрещало снаружи.
Альфаран поднялся с койки, и сплюнув, пошел к двери:
— Нет, на все, мне это надоело! — во весь голос ругался он — Почему такой треск?!
Потихоньку продвигаясь по неширокому проходу, к каюте капитана, он почувствовал себя получше. К тому же, корабль качало довольно равномерно, и риска полететь по проходу носом вперед, почти не было.
Из каюты капитана, частично заглушаемые шумом, тоже доносились крики… и стук что ли?
Открыв дверь и заглянув внурь, Альфаран несколько опешил.
Ибо картина: "Полковник бьющий капитана головой о привинченный к полу стол", отдавала легким оттенком сумасшествия. За время поездки, успевший узнать офицера достаточно хорошо, некромаг мог ставить голову — более сдержанного человека в мире нет.
— А, юнкер?! Заходь! — однако, сам офицер бодро опровергал это, сжав в охапке черные, жесткие капитанские волосы
Альфаран, подобно кошке, прыгнул от входа, прямо к столу, и вцепившись в него, обрел некую точку опоры
— В чем дело, господин полковник? — спросил он, вцепившись в дубовую доску до побеления пальцев
Рольн, вопрос услышал, но свое дело, по-видимому решил настолько важным, что отрываться от него не захотел. Хотя и ответить он тоже счел нужным:
— Эта падла, — два удара — скрыла себе в карман, — три удара, и небольшая прогулка лицом по столу — триста тенгиев, — один особо мощный удар — выданные на ремонт корабля!!!
Обессиленый, с окровавленным лицом, капитан тряпкой упал под стол. По каюте он не летал только из-за того что уцепился за крепкие ножки.
— То есть, шторма корабль не выдержит? — краснея подытожил некромаг
— Будь корабль починен… — полковник ловко подпрыгнул, и опустился уже в капитанское кресло. Тоже кстати, привинченное к полу — мы бы выдержали любой шторм. Сейчас же, корабль может не сдюжить!
Как будто в подтверждение этому, снаружи снова затрещало.
— А что именно не починили?
— Мачты заменить надо было. Старые служат уже слишком давно и в тяжелых условиях они побывали не раз.
Смелость — это не отсутствие страха. Ибо отсутствие страха — это тяжкое повреждение головы.
Смелость — это умение свой страх подавлять. Порой это очень трудно.
Так было и сейчас. Внезапно задрожали поджилки, и коленки. Пудовой гирей, рвущейся куда-то вниз, дал знать о себе мочевой пузырь. Умирать совсем не хотелось!
Альфаран сглотнул и опустился на пол, не забывая, впрочем, держаться руками за стол. Паранойя разыгралась вовсю: каждый скрип дерева, каждый порыв ветра, принимался мозгом за мощнейшее разрушение корабля.
Одно дело смерть в бою, когда в крови хлещет кураж, и плевать на все. Тут все гораздо сложнее. Как будто сидеть смерти в кармане. Вытащит или нет, вытащит или нет?! Невозможно об этом не думать.
Посидев так несколько секунд, некромаг сумел взять себя в руки. Стыдно стало. Тем более, что смотря на сидящего Рольна, стыд стал еще более острым.
— Что юнкер, сремси? Хе-хе! Давай руку… — полковник протянул Альфарану жесткую ладонь — Давай-давай, подымайся. Ну что такого будет с этим кораблем? Выдержит! Выдерживал же раньше?
Сработал простой закон подлости. Ведь если что-то плохое должно случиться, оно случиться обязательно. Разве не так?
Завывая, сильный порыв ветра ударил в корабль. Старая мачта, опять уныло затрещала… и это стало ее пределом.
Все как на картинке. Вот, появились чуть видные прорехи в дереве. Они расширяются, и расширяются, словно какой-то странный великан открывает рот, полный трухи и острых щепок. Вторая мачта тоже ломается, но не внизу, а гораздо выше, ближе к середине. Ломаясь первой, она кренится влево, но не ломается полностью, оставаясь висеть, тем самым чуть-чуть креня корабль. Первая же мачта, даже от такого легкого наклона, начинает быстро падать в ту же сторону, давая окончательный перевес…. В конце концов, корабль, несмотря на весь балласт в нем, переворачивается на левый бок.