Ольга Кузнецова - Девочка на холме
Деревья начинали редеть, а затем я заметила впереди манящий отблеск черной воды. Около берега в воздухе парил светящийся мигающий шар размером с апельсин, а под ним сидели два эльфа — я могла судить об этом по выступающим острым ушам и неподвижной идентичной позе, в которой они вели беседу.
До меня доносились обрывки фраз из разговора, языка которого мне, конечно же, было не понять. В одном из говорящих я узнала Теда, а второй оказалась Аутарин. Они о чем-то негромко переговаривались, и витающий над ними сгусток света отбрасывал на их бледные лица похожие тени.
Стараясь как можно реже и тише дышать, я замерла за стволом толстого дерева, которого в своем мире никогда не встречала: почти идеально ровная и гладкая кора и выступающие над землей почти на целый фут мощные корни.
Я смотрела на двух разговаривающих эльфов, завороженная их красотой и изяществом, и внезапно мне захотелось, чтобы этот мир стал моим настолько, настолько он близок для этих неземных существ. Они были так прекрасны, что я готова была целую вечность пронаблюдать за тем, как шевелятся их тонкие губы. Они были не такие как люди — искренние, честные, прямолинейные. Они были из другой реальности. Той реальности, в которой мне никогда не будет суждено оказаться.
Неожиданно Тед резко вскинул голову вверх и глубоко вдохнул ночной воздух, отчего у меня чуть сердце не остановилось. И как я могла забыть про его сверхчувствительное обоняние!
А затем внезапно кто-то с силой зажал мне рот ладонью, и вместо крика из меня вырвался только приглушенный свист, будто сдувался воздушный шарик.
Глава семнадцатая. Пленная
Я очнулась от дикой боли в голове, но, обнаружив, что не могу пошевелить даже кончиками пальцев, тут же запаниковала. Последнее, что я помнила, было то, как кто-то подошел ко мне сзади и, судя по тому, как сильно болела голова, ударил чем-то тяжелым.
Если честно, я уже просто перестала удивляться тому, что каждый в этом мире просто жаждет сделать из меня жаркое или, на худой случай, калеку.
Глаза были завязаны какой-то темной лентой, которая неприятно сдавливала виски, та же участь постигла затекшие руки и ноги. Сейчас я могла полагаться только на свое обоняние, и оно говорило мне о том, что в помещении, в котором я находилась, жутко воняло сыростью и еще чем-то приятным, больше напоминающим запах жареной птицы.
Почувствовав, что я, скрючившись, сидела у какой-то стены, я попыталась выпрямиться, но это была плохая затея: тело тут же по всем нервным окончаниям передало сигнал срочной тревоги. Да я и без этого знала, что не на пляже в Монте-Карло валялась!
Радовало хотя бы, что моя одежда была все еще при мне, хотя обувь мой похититель с меня все-таки стянул. Голыми пятками я ощупывала холодную сырую землю, на которой сидела, и все гадала, сколько времени я провалялась здесь без сознания.
Но самым необычным было то, что я не чувствовала никакого внутреннего мандража или оплетающего разум своими невидимыми нитями страха. Внутри меня с каждой минутой росло какое-то необъяснимое смирение, точно нервная система напрочь отказывалась работать. Или это просто сердце мое замерзало, леденело под холодным, кусающим щеки ветром?
Из-за того, что я временно была лишена зрения, остальные чувства в мгновение обострились. Я слышала тихий шелест листвы, сквозь который неясно прослеживалось чье-то бормотание. Я слышала чье-то дыхание… Хриплое, дерзкое.
По резкому, бьющему в нос смрадному запаху я поняла, что дело нечисто. Точнее, очень грязно. А еще точнее — Тени постарались.
Где-то совсем рядом раздалось знакомое хрюканье, а затем вонючее дыхание обожгло мою кожу. Тварь явно не стеснялась трогать меня своими склизкими шершавыми руками: прикасалась к коже лица, изучала шею, руки, босые ступни… Для Тени я была чем-то иноземным, непонятным, интересным.
— Убери свои грязные лапы, — прошипела я сквозь плотно стиснутые зубы, хотя и понимала, что твари не знают моего языка. Но мне важно было хоть что-то сказать.
— Ты, мерзкая вонючая тварь, — продолжала я, — отправляйся обратно на свое болото к твоей тупоголовой мамочке. Так и знай: я тебе просто так не сдамся!
Я находила в этом какое-то почти извращенное удовольствие — разговаривать с Тенью, но существо либо действительно даже не слышало меня, либо не придавало этому никакого значения.
Внезапно откуда-то издалека раздался властный голос, и внутри у меня моментально все похолодело от ужаса:
— Нарог, оставь ее. Наша маленькая гостья и без того сильно напугана.
Спокойствие и мнимое доброжелательство, которыми насквозь был пропитан этот голос, пугали меня до чертиков. Ощущения были даже хуже, чем когда склизкая Тень касалась моего лица своими тонкими черными пальцами.
У меня было чертовски плохое предчувствие насчет обладателя этого голоса.
Едва услышав голос хозяина, Черная тварь моментально отпрыгнула от меня — я слышала, как хрустнули листья под большими ступнями неуклюжего существа. Что уж говорить, если зубастое чудовище так безропотно подчинялось обладателю этого голоса, то стоило ли говорить о том, что у меня не было ни малейшего шанса на помилование или позорное бегство.
В кровь брызнул адреналин. Я принюхивалась, прислушивалась… Все органы чувств, за исключением зрения, были напряжены до предела. Точно слепой крот, я отчаянно крутила головой, пытаясь определить, где сейчас находится мой невидимый противник. Но либо он был привидением, либо настолько бесшумным, что мои человеческие чувства были бессильны против него.
И тут чьи-то теплые пальцы аккуратно дотронулись до моих висков в том месте, где мой похититель завязал мне черную ленту, чтобы я не смогла ничего увидеть. Да-да, это действительно были пальцы — настоящие, мягкие, человеческие. Не какие-то там конечности, которые растут, чтобы хватать соперника за горло и душить, чтобы выжить, или чтобы схватить добычу и разорвать ее на крупные куски, дабы было удобнее потом жевать. Ощущать эти прикосновения было даже… приятно.
— У тебя кровь, девочка, — спокойно произнес незнакомый голос, и ловкие пальцы моментально переместились чуть выше — туда, где, по-видимому, я хорошенько успела обо что-то приложиться, когда тварь меня хватала или тащила куда-то по лесу. Легкое жжение в том месте, где он дотронулся до меня, только подтверждало мое предположение.
