Алексей Атеев - Бешеный
— Олег, — позвала Настя, — иди к нам! Юноша послушно явился на зов.
— Мне Анастасия рассказала о ваших похождениях, — сообщила Аделаидка, — очень интересно, прямо как в детективе. А я вот ничего подобного не испытывала, — сокрушенно вздохнула она.
— Неужели, — решил поддеть ее Олег, — а я было с первого раза решил, что вы — чрезвычайно искушенная девушка.
— Это только кажется, — состроила гримаску Аделаидка.
— А ваше увлечение магией? Кстати, какую вы предпочитаете: белую или черную?
— Мне ближе белая, — заявила Аделаидка, — но и черной я не гнушаюсь. Заговоры приворотные знаю, порчу могу напустить.
Настя засмеялась:
— Она, так сказать, самоучка. С себе подобными общается мало.
— А что, — заинтересовался Олег, — есть какие-то объединения по магическим интересам?
— Ну как же, — откликнулась Аделаидка, — шабаши, неужели не слыхали? Именно там мы и встречаемся друг с другом. Кстати, шабаш состоится довольно скоро — на Иванов день.
— И как же вы добираетесь на шабаш, на метле?
— Кто на чем, транспорт роли не играет, главное — присутствие.
Серьезно ли она или по своему обыкновению играет? — старался понять Олег. Он вспомнил рассказы прорицателя про сатанистов. Неужели это правда? Может быть, она что-нибудь знает?
— А если серьезно? — спросил он. — Существуют ли объединения людей, интересующихся черной магией?
Аделаидка покосилась на него, пожала плечами.
— В основном занимаются на любительском уровне, вроде меня. Достают старые книги по оккультизму, переводят привезенные с Запада…
— Это все игра, — вступила в разговор Настя.
— Игра не игра, — возразила Аделаидка, — а шабаши организуем.
— Да, — не унималась Настя, — только они очень напоминают туристские сборища, разве что вы там голые скачете.
— Кому, может, и напоминают, а кто и от страха дрожит. Вообще-то она отчасти права, — хмыкнула Аделаидка, — все это, конечно, туфта, но слышала я, вроде есть настоящие сатанисты. Только они очень хорошо законспирированы.
Не знаю: правда ли это или очередная болтовня? А что настоящие ведьмы есть, это истинная правда, но с нами они не общаются. Раньше почти в каждой деревне были и теперь кое-где остались, но разговоришь их только — смотрят на тебя и смеются: «Да ты что, девонька, в своем ли уме?!» Тут и так и сяк… мол, я своя… В ответ лишь хохот.
Правда, одна бабушка со мной разговорилась: «Своя, говоришь, ну прочитай какой заговор».
Я давай читать заговор оборотня: «На море на океане, на острове на Буяне, на полой поляне светит месяц на осинов пень, в зелен лес, в широкий дол. Около пня ходит волк мохнатый…» — ну и так далее. Слушала она, слушала, а потом и говорит: «Ты эти словеса в книжке вычитала». Плюнула. И толковать больше не стала, ни в какую. — Аделаидка усмехнулась: — Нет у нас преемственности поколений. Только и поговорить можно, что с себе подобными.
— Та-ра, ту-ру, туристы, — поддразнила ее Настя.
— Ну и пусть, — не обиделась та, — сама до всего дойду. Зато у меня колдовские реликвии есть.
— Ну покажи свои реликвии, — попросила ее Настя. Аделаидка раскрыла шкаф и достала большой обклеенный черным бархатом ящик, на бархат были нашиты вырезанные из желтого шелка магические знаки. Она достала из ящика какие-то покрытые перьями отростки.
— Лапы филина, — пояснила, — оберегают от сглаза и колдовства. А вот зубы волка для той же цели. Их носят на шее. А это вот, — она вытащила из ящика большой корень, напоминающий фигурку человека, — мандрагора, первейшее колдовское средство, нужно уметь с ним обращаться, а без умения может вызвать сумасшествие.
— Да у тебя целая коллекция, — усмехнулся Олег.
Аделаидка почувствовала насмешку.
— Все! Хватит! — заявила она. — Смеешься! Больше ничего не увидишь!
— Как хочешь, — Олег пожал плечами.
Но чувствовалось, что ведьмочка не показала свое главное сокровище и ей очень хочется это сделать. Она заглянула в свой ящик и стала там что-то искать.
— Ладно, — Аделаидка подняла на них глаза, — покажу вам самое главное, — и она достала из ящика человеческий череп.
Настя в испуге отпрянула.
— А-а! — крикнула Аделаидка. — Не по себе, голубушка, еще бы! Это череп великого колдуна. Видите, поверху идет как бы гребень — основная отличительная примета колдуна. А эта дыра — между глаз. Убит серебряной пулей! А цвет-то, цвет… Как мамонтовая кость! Ему лет двести, а может, и все триста.
— Дай-ка посмотреть, — попросил Олег. Аделаидка неохотно протянула сокровище. Без страха и гадливости взял Олег в руки то, что некогда вмещало в себя огромный мир, полный страданий и надежд, любви, ненависти, отваги и трусости. Провалы глазниц, казалось, смотрели на него из другого измерения и пытались что-то сказать, но что? Олег положил череп на ладонь левой руки, а сверху накрыл его правой. Потом попытался сосредоточиться.
В этот миг комната растворилась. Он увидел, что идет по заснеженному полю в цепи солдат. И сам он был солдатом. Он был Олегом Тузовым, учителем истории из города Тихореченска, но одновременно и солдатом, покорно бредущим по заснеженному полю навстречу гибели. В голове звучали слова команд, обрывки каких-то выкриков, он различал свист пуль и разрывы снарядов. Кто он? Солдат чьей армии? Неужели немец? Точно, немец, а звать его Клаус… Клаус Майнер. Он из Гамбурга. Бывший студент…
Серое небо и снег серый. Впереди какие-то кусты, голые ветки пляшут на ветру… На одной болтается обрывок красной тряпки. Вдали показалась такая же цепь людей… Русские? Затвор… Так, теперь можно стрелять… Рядом кто-то упал. Автомат дергается в руках… Не торопись, не торопись… Короткими очередями — учил унтер… Споткнулся… Нога зацепилась за что-то под снегом. Спокойно… Снова встал, еще очередь… Патроны… Неужели уже расстрелял магазин… Перезаряжаем…
Он начал вставлять в автомат запасной магазин, и в этот миг мир взорвался и разлетелся вдребезги. Последнее, что запомнил: блаженный холод снега, в который он ткнулся лицом.
Олег очнулся, тряхнул головой и схватился ладонью за лицо. Девицы непонимающе смотрели на него, а он все не мог прийти в себя. Еще секунду назад он шел в цепи навстречу пулям, он явственно помнит это. Даже имя помнит: Клаус Май-нер! Все повторилось, как тогда в музее…
— Так, — сказала Аделаидка, — колдун на тебя подействовал. Я сама видела, — торжествующе сказала она Насте. — Лицо как у него посерело! И в поту весь! — Она выхватила из рук Олега череп. — Убедился?!
— Хочу тебя разочаровать, — помедлив, произнес Олег, — этот череп принадлежит вовсе не колдуну, а немецкому солдату родом из Гамбурга, погибшему где-то здесь, под Москвой.
