Павел Марушкин - Дети непогоды
— Не уверен, что это так, — покачал головой Иннот. — Он, конечно, порядочный мерзавец, но… Понимаешь, как это ни странно, он мне чем-то даже симпатичен. Он уже так давно водит за нос всю бэбилонскую верхушку — стражников, вояк, толстосумов, — что стал кем-то вроде народного героя. Хитрюга, каких мало; о его похождениях слагают легенды! И кстати, он не Якорный, а Ёкарный Глаз — не знаю, правда, что это значит. Но, судя по слухам, он очень дорожит своим прозвищем и не любит, когда его перевирают.
— Как думаешь, его догонят? — Хлюпик вытянул шею, но, конечно, из-за высоких домов ничего не было видно.
— Какое там! — фыркнул Иннот. — У него самая быстроходная посудина в этой части света! Я уж не говорю о том, что обезьянцы — большие мастера на всякие выдумки. У пиратов наверняка не один туз в рукаве припрятан, можешь мне поверить!
Дома их ждало послание. Хлюпик нагнулся было, чтобы извлечь из-под двери плотный конверт, но Иннот удержал его:
— Погоди-ка…
Поводив над конвертом ладонью, он наконец вытащил его.
— Ну что, панцирных грибов внутри не обнаружено? — с лёгкой иронией спросил Хлюпик.
— Зря смеёшься, — буркнул Иннот. — Из ста таких предосторожностей девяносто девять оказываются лишними. Но сотая, как правило, спасает тебе жизнь. Вот получишь в таком конвертике Звезду Аримана, будешь знать.
— Гм… Тебе виднее, конечно… Заметь, я даже не спрашиваю, что это за штука такая — Звезда Аримана. Так что же там пишут?
Иннот извлёк лист бумаги с золотым обрезом и прочёл: «Любезный Хлю!»
— Это тебе, — помахал в воздухе письмом Иннот.
— Читай дальше!
— Да? А вдруг это от какой-нибудь красотки? — ухмыльнулся приятель. — Например, от той сипапоккулы?
Хлюпик слегка покраснел.
— Вряд ли. Письмо на такой бумаге скорее всего пришлёт какой-нибудь богатей. А все знакомые мне богатеи состоят в «Резистансе».
— Башка-то варит, — с уважением пробормотал Иннот и стал читать дальше: — «Извините, что позволяю себе обратиться к Вам вот так запросто, но дело, поверьте, весьма важное. До Вас наверняка уже дошло прискорбное известие — наш общий друг Морберт отошёл в мир иной. Прошу простить великодушно, но я стал невольным свидетелем последнего Вашего с ним разговора в клубе и последовавшего за этим предложения. По понятным причинам сия встреча не смогла состояться; однако же я хочу повторить его предложение принять участие в охоте на грохманта. К моему глубочайшему сожалению, воплощать замысел моего друга и коллеги придётся мне — мне одному. Я предлагаю Вам встретиться в доме любезного доктора Тромбе в четверг вечером и обсудить все детали. Заранее благодарный, Джалаллом Вхутмас, охотник и предприниматель».
— А четверг-то у нас сегодня! — удивлённо сказал Хлюпик.
— Угу. Скажи-ка, ты оставлял свой адрес Морберту? Вообще, упоминал в клубе о том, где мы живём?
— Нет…
— И я нет. А письмо всё-таки нашло адресата. Странно, правда?
— Действительно! — Хлюпик почесал затылок. — Интересно, как он узнал?
— Я чувствую, что вокруг нас ведётся какая-то странная игра, — задумчиво сказал Иннот. — Но я не могу понять, в чём её смысл; и это меня настораживает. Кстати, ты не замечал, что за нами всё время следят?
— Кто?! — вскинулся Хлюпик.
— Не знаю. Я никого не вижу, но постоянно ощущаю на себе чей-то взгляд.
— И сейчас?!
— Да нет! — поморщился Иннот. — А вот на улице — почти каждый раз. Думаю, это наша старая знакомая — ведьма. Видать, вредной старушке оказалось мало одного урока, и она жаждет повторения. Ну что же…
— Может, нам не стоит тогда ходить в клуб? — опасливо предложил Хлюпик.
— Напротив! Надо же выяснить, откуда ему известен твой адрес! Э-э, ну-ка, ну-ка… — Иннот вдруг впился в письмо глазами.
— Что ещё?
— А не уловил ли ты некой странности, друг Хлю?
— Кроме того, что отправитель знал мой адрес? Нет…
— Читаю ещё раз: «…я стал невольным свидетелем последнего Вашего с ним разговора в клубе и последовавшего за этим предложения. По понятным причинам сия встреча не смогла состояться…»
Хлюпик напрягся:
— Значит, он знает, что мы были у Морберта!
— Необязательно. Но он знает, что приблизительно на это время у нас была назначена встреча. И, заметь, он не сказал об этом страже — иначе нас бы уже трясли, как грушу.
— И что?
— А то, что он явно замышляет шантаж — в той или иной степени. И даёт нам понять, что следует быть сговорчивее.
— Ты так думаешь? — удивился Хлюпик. — Но, может, он совсем не это имел в виду?
— Именно это, не сомневайся! Я же говорил тебе как-то — здесь надо держать ухо востро, потому что каждый стремится к собственной выгоде, невзирая ни на что. Это Бэбилон, Хлю!
— Но у нас есть алиби, верно? Ты же поговорил с Громилой?
— Да, алиби есть, если только…
— Если только что?
— Если только нас никто не видел поблизости от виллы «Сафари».
— Но там же никого не было!
— Мы никого не видели — а это совсем не одно и то же. Впрочем, у тебя среди клубных наверняка репутация крутого парня, так что не робей! Не позволяй на себя давить слишком сильно.
— Может, ты опять возьмёшь переговоры на себя?
— Я бы мог, конечно, но тебе ведь тоже надо учиться, верно? Так что — я буду на подстраховке. Кстати, сейчас уже шестой час, время вполне вечернее…
— Ох! — Хлюпик встал и потянулся. — Бедные мои ноги! Кажется, со времени приезда в Вавилон им пришлось прошагать куда больше, чем за весь предыдущий год в Лесу!
— То ли ещё будет, старина! — подмигнул Иннот. — Ну, зато окрепнешь! Кстати, отвыкай называть Бэбилон Вавилоном. Иначе тебя так и будут считать глупым лесным куки, проживи ты здесь хоть десять лет. Бэбилон, старина, Бэбилон! Биг Бэби!
— Ладно… А когда ты намечаешь посетить Москитный квартал? Завтра?
— Я ещё не решил, — озабоченно сказал Иннот. Друзья вышли на лестничную площадку — и едва ли не нос к носу столкнулись с Адиррозой, поднимавшейся по лестнице. Иннот напрягся.
— Привет, Хлю! — ослепительно улыбнулась она. — Ой, а вы уходите?
— Здравствуй. Слушай, Иннот, — обернулся Хлюпик к приятелю, — может, мы задержимся немного? Всё равно ведь…
— Нет-нет, не стоит, — поспешно сказала девушка. — Я только на минутку: хотела пригласить тебя завтра на новоселье. Придёшь?
— Конечно! А ты не возражаешь, если мы придём вдвоём с другом?
— Конечно, приходите вдвоём! — Адирроза улыбнулась. — Только ты бы нас познакомил!
— Ой, извини… Адирроза — это Иннот.
— Адирроза Сипапоккула, — представилась девушка, протягивая ладошку.
Иннот церемонно её пожал.
— Я кое-что слышал о вашем племени. Это ведь вы меткие стрелки? Живёте где-то далеко на юге?
