Ян Сигел - Дети Атлантиды
Помещение за дверью было или разрушено, или не достроено, там не было пола. Они медленно поднялись, и даже под слоем городской пыли было видно, как побледнел Рэифарл.
— Откуда ты знала? — спросил он. — Ты же ничего не видела.
Она покачала головой. Она видела только ящерицу и упавшее ограждение террасы. Но ящерица убежала, а дверь была такой массивной. Она ничего не могла объяснить.
У беглецов не было времени на разговоры. Рэифарл, пробегая по разным улицам, находил другие окна, другие входы и выходы. Ферн бежала за ним, полностью доверяя ему. Погоня осталась далеко позади, потонув в трясине оживленных улиц. Вскоре Ферн поняла, что они уже совсем в другой части города. Улицы стали шире, народу там было меньше. Поток карет, колясок и фаэтонов, занимавших всю проезжую часть около рынка, здесь превратился лишь в тонкую струйку. Арки открывали уединенные сады, откуда доносился аромат цветов и звучала музыка льющейся воды. Ферн и Рэифарл остановились в маленьком сквере, в центре которого поднявшийся дельфин изливал воду в круглый бассейн. Ферн с радостью присела, а Рэйфарл прыгнул в воду, наслаждаясь блаженной прохладой. Ей тоже хотелось последовать его примеру, но она стеснялась и понимала, что мокрые штаны никогда не высохнут. Наконец Рэйфарл выбрался из воды, тряхнул головой, обрызгав каплями воды руки и ноги Ферн, и она, в первый раз с тех пор как они встретились, как следует разглядела его. Он был темен как бронза, он был золотым, как этот город. Волосы его лохмами падали на спину. Выступали острые скулы. Над ними сияли яркие, чистые карие глаза.
— Ну? — сказал Рэйфарл, возможно поняв, что она его рассматривает.
Она отвернулась и ополоснула лицо и шею.
— Иди купаться.
— Не могу. Эта одежда…
Он скорчил гримасу, глянув на кожу и поняв ее отказ. Затем он сложил руки, набрал в них воду под струей фонтана и протянул их ей. Она лакала из его рук, как котенок, затем внезапно расхохоталась. Когда он тоже захохотал, она заметила, что у него не хватает одного зуба внизу.
— Рэф, — сказала она. Она еще ни разу не назвала его по имени.
— Ферн, — он обменял имя на имя.
Он изучал ее так же внимательно, он видел перед собой незнакомку, слегка дикую, чуть похожую на мальчика, но не мальчика. Она выглядела нежной и бледной, как цветок, прохладной, как северный ветер, однако он чувствовал в ней решительность такую же сильную или даже более сильную, чем его собственная, чувствовал сердцевину крепкую, как алмаз. И за ее зелеными глазами он уловил сияние мысли, знания, которых не могло быть у шестнадцатилетней девушки, одновременно и чужие, и непонятные.
— Я почти наверняка погиб бы, упав за дверь, если бы ты не остановила меня, — сказал Рэйфарл. — И в подземелье храма мы выжили. Мы выжили, хотя столько народу погибло. Я, как и моя мать, знаю, что не бывает ни удачи, ни случайности. Ты обладаешь Даром. В тебе издавна течет кровь атлантов. — Он выжидательно замолчал, но она не отвечала. — Почему ты не хочешь мне ничего сказать?
— Я слышала, что здесь это грозит мне неприятностями, — сказала она наконец. — Ваши люди очень ревниво относятся к своему наследству. Я могу тебе доверять?
— А ты не доверяешь?
— Доверяю.
— Тогда почему?..
Она смотрела вниз, на свои руки, рассеянно дергающие край ее рубашки.
— Я не знаю. Хермит, который живет около моей деревни, говорил, что я обладаю Даром. Ты говоришь то же самое, но я не уверена… Иногда я так сильно его чувствую, а иногда ничего нет. Может быть, я просто боюсь. Боюсь иметь его, использовать его — боюсь как-то навредить. Я не хочу сказать, что боюсь здешних властителей. Наверное, должна была бы, но нет, не боюсь, да у меня просто и не было на это времени. Все так смешалось во мне с того момента, как я сюда прибыла. В голове у меня полная неразбериха — мысли, образы, ничего не могу понять. Самое странное, что когда близка опасность, тогда я чувствую силу, когда я рядом с Зорэйн — тогда у меня очень ясное сознание. Есть что-то, что я должна сделать…
— Ты точно шпионка, — беспечно сказал Рэйфарл.
— Нет. Я была послана…
— Кем?
— Меня послал Хермит, наверное… Я не знаю. Я не знаю. Но ты должен мне помочь. В этом я уверена. Мы не случайно встретились.
— Ну а я в этом вовсе не уверен. Я не желаю вмешиваться в какую-то таинственную миссию, о которой даже сам посланный ничего не знает. Это слишком отдает религией. Я не верю ни в какую религию, любая религия — это глупейшее извинение за все гадости, которые совершило человечество. Как бы то ни было, я вовсе не желаю кому-то помогать, я не такой уж хороший. У меня достаточно собственных проблем, мне надо себе самому помочь.
Он думал, что она начнет возражать, но она, нахмурившись, погрузилась в собственные мысли.
— Что думаешь теперь делать? — спросил он ее.
— Пока еще не решила.
Он вздохнул, но она, казалось, этого не слышала.
— Тебе лучше пойти со мной.
Выйдя из сквера, они направились к горе, пересекли окраинную дорогу и стали взбираться на склон по одной из множества тропинок, которые были проложены от террасы к террасе. Солнце уже опустилось, и одинокое облако, своими очертаниями похожее на указывающую руку, тянулось к западу. Между домами легли длинные тени. Мягкий вечер окутал сады по сторонам дорожки, временами с деревьев неслись птичьи трели. Несмотря на все приключения и ужасы прошедшего дня, Ферн не переставала изумляться Атлантиде, она смотрела на все вокруг широко открытыми глазами, как будто хотела, чтобы каждая малейшая деталь запечатлелась в ее памяти. Где-то в подсознании мелькнула уверенность, что однажды она покинет Атлантиду навсегда, и она впитывала звуки и виды прекраснейшего в мире города так жадно, словно эти образы должны были бы остаться с ней и тогда, когда эта реальность исчезнет.
В тропиках сумерки наступают быстро, и вот уже оранжево-кровавый диск опускался в дымку на горизонте, а пурпурное облако-рука, казалось, увеличилось, и, выбросив множество пальцев, заталкивало солнце в небытие. Глянув вверх и вперед, Ферн увидела мраморные стены, более румяные, чем закат, и верхушки сливовых деревьев с багровыми листьями над ними.
— Что это? — спросила она у Рэйфарла.
— Розовый Дворец. Фарук построил его для Тэймизандры, потому что она не любила старый дворец в городе, но он умер через месяц после того, как строительство было закончено, и она не стала жить в этом дворце. Она провела остаток своей жизни в доме у моря, далеко отсюда. Теперь это главная резиденция Зорэйн.
— Какая красота! — сказал Ферн.
— Дворец выше. Зорэйн любит сверху смотреть на свои владения.
