Мэри Герберт - Темная лошадь
Ша Умар кивнул, а остальные мужчины выглядели заинтересованными и в то же время чего-то опасающимися.
Кантрелл продолжал:
— Когда западная империя начала разваливаться, укрепления вдоль границ были оставлены, а армии переведены ближе к дому. После этого крепости использовались другими племенами и одним-двумя самозваными королями. А в последующие годы единственным их противником было время.
Он замолк на мгновение, затем медленно запел:
Камень и дерево, кирпич и раствор,
Кости для силы, для прочности кровь,
Железо и сталь, слезы печали —
Стены Аб-Чакана на всем этом встали.
Равнин Темной Лошади суровый смотритель
Реку Саван от врагов защищает,
Стоит на горе в красе и величии,
Знамя Орла его осеняет.
Семь башен из тьмы, в золото заключенной,
Могуществом чар навсегда прирученной.
Стальные мечи хранят прочный оплот,
А сила души — нерушимость ворот.
Далекие горны бойцов отозвали,
И залы на камня пустые стоят.
Как ветер один по стенам гуляет.
Лишь тени безглавые с башен следят.
Кантрелл замолчал, позволяя образам песни овладевать мыслями слушателей:
— Это очень архаично, — произнес он спустя некоторое время, — но это фрагмент песни, которую я отыскал давным-давно.
Сэврик задумчиво глядел в свою чашу. В отличие от остальных мужчин, он не бывал на восточных склонах гор Химачал и не был знаком с руинами дефиле, упоминаемого Кантреллом. Ему не хотелось уводить свой клан в земли, которых он не знал, и только репутация барда могла служить для него основой в выборе крепости.
— Это место, Аб-Чакан, что оно собой представляет теперь?
— Ну, для кланов не было никакой пользы в укрепленных гарнизонах, поэтому оно многие годы было заброшено. Но стены по-прежнему стоят, а в теснине много пещер, уходящих глубоко в горы. — Кантрелл помолчал, обратив лицо к вождям. — Для человека, не знающего, на что решиться, это может быть ответом на его мольбу.
Ша Умар медленно улыбнулся:
— Веродам это не понравится. Сражение в стенах противно их натуре.
— Так же, как и бесполезная смерть от рук платных наемников, — сухо произнес Сэврик.
Вождь Джеханана засмеялся:
— Я запомню это, чтобы повторить им.
— Лорд, — произнес Кантрелл, — я не знаю, здравый ли это совет. Аб-Чакан может оказаться бесполезным для твоих целей, но если это будет так, ущелье можно удерживать многие месяцы горстью людей. И Медб не предвидит такого шага. Это может дать тебе еще немного времени.
Сэврик смотрел вдаль через открытый клапан шатра:
— Как далеко находится это место?
Кантрелл задумался:
— Несколько дней пути к северу от Дангари Трелд… может быть, лиг тридцать отсюда.
— Я надеюсь, что Кошин не будет пытаться встать у нас на пути, — произнес лорд Рин. — У нас для этого достаточно людей.
— Я сомневаюсь, что он может так сделать, — ответил Ша Умар. Его худое орлиное лицо искривилось в улыбке, и он указал на Сэврика своей чашей с вином: — Кошин уважает тебя, даже если и пытается усидеть одновременно на двух лошадях. О чем я беспокоюсь, так это о банде изгнанников.
— Да. Они были призваны пять дней назад. Если они разыщут нас раньше, чем мы достигнем убежища, прольется много крови, — заметил Кантрелл.
— Тогда мы должны двигаться быстрее, — сказал Сэврик, внезапно придя к решению. Он почувствовал большую надежду, чем ощущал все эти дни. Наконец появилась цель, достижение которой обещало подобие удачи. — Вы согласны? — спросил он остальных. Мужчины кивнули. — Тогда поворачиваем к северу и двигаемся к этой крепости. — Он помолчал, затем добавил: — Кантрелл, если ты хочешь покинуть нас, я обеспечу проводника, лошадей и припасы. К сожалению, я не могу позволить себе послать с тобой охрану.
Кантрелл отмел это предложение:
— Я знал, во что я вступаю, когда пришел за помощью. Я прочел загадку судьбы Хулинина. Теперь я хочу понять ответ.
Губы Сэврика изогнулись в усталой улыбке:
— Я надеюсь, ты не будешь жалеть о своем любопытстве.
* * *За пределом круга костров, где стада дремали в теплом мраке, стражники проезжали, храня молчаливую бдительность. Они двигались вокруг скота, напевая нежную песенку или останавливаясь, чтобы обменяться тихим словом с часовыми, стоящими вокруг лагеря.
На низком холмике, около которого лежал табун лошадей, стояла Нэра, чернее, чем сама ночь. Только ее большие глаза поблескивали в слабом свете звезд. Временами она поворачивала голову, чтобы понюхать воздух, или взмахивала хвостом, отгоняя москита. За исключением этих быстрых движений, она оставалась неподвижной. На спине кобылы Габрия отодвинула в сторону лук, откинулась на круп Нэры и безуспешно пыталась не нервничать. Ей надоела бездеятельность ее службы, и она была слишком озабоченной, чтобы сидеть смирно.
Она снова и снова вспоминала, как странно прореагировал на нее Кантрелл, и его совет разыскать Женщину болот. Габрия пыталась попросить его объяснить, что он имел в виду, но дни были слишком изнурительны, а по ночам он был слишком усталым и больным, чтобы ответить ей. Пирс не мог ей помочь, и она не знала, кого еще расспросить.
Болота, как могла припомнить Габрия, находились к юго-востоку от Тир Самод, где река Голдрин, смешиваясь с водами многочисленных притоков, впадала в низкие, полузатопленные земли заросших тростником проток, прудов и предательских трясин, прежде, чем просочиться в море Танниса. Она никогда не слышала о женщине, живущей на болотах. Если существовала такая женщина, почему она была так важна? Почему Кантрелл велел ей искать эту женщину? Габрия беспокоилась, а не почувствовал ли бард ее врожденной способности к волшебству. Может быть, поэтому его совет был таким необычным. Может быть, эта Женщина болот может что-то делать с магией.
В течение последних нескольких дней Габрия была в состоянии отложить реализацию своей силы в бешеном отступлении и спешном марше каравана. Было легко не замечать задумчивых взглядов Пирса и отсутствия Кора и было просто скрывать правду от Нэры. Но здесь, в темноте, все тени и наваждения рассеялись, и Габрия была вынуждена встретиться лицом к лицу с той особой, которую она не знала. Девушка, которой она когда-то была, девушка, которая была счастливой хозяйкой шатра своего отца и братьев и которая смеясь шла по жизни, каким-то образом превратилась в эту коротковолосую незнакомку, которая обладала неизвестной силой и поставила себя выше законов клана. Она приручила хуннули, вступила в верод и убила человека с помощью Силы Трумиана. Габрия больше не узнавала себя, а то, что она обнаружила вместо этого, пугало.
