Ирина Тарасова - Хранящая
Дженнар хотел что-то сказать, но замер, пытаясь посмотреть мне в глаза. Видимо, искал признаки назревающей истерики. Вместо этого распахнувшиеся створки явили мне иное видение — растрепанного, всклокоченного Ветра. Запах конского пота, смешанный с ледяным дыханием морозной ночи ударил мне в нос, заставляя невольно податься вперед, к нему.
— Меня не ждали, я так понимаю? — злой усмешке моего Защитника позавидовал бы любой вампир.
— Ждали. И гораздо сильнее, чем тебе кажется, — спокойно отозвался Дженнар.
Холодный, пронзающий взгляд темных глаз Ветра ударил больнее кинжала наемника. Я непроизвольно сжала кулаки, стараясь не заплакать — глаза неимоверно щипало. От облегчения, что с ним все хорошо, он жив и здоров. Пусть и болезненно равнодушен сейчас.
— Дженнар, я жду тебя в кабинете.
— Иду. Нам есть о чем поговорить, — Дженнар спокойно поднялся и вышел.
А мне захотелось прямо сейчас, сию секунду, оказаться рядом с братом — единственным, кто может утешить и согреть. Если бы с ним все оказалось так же хорошо, как с Ветром…
Не утруждая себя стуком, заглянул магистр Сервус, увидел меня и, замерев на мгновение, помрачнел. Все, начинаются плохие новости.
— Говорите уже. В обморок падать не буду.
— С чего ты взяла?..
— Я чувствую брата, магистр. И глупо говорить, что все замечательно, когда это не так. Так что же?
— На него напали…
Этот маг что, издевается, что ли? Затянул паузу, как в дешевой мелодраме!
— И? — я не выдержала.
— Все нормально. Легкое ранение.
— Я хочу немедленно поехать к нему!
— Алиса, это небезопасно!
— Меня мало интересует ваше мнение, магистр! Либо вы проводите меня к брату по своей воле, либо я вас заставлю это сделать.
Спокойно смотрю в безмерно удивленные глаза. Да, внутри у меня сейчас пусто и холодно. И угрызения совести меня не замучают. Я буду делать, что должно, до тех пор, пока своими глазами не увижу Яра.
— Алиса, твоя рана…
— Магистр! Мне нужно повторить? Или может быть, сразу перейти к делу?
Молча склонившись, маг терпеливо помог мне сползти по лестнице, пока шокированные внезапными событиями слуги готовили мне лошадь, помог взобраться в седло и, по-прежнему молча, неторопливо направил своего коня куда-то вглубь города.
Улицы, почти не освещенные, становились все уже, превращаясь в пугающий сумрачный лабиринт, где на любом повороте неосторожного путника может ожидать коварная ловушка или паучья ловчая сеть. Маг спокойно и уверенно следовал одному ему понятным маршрутом, морозный воздух обжигал легкие, разносил гулким эхом перестук копыт.
А у меня в голове билось птицей в клетке только одно желание — поскорее увидеть Ярослава, убедиться, что с ним все в порядке. Вырваться из этого зыбкого марева нереальности происходящего, я словно плыла в мутной воде и старалась выбраться на поверхность — иначе просто задохнусь от жгучей боли в легких.
— Сюда, — еле слышно выдохнул Сервус облачком пара и прямо верхом нырнул в темень подворотни.
В непроглядной тьме чьи-то руки ухватили повод моей лошади. Не успев испугаться, я зажмурилась от хлынувшего в глаза яркого света. Проморгавшись, увидела глухие, забранные для верности решетками, ворота узкого, крытого сверху дворика, полу рассыпавшиеся ступени, на которых уже ждал магистр, и дюжего детину в пухлой то ли телогрейке, то ли рубище.
— Иди за мной. Осторожно, тут неровные ступеньки, — предупредил маг.
— Что это за место?
— Приют лучших нелегальных целителей Вассета. Здесь герцогу и его людям нечего делать, — емко пояснил мужчина.
Угу, он бы меня еще в подпольный абортарий приволок! Неужели нельзя было найти для Яра нормальных врачей, а не полукриминальных коновалов?!
Взобравшись по винтовой скрипучей лесенке, все так же в полутьме, мы попали в узкую, захламленную разнокалиберной мебелью комнатку, посреди которой мостилась узкая койка за грязноватой занавеской. Над ней навис высокий худощавый мужчина с лентами тряпья в руках.
— Вот, мэтр, сестра нашего пациента. Не волнуйтесь.
— И зачем ты приволок ее? — лениво поинтересовался "эскулап".
— К сожалению, я не мог ей отказать.
— Да? — в голосе хозяина прорезалось любопытство.
— Алиса?
Этот подпорченный усталой хрипотцой голос сладостным набатом прозвенел в тишине. — Что ты здесь делаешь?
— Захотела убедиться, что ты жив, и мне не придется сочинять некролог в твою честь, — съязвила я.
— Да уж, ты напишешь, — хохотнул Яр из-за занавеса. — Но насколько я помню, тебе прописан постельный режим?
— Будешь читать нотации — сама тебя прирежу. Хоть какая-то гарантия, что ты не будешь меня доставать.
Целитель с все возрастающим интересом вслушивался в нашу шутливую перебранку, забыв про бинты. Сервус же старался слиться со стеной, слишком хорошо запомнил мой полубезумный взгляд душевно больного человека с рецидивом.
— Доктор, убедите эту женщину, что я вполне жив и почти здоров, а то она мне покоя не даст! — взмолился Яр.
— Жив — да, здоров — сомнительно. Рана хоть и неглубокая, неопасная, но без должного ухода и лечения…
— Это понятно, — отмахнулся братишка, выползая из-за своего сомнительного прикрытия.
Его правая нога повыше колена пестрела свежей повязкой, лицо красовалось ссадинами, а кулаки явно распухли. Красавчик, блин. И что я скажу его жене?
— Чем порадуешь?
Ага, это не мне, это магистру.
— Все пока идет так, как мы и предполагали. На какое-то время они притихнут, пока будут уверены, что и ты, и твоя сестра на последнем издыхании.
— Сколько у нас времени?
— Пара дней.
— Мне хватит.
Потом оба вспомнили, что они, собственно, не одни.
— Алиса, тебе следует вернуться обратно.
— Я не могу, братишка.
Да уж, мне потребуется много времени, чтобы убедиться, что Ярослава можно оставить без присмотра. И страх за него никуда не делся, гулким отзвуком еще гуляя по всему телу. Похоже, у меня или будет истерика, или обморок.
Благословен будь мой старший братик! С одного взгляда понял, промолчал, хотя все равно докопается до истины. Даже не спрашивая меня. Не прогнал, не отговаривал — просто обнял, чмокнул в макушку и велел ждать его внизу.
Тот же детина привел наших лошадей, помог Яру сесть в седло и открыл ворота. Я послушно следовала за непривычно молчаливыми мужчинами, понимая, что вот теперь все гораздо серьезнее, чем мне бы хотелось. На войне все более-менее понятно — где друг, где враг. А здесь, в войне из-за угла, неизвестно, кем прикинется очередной убийца, в кого нацелен его клинок и чья кровь прольется на этот раз. Неизвестность пугала больше, чем сам бой.
