Ярослав Коваль - Венец проигравшего
Так что грядущие переговоры без меня не обойдутся. И без Аштии тоже. А леди Джайда? Что — она тоже поедет ко мне в гости и будет общаться с кочевниками? Любопытно, а почему?
Абарех пожал плечами.
— Ты сам рассказывал, что кочевники предпочитают иметь дело с женщинами. Видимо, его величество полагает, что жена справится. Тем более, раз решил изменить традицию и закон и короновать супругу… Ты знаешь, чья именно была идея?
— Короновать её светлость? — Я усмехнулся тому, как талантливо полудемон скроил многозначительное лицо. У полукровок вообще мимика бедная, но уж если они задаются такой целью, то у них получаются очень выразительные гримасы. — Сам-то как считаешь — чья? Естественно, государева!
— Мда… И такому решению есть серьёзная причина?
— Кхм…
— Вижу, что знаешь. Рассказать можешь?
— Нет. — Чисто для забавы попытался представить, что рассказываю собеседнику про любовный треугольник и сердечные дела императора, и стало мне сильно не по себе. Хорошо хоть Абарех тут же сдал назад. Дал понять, что не настаивает.
И в задумчивости придвинул ко мне блюдо с закуской.
— Ладно. Тогда, пожалуй, поддержу эту идею. Почему же нет? Если вспоминать традиции родины, то у демонов вообще никто не смотрит на пол правителя. А солоровские дамы уже доказали, что у них добрая кровь течёт в жилах.
— То есть… Прости, для тебя куда весомее мой намёк, что решению есть причина, чем само решение? Которое принято императором?
— Да как сказать… Ты ведь понимаешь, это важно, решил ли его величество взяться за перекраивание традиций и законов Империи, потому что хочет завинтить гайки, или же у него другие резоны. Менее масштабные и угрожающие.
— Я ведь не сказал тебе, что они другие.
— Сейчас сказал. Дал понять.
— Ёлки-палки…
— Ты хороший парень, Серге, и ты мне нравишься. Прямолинейный, не испорченный интригами. Даже интригуешь прямолинейно. Мы со Стенишем тоже долго привыкали к этим играм, да так и не привыкли.
— Аше у нас потомственная интриганка… тьфу, аристократка. Но тоже прямолинейна, как колун.
— Солоры все особенные. Поэтому они мне и нравятся. Все.
— Мутировавшие Солоры… Прости, это я так… Кажется, мы с тобой уже немного набрались.
— Лучшее состояние для того, чтоб легко и непринуждённо начать подводить итоги.
— А наутро, проспавшись, хвататься за голову, с ужасом вспоминать, что ты успел наобещать, придумывать, как это теперь разрулить. А? Как тебе?
Мы посмеялись и предпочли разойтись, а то действительно под пивко и винцо запутаем ненароком дела своих графств. Я отключился, пока ехал на пластуне от особняка Рохшадера до дома, хотя там и полного-то квартала не было. А очнувшись, когда ящер остановился, увидел укоризненное лицо жены. Само собой, Моресна вышла меня встречать с кубком бесполезного сейчас прохладительного напитка и бровки красноречиво приподняла, прямо как моя соотечественница.
— Ну, родная, я не так уж много выпил. Просто устал, вот и…
— Дай пей ты сколько хочешь, — укоризненно и проникновенно пробормотала жена, косясь по сторонам, чтоб убедиться — слуги не слышат. — Но зачем было меня баламутить и оставлять на узлах? То ли едем, то ли нет…
— Едем, едем. Грузите меня. — Я не удержался и смачно зевнул. — А можно мне пластуна с лежачим седлом?
— Можно, — ледяным тоном ответила супруга. — Если умеешь по-настоящему крепко спать.
Я понял, что она имеет в виду, когда меня, устроив на спине огромного вершнего ящера, очень основательно примотали ремнями. Кстати, и саму Моресну — тоже. Только, боюсь, нам обоим в небе будет не до сна. Что для неё терпимо, то для меня будет зверски тягостно. Сколько дней, интересно, я теперь буду приходить в себя?
Неудивительно, что меня так зло потянуло в сон даже от небольшой дозы алкоголя: напряжение последних дней, наслоившаяся усталость да бессонная ночь — и вот, пожалуйста. Жаль, конечно, что осталась в прошлом беспечная бодрая юность, когда на войне одна-две бессонные ночи даже на фоне пива с винцом не составляли проблемы.
Тогда, впрочем, на повестке дня имелись другие изъяны бытия: неустроенность, например. Сомнительность дальнейших перспектив. И денег в обрез. И перед аристократией не повыступаешь гоголем, надо было спину гнуть. Нет, я не хочу обратно в прошлое.
— Ненавижу летать, — пробормотал я, когда лицо перестало обдувать и стало буквально оббивать встречным ветром, как за «водилу» ни прячься.
— Я тоже, — во весь голос призналась Моресна, прижимаясь ко мне.
— Ты там не замёрзнешь вообще?
— Что?
— Кутайся!
И попытался всё-таки заснуть.
Каким же счастьем было выяснить, что в Серте всё спокойно: кочевники стоят возле своего шатра, наши ребята скучно патрулируют стенку, на дальнем севере тишь-гладь, и ровным счётом ничего не происходит! Мне оставалось отдыхать и ждать, когда в гости явятся мать и дочь Солор, и, возможно, ещё кто-то из имперской знати, кому государь поручит участие в переговорах. Моресна понемногу занималась хозяйством, командовала слугами, которые словно только-только очнулись от долгой спячки и с трудом приходили в себя. Может, не верили, что война закончилась, и пора возвращаться к мирной жизни? Понравилось прятаться по углам и щёлкать орешки? Да фиг бы с ними…
Теперь я присматривался к кочевникам совсем по-другому. Понятное дело, мне жить с ними бок о бок, а кому-то из моих детей, возможно, с ними бок о бок. В любом случае придётся знакомиться с их обычаями, как-то к ним привыкать… Интересно, кто у них готовит обед — женщины или тоже мужиков нагружают? А полы кто моет? А носки штопает?
— Почему тебя это так волнует? — удивилась Аштия. Она прибыла очень скоро, намного раньше, чем её дочь, и охотно взялась меня утешать. — У твоей дочери будет прислуга, и у сына тоже.
— Ну, не знаю… А вдруг там у них принято, чтоб муж встречал жену у двери с кружкой кваса! А не наоборот. Разве мой сможет привыкнуть?
— Да ну тебя. Ну, не до абсурда ж доводить!
— Так почему до абсурда… Я когда-то своей девушке делал чай.
— Зачем? Она что, сама не могла?
— Могла, конечно. Мне хотелось сделать ей приятное.
— И ей было приятно, что мужчина грубо вторгается в её сферу влияния?
— О господи… Ну по-другому у нас всё, по-другому!.. Кстати, ты решила приехать сюда раньше дочери, чтоб до ссоры не дошло? — Аштия приподняла брови, внимательно посмотрела, и у меня слегка по старой памяти засаднило скулу. — Ну ладно, не обижайся. Ну ляпнул.
— Вечно ты нос суёшь в чужие дела. У меня с дочерью всё отлично. Она только сказала мне что-то вроде: «Ну ты, мать, даёшь!», и на этом мы разошлись. Пообещала, что не станет вмешиваться в наши с её мужем отношения, если действительно станет императрицей.
