Павел Корнев - Межсезонье (Сборник)
О! Вон и лодка показалась. Надеюсь, они из-за непогоды не решат на этой стороне заночевать. Да нет – не должны. Волны невысокие, дождь утих, только морось в воздухе и висит. И людей как-никак прилично собралось.
Волновался я напрасно. Стоило сойти на пристань прибывшим с той стороны пассажирам, как настороженно посматривавшая на небо команда начала готовиться к обратному отплытию. Ветер крепчал, показавшиеся было разрывы в тяжелых облаках вновь затянуло, но хозяин бившейся бортом о доски пристани лоханки не желал упускать идущий в руки заработок.
Все, отчалили…
– Сходим, сходим живее! – заорал старший матрос, как только скучавший на пристани паренек закрепил выкинутый ему конец каната.
Хлипкие сходни шатались под ногами, шибавшие в борт волны раскачивали лодку, и пассажиры, по мнению команды, слишком уж медленно и неторопливо перебирались на пристань. Впрочем, в воде никто оказаться не хотел, и на эти крики особого внимания не обращали. Пусть себе кричит – работа у человека такая.
Чертыхнувшись, я поправил почти сорванную ветром с головы шляпу и посмотрел на небо. Темнеет. Погода вновь преподнесла неприятный сюрприз, когда лодка была на середине озера: ветер сменился на встречный, и плавание заняло куда больше времени, чем обычно. Так что добраться до Сарина сегодня все же не суждено. Можно, конечно, попытаться подыскать попутчиков, да только того и гляди гроза начнется. Нет, в такую непогоду да еще под вечер никто в дорогу точно не отправится. Одна надежда – экзекутор в пути тоже задержится.
Бывать в этой деревеньке раньше – в более привычном обличье, – доводилось неоднократно, и, закинув на плечо ремень дорожной сумки, я направился к видневшейся за лодочными сараями остроконечной крыше. «Пьяный пескарь» не то место, куда, остановившись один раз, хочется возвращаться снова и снова, но выбора-то нет. Пытаться напроситься на постой к какой-нибудь горячей вдовушке в моем положении чревато весьма неприятными последствиями. Слухи и сплетни, будь они неладны!..
Снять комнату проблем не составило. Корчмарь, правда, как ему думалось, незаметно складывал пальцы в отгоняющие зло фигуры, но и только. Рыба оказалась подгоревшей, вино – кислым. На обслуживавших посетителей девиц я даже не глянул. Вряд ли с прошлого раза они похорошели. Да и не до того сейчас – надо выспаться: как удалось выяснить с помощью пары подзатыльников и медяка у приглядывавшего за двором корчмы мальчонки, каждый день еще до рассвета в город уходили возы с выловленной ночью рыбой. И что-то мне подсказывало: торговцы рыбой не откажут экзорцисту в пустячной просьбе подвезти до Сарина. Вот только вставать придется ни свет ни заря. Нет, определенно надо выспаться.
– Господин экзорцист! Господин экзорцист! – Стук в дверь вырвал меня из полудремы, когда, уже потушив свечу, я отложил толстенный том «Бесноватости…» и завалился на кровать. Интересно пишут, черт возьми! А мне, кроме донесений да перехваченной корреспонденции, ничего в последнее время читать и не доводилось.
– Чего надо?! – выдернув из ножен лежавший под рукой кинжал, раздраженно рявкнул я.
– Господин экзорцист, беда! – Молодой парень перестал колошматить в дверь и запричитал: – В гостью бесы вселились! Помогите!..
– Проваливай, – зарычал я и, зевнув, брякнул первое, что пришло в голову: – Гонца в город отправляйте!
– Она совсем плохая, – и не подумал отстать от меня парень. – Ночь эту может и не пережить, а ее отец хорошие деньги предлагает. Десять золотых!
– Стильгских золотых?
– Нет, шелегов!
– Не интересует, – вновь отказался я. – Проваливай, кому сказано!
Почему фальшивомонетчики не подделывают марнийские шелеги? Да потому, что в подделках золота зачастую оказывается больше, чем в настоящих деньгах! Шутка шуткой, но за пределами Марны за попытку расплатиться монетой местной чеканки вполне можно схлопотать по морде.
– Господин экзорцист, – вновь взвыли за дверью, – не губите невинную душу!
– Невинную? – рассмеялся я. – Что-то с трудом верится!
– Меня не губите! Хозяин живьем шкуру спустит, если без вас вернусь…
– Ну, меня сохранность твоей шкуры волнует мало. – Я вновь развалился на кровати. Комнатка была маленькой, и если этот олух так и будет торчать под дверью, выспаться сегодня не светит. – Проваливай!
– Но что я ему скажу? – Парень и не думал отправляться восвояси. – Запорет, как пить дать, запорет. У нас же постояльцев, считай, завтра и не останется! И новые не пойдут! Вконец разоримся. Не берите грех на душу!
– Скажи, мол, господину экзорцисту вставать рано, выспаться хочет, – едва сдерживаясь от ругательств, ответил я.
– Так как же вы выспитесь, господин экзорцист, если я всю ночь под дверью вас умолять буду? – совершенно искренне удивился паренек.
– Проваливай! Добром прошу! – Размахнувшись, я метнул кинжал, и он с глухим стуком глубоко вошел в дверное полотно. – Выйду, кишки выпущу!
– Господин экзорцист, – минуту спустя тихонько поинтересовался прекрасно понявший природу стука посыльный, – вы ведь у нас проездом?
– Тебе какое дело? – Я нашарил второй кинжал.
– Если проездом, значит, в Сарин направляетесь, – предположил парень. – А у хозяина фургон есть. Помогите, и уже к утру в городе будете. Чего ночь терять? Клопов только кормить…
– Фургон? – заинтересовался я. Да и как не заинтересоваться? Мальца этого послать подальше много ума не надо. Вот сам корчмарь да еще с отцом девицы притащится – другое дело. Отвертеться уже не получится, придется идти бесноватую смотреть. Потому как отказавшийся провести ритуал изгнания экзорцист – еще большая редкость, чем добрый и отзывчивый мытарь. Сразу слухи пойдут. А слухи-то как раз и не нужны. – Тебя как зовут, искуситель?
– Грегором кличут, – с облегчением выдохнул парень.
– Так ты, выходит, стильгского короля тезка? – усмехнулся я, натягивая холодные штаны. – Постоялицу вашу я посмотрю, так и быть. Но если что-то серьезное, сам за изгнание не возьмусь. Ясно?
– Конечно!
– С хозяина – фургон и вина подогретого! – В комнате было сыро и промозгло, и немного согреться вовсе не помешает. – А десять золотых… Знаешь, куда папаша может засунуть себе десять золотых?
– Догадываюсь, – радостно хихикнули за дверью.
– Умный мальчик. – Я ухватил ремень сумки, с трудом выдернул глубоко засевший в доске кинжал и спрятал его в ножны. Охлопал звякавший серебряными колокольчиками плащ и вышел из комнаты в коридор. – Веди.
Расплывшийся в улыбке паренек полутора десятков лет от роду – чернявый и щербатый – чуть ли не кубарем скатился по лестнице и, проведя меня через пустую обеденную залу, распахнул дверь на хозяйскую половину. Мысленно чертыхнувшись, я потопал за ним.
