Дмитрий Евдокимов - Бретер на вес золота
— Мы победили! Тебе не в чем себя винить!
— Не знаю, Фло, не знаю, — я покачал головой, — люди платили мне деньги за безопасность, а я допустил резню на улице. Нужно было серьезнее относиться к угрозам.
— Кривой Нэш — это не твоя проблема, это проблема всей Монтеры. Не зря же король поручил заняться им де Бюэю!
— Теперь я должен сам им заняться! — устало произнес я, прижимая ее руку к губам. — Я должен это сделать. Погибли люди, которых я защищал! Погибли мои люди! Я не смогу спать спокойно, пока эта тварь жива!
— Мы достанем его! — поддержала меня амазонка.
В это время двери распахнулись и Ван Гален впихнул внутрь обещанного разбойника.
Лет тридцати двух — тридцати трех, среднего роста, среднего телосложения, соломенного цвета волосы, серые глаза, нос картошкой. Одет в темные штаны, грязно-белую рубашку, неопределенного цвета, местами засаленную, безрукавку. Обут во вполне исправные башмаки на деревянной подошве. Ничего запоминающегося, обычная городская беднота. И только в глазах плещется отчаяние.
— Сударь, умоляю вас, не отдавайте меня! — не дав толком себя разглядеть, мужчина рухнул на колени и сложил ладони лодочкой у груди. — Именем Господа нашего заклинаю, сударь, не отдавайте меня людям де Бюэя!
— Очень интересно, — я безразлично пожал плечами, показывая, что нисколько не тронут его мольбами, — чем же это ты так насолил графу?
— Сударь, у меня пятилетняя дочь, жена скончалась при родах. Мне нельзя попадаться в руки Департаменту, месье, дочка останется совсем одна! — и он очень резво пополз на коленях в мою сторону.
Нужно отдать должное Ван Галену — он оказался на высоте — прервал сей благородный порыв, вовремя ухватив бандита за ворот.
— Что же ты не подумал о своей дочери, милейший, когда шел сюда убивать меня и моих товарищей? — холодно осведомился я.
— Месье! Я маленький человек! Я работаю у воровского мастера Туршеля, а он уже под самим Нэшем работал. Кривой Нэш приказал Туршелю, а Туршель приказал нам. Отказаться нельзя, иначе — смерть.
— Ну вот видишь, — я позволил себе грубо усмехнуться, — если бы не пошел — смерть, а пошел — всего лишь в Департамент попал к графу де Бюэю. У нас милосерднее будет!
— Сударь, прошу вас, сударь! — снова взвыл разбойник. — Дочку продадут в халифат, если я в конце недели не внесу плату за комнату! Сударь, помилуйте, я ведь вор, на мне крови нет, а от графа де Бюэя возврата тоже нет!
— Что значит «продадут в халифат»? Что еще за новости? — возмущенно воскликнула доселе помалкивавшая амазонка.
— Сударыня, — незадачливый воришка тут же ухватился за внимание виконтессы, как утопающий хватается за соломинку, — сударыня, я снимаю комнату у мадам Божоли, недалеко от порта. Мадам Божоли содержит бордель и дешевые номера для самых неимущих постояльцев, почти ночлежка, только разделенная на комнаты. Правила там жесткие: просрочил плату на месяц — выметайся на улицу. И если я однажды не вернусь домой и не смогу внести плату за жилье, то никто с моей Луизой возиться не будет. Была бы постарше, пристроили бы в бордель, тоже незавидная доля, но хотя бы не в рабство. А пятилетней крохе одна дорога — в халифат, на невольничьи рынки. Поэтому мне никак нельзя пропадать, сударыня, не меня пожалейте, пожалейте ребенка!
— Все решения здесь принимает шевалье Орлов, — отрезала Фло, — а он очень расстроен тем, что произошло сегодня. Так что спасти тебя может только чудо. Ты способен на чудо?
— Как тебя зовут? — спросил я, внимательно вглядываясь в его лицо. — Мне кажется, что я тебя где-то уже видел.
— Жак Марше, сударь, — пролепетал воришка, — мы с вами столкнулись на улице Лизаро, у ювелирной лавки.
— Хм. Может быть, может быть.
— Сударь, умоляю…
— Да не верьте ему, командир! — вмешался Ван Гален. — Это такая публика, соврет и глазом не моргнет! Нет никакой дочки, и имя он только что придумал. Отпустите — и ищи ветра в поле!
Я глубоко вздохнул. Может, Ван Гален прав, а может, и нет. Уж очень явно видно отчаяние, боится он очень, этот Марше. За дочку боится или есть другая причина не попадаться в руки людям графа де Бюэя — непонятно. Вряд ли Департамент заинтересуется мелким воришкой, ему бы городской стражи бояться. Будь в столице нормальная стража. Да что я, в самом деле? Нужны мне проблемы этого вора? Может, принести пользу — пусть приносит. Не может — пусть Бюэй с ним разбирается. Хотя… С другой стороны, вряд ли он представляет какую-то опасность для государства. Может, отпустив его, я действительно спасу жизнь ребенка? Надоело все! Нужно Кривого Нэша искать, а я тут ерундой всякой занимаюсь. Если вникать в проблемы всех задержанных, некогда будет дело делать.
— Ну что, Жан, соврал?
— Жак, сударь, Жак Марше, — поправил меня бандит дрожащим голосом. Настолько дрожащим, что я окончательно решил ему поверить — если и притворяется, то притворяется гениально.
— Хорошо, пусть будет Жак. Так вот, Жак, мне очень необходимо быстро узнать, где находится жилище Кривого Нэша. Поможешь?
— Сударь, — Марше беспомощно развел руками, — даже Туршель не знает этого. К нему обычно посыльный приходил и сообщал, где будет встреча. Личного телохранителя Нэша — Мышонка Гомера — несколько раз видели около трактира «Пескарь» на пересечении улицы Могильщиков и бульвара Бовэ. А Гомер завсегда при Нэше находился. И без сопровождения Мышонка Нэш на улице не появлялся.
— Да врет он все, шевалье! — Ван Гален так встряхнул бедолагу за ворот, что тот закашлялся. Пришлось сделать зеландцу знак, чтобы успокоился:
— Не нужно так усердствовать, Робин. Я и не ожидал большего. Отпусти его, пусть уходит.
— Сударь! Благодарю вас, месье Орлов! — освободившись от опеки Робина Ван Галена, Жак опять попытался на коленях приблизиться ко мне, но я остановил его вытянутой вперед рукой.
— Иди к дочери, Жак Марше. И потрудись хотя бы передать Кривому Нэшу, что в ближайшее время я намерен сделать его трупом! Все, иди!
Я резко поднялся, ибо был уже раздражен всем происходящим до чертиков, и, приглашающе кивнув виконтессе, направился к выходу.
— Пойдем, встретим графа.
— Но месье! — в голосе вора Жака было столько изумления, что мы невольно остановились в дверях.
— Что еще? — возмущенно воскликнула Флоримель.
— Месье, это невозможно! Вы ведь… собственноручно… кинжал ему в глаз!
— Что? — мы недоуменно переглянулись с виконтессой и Ван Галеном.
— Толстенький коротышка с повязкой на глазу? — уточнил я.
— Ну да, — подтвердил Марше.
— Я не понял, Рене, ты убил Кривого Нэша? — лицо зеландца неестественно вытянулось.
