Эдуард Веркин - Краткая История Тьмы
— Пробовал. Все в порядке. И голосов я не слышу. А что ты так нервничаешь? И нос дергается. Ты наверняка тоже что то видел. Видел ведь?
— Ничего я не видел, — огрызнулся Зимин. — Просто…
Зимин увидел, как за окном упала звезда. Кокосов тоже это увидел.
— Звезда упала, — сказал он. — Это к…
— Это просто осень, — опередил Зимин. — Осенью они часто падают, ничего это не значит. Почему я поехал с тобой? Я расскажу. Я поехал, потому что ты меня немного напряг. Не знаю, да и не хочу разбираться во всем этом, надоело. Я готов допустить полпроцента того, что это все реально… Во всяком случае, Лара очень напугана. Очень. Я никогда не видел, чтобы она была напугана хотя бы вполовину. Этого достаточно. Ты мне можешь сказать, что произошло в этом трамвае?
Кокосов пожал плечами.
— Нет, — сказал он. — Вряд ли какое то серьезное воз–Действие… Обычная демонстрация возможных последствий.
Чтобы ты не особо упирался. Я же говорю, оптика, гравитация… Мне, например, сны снились, причем такие изматывающие кошмары, карты, лабиринты, тропы… Ну, а потом я понял, что должен тебя найти. Что должен тебя найти и потребовать, чтобы Герой вернулся…
— А потом, с чего ты решил, что Герой пал?
— Как с чего?! — чуть не подпрыгнул Кокосов. — Безымянный изготовляет револьвер с седьмой каморой в барабане, обманывает Парцифаля и убивает его!
— Стреляет, — поправил Зимин. — Только стреляет. То, что Герой умер, в книге нигде не написано.
Кокос открыл рот. Он хотел что то сказать, но не нашелся.
— Вот так то, — Зимин сунул книгу под подушку и стал устраиваться под одеялом.
Он почти сразу почувствовал усталость, вагон покачивало, брякал стакан на столе, копошился Кокосов. Зимин уснул и проснулся уже глубокой ночью.
Поезд стоял. Из за окна вагона доносились обычные станционные звуки — шум маневровых поездов, переговоры диспетчеров, лязганье сцепляемых вагонов. Купе оказалось ровно напротив фонаря, сквозь грязные стекла проникал синий свет, Кокосов храпел. Зимин повернулся на спину и достал из под подушки свою книгу. Подумал немного и открыл наугад.
Он не очень любил собственные книги. Они казались ему гораздо слабее, чем при сочинении, точно кто то переписывал их уже после Зимина, и ухудшал, ухудшал.
Поэтому Зимин открыл «Снежных псов» с некоторым опасением, не сначала, а почти в конце и…
— Ну что, пробрался? — усмехнулся Перец.
Я уронил фонарик.
И почему то понял, что вот оно, вот, начинается. Новый виток. В моей жизни в смысле. Эта медвежья бойня — она неспроста случилась. Такие события всегда отмечают начало чего то нового, такое событие — это как точка поворота.
Я обернулся. Осторожно и медленно, чтобы не получить между глаз острым ножичком.
Перец даже не помылся. Как был, так и остался — на лице красная корка, возле глаз чуть уже потрескалась.
— Ты что, Синяя Борода? — усмехнулся я. — Жиль де Ре, маршал Франции? Можешь ходить везде, только в эту комнату не заглядывай… Меня до жути пугала в детстве эта сказка.
— У тебя не было детства, — усмехнулся Перец красной улыбкой.
— Почему это не было? Если у тебя было, то и у меня тоже было…
— Ты очень сильно на этот счет заблуждаешься.
Перец улыбался. Я человек не боязливый, но от этой его улыбки у меня по загривку морозец пропрыгивал. Чего он не помылся то?
— Ты неправильно думаешь, — продолжал Перец. — Ты думаешь, мы с тобой братья? Это зря. Мы с тобой не братья. Совсем не братья. Ты знаешь, сколько тебе лет? От роду?
Ну вот. Видимо, сейчас будут явлены тайны. Давно пора.
— Настал час «Ч»? — спросил я. — Пришло время объяснений? Давай. Чем ты его хочешь накормить? Скажи? А то я заждался уже, знаешь, аппетит пропал…
— Сейчас он у тебя еще больше пропадет. Ты вообще у меня жрать не сможешь…
— На твою рожу посмотришь и не сможешь, — согласился я.
— Ты на свою посмотри. Знаешь, я почему то просто так и знал, что ты сегодня сюда сунешься. И что она сюда сунется, я знал…
— Ты такой проницательный! Прямо до позеленения. Посмотри, я там со спины не позеленел?
Ангар.
Был большой, точно. В нем легко бы уместился самолет. «Ил-86».
Когда я подошел к ангару, возле него уже никого не было. Ни Лары, ни ее дружка. Ушли. Только медведи. Уже окончательно одеревеневшие и занесенные почти что до половины снегом. Снег, кстати, не прекратился, падал и падал, небесные перины прохудились и вываливали теперь на нас все свое добро.
Я не стал искать настоящий вход, не хотел терять времени. Да и опасно это было, наверняка Перец ловушек понавтыкал без счета. Поэтому я поступил просто, но эффективно, взял бластер и пропалил в боку ангара хорошую дыру. Подождал, пока остынут края, и забрался внутрь.
В ангаре было много цепей. Разные цепи все были, и толстые, и потоньше. Цепи и крюки, и ошейники какие то здоровенные. С шипами. Будто тут собирались содержать сторожевого пса. Так, по–строгому все, видимо, в воспитании нового горына Перец решил использовать новые методы.
Недалеко от правой стены находилось странное устройство. Сваренная из уголков большая струбцина, ну, или что то в струбцинном духе. С четырьмя винтами — для надежного крепления, сверху, снизу и с боков. А еще там были газовые горелки, тоже несколько штук. С разных сторон. И вся эта конструкция была обожжена, оплавлена и покорежена, будто внутри что то взорвалось.
Я пригляделся и понял, что это, скорее всего, инкубатор. Пустой. Я не знал, как являются на свет горыны, троица появилась до меня. Но догадывался, что для появления этого нужен огонь, этот огонь, видимо, и должны были обеспечить горелки. Вообще, струбцина больше всего походила на произведение металлического творчества, ее вполне можно было в каком нибудь музее кретиническом выставлять, буржуи такую муть любят.
Я потрогал агрегат пальцем и продолжил осмотр. Вдоль стен стояли пластиковые бочки. Синие, с яркими оранжевыми бирками. Я подошел, прочитал. Снотворное. Вот откуда дротики.
Интересно, а зачем Перцу столько снотворного? Не для медведей же, в конце концов… Видимо, для того, чтобы горына усыпить… Но зачем ему горына усыплять?
Зачем усыплять горына? Уши, что ли, купировать ему собирается?
Я продолжил осматривать ангар и обнаружил главное. В самом дальнем от входа и темном углу стоял ящик. Небольшой, размером с коробку от маленького телевизора. Подошел поближе. Ящик был железный. С крупными — палец пролезет — дырочками, просверленными в хаотическом порядке. Осторожно, издалека, заглянул в дырочку, но ничего не увидел. Снял с пояса фонарик, направил луч в ящик.
