Чёрный фимиам (СИ) - "Леха"

Сейчас жрец делал медленный тягучий вдох, отчего воздух вокруг Сингура и Тинаша стал разреженным, будто высоко в горах. Дышать было всё труднее… Однако далер лёгким усилием воли снова отразил нападение, направляя силу чужака вверх. Раздался хлопок. Правитель Дальянии, пользуясь коротким замешательством противника, собрал и швырнул освободившуюся силу ему под ноги, делая каменные плиты скользкими. Увы. Жрец оттолкнулся от них и застыл в воздухе, не касаясь тверди ногами. Тогда Тинаш ударил порывом ветра, но противник и в этот раз успел отразить нападение.

– Отдай того, кто тебе не принадлежит, – повторил посланник Миаджана. Слова через две стены ветра звучали едва слышно. – Отдай и я уйду. Мы заплатим за тех многоликих, которых забрали, и впредь будем их не похищать, но покупать. За каждую дадим хорошую цену. Нам незачем враждовать.

– Жрецу Шедоку не верь никогда, – повторил Тинаш.

Ответом стал резкий натиск чужой силы, такой мощный, что воздух показался каменным, он давил и давил, оттесняя к стене, угрожая расплющить. В упрямой попытке сопротивления далер опять обрушил на противника свою силу сверху, в тот же самый миг открывая Путь верным слугам.

Трое мечников, вооружённых копьями, оказались слишком близко к врагу. Центральный успел развернуть оружие и ткнуть жреца подтоком в спину. Однако тот ответил на это сильнейшим ударом. Двух из трёх верных слуг отбросило к колоннам, при этом подток третьего не вошёл в спину врага, а лишь оцарапал её. К счастью, выучка не подвела, мечник успел упасть на пол и снова ударить копьём снизу вверх. Почти удачно! К сожалению, чужак как раз повернулся вполоборота, чтобы видеть и Тинаша, и его внезапных помощников, а потому наконечник копья вместо того, чтобы войти в спину, оставил лишь глубокий порез на животе.

И вот тогда Тинаш, наконец, ударил в полную мощь сочетанием ветра, молний и огня, чтобы отвлечь внимание, а следом силой разрушения в грудь врагу.

Безрезультатно. Жрец раскинул вокруг себя защитный купол. Тот окружил его, рассекая, словно клинком, лежащего на полу мечника. Сила разбилась о силу. Защитный купол исчез.

Ещё атака! Удар отбросил посланника Миаджана к колонне и вжал в камень. Пол под ногами ожил, ощетинился десятками острых шипов, те вонзились в ступни чужака, стремительно начиная тянуть из него силу и жизнь. Второй защитный купол противник поставить уже не смог, но бросил в шипы столько магии, что те рассыпались в прах, сразу после этого жрец влил всю силу в стену ветра. Тинаш едва успел усилить свою, обе стены рассыпались, а его самого отшвырнуло назад, и на удар сердца далер потерялся.

А когда пришел в себя, жрец стоял уже шагах в десяти от него. И хотя противник был измотан схваткой, далеру тоже требовалось несколько вдохов, чтобы прийти в себя. Итог боя был предрешён.

Оседая на каменный пол, Тинаш сделал последнее, что ещё мог: щёлкнул второй раз.

* * *

Сингур видел молнии, смотрел, как камень прорастает шипами, слышал хлопки, но главное – видел незримые стены и удары. Видел, как мерцание меняло воздух и пространство, видел и понимал, что сам не умеет ничего подобного.

Для человека всё происходящее показалось бы невероятно быстрым. Именно таким случившееся увидели трое мечников, явившихся на зов Тинаша. Но Сингур видел, что сражающиеся маги… медлительны. Да, они действовали со скоростью мысли, но думали медленно.

А ещё они дрались крайне примитивно. Только короткие комбинации. Только удар-блок.

Додумать это Сингур не успел.

Посланник Миаджана одолел властителя Дальянии, после чего чёрная пелена в окнах исчезла, а Сингура, как не раз с ним случалось на арене, накрыло безвременье. Мир застыл, словно давая решить, как действовать дальше.

Вот окно. Можно достичь его в два прыжка, перемахнуть через подоконник и рухнуть вниз. Хозяин не успеет остановить, ему ещё надо добить далера. Или же… нет, не прыгнуть. Эти двое за всю схватку ни разу не прыгнули, так что и ему, Сингуру, не стоит, но…

Вдруг он понял, что можно сделать.

На аренах Шиана знать любила устраивать бои на скользком полу. По каменным плитам разливали масло и выпускали рабов драться. Сингур победил в трёх таких поединках.

И тут же время возобновило свой бег. Мир ожил! Вдоль хребта словно растекся жидкий огонь. Огонь жгущий, подгоняющий.

Сингур так же, как накануне, когда швырнул в Безликого обломки колонны, швырнул в посланника Миаджана стол с едой и стульями, а затем проскользил из-за Тинаша. Еще скольжение. Правый кулак раскалился, будто горящая головня, и вчерашний раб изо всех сил ударил Хозяина в глубокий порез на животе, а затем, не останавливая скольжения, налетел на него и крепко, до треска ребер, обхватил обеими руками, одновременно делая подсечку.

После этого над ними, наконец, пролетел стол, отвлекший хозяина и не давший ему среагировать.

Они рухнули вместе, но Сингур, вырвав руки из-под тела противника, ударил раз и другой, и третий. Спина полыхала огнем, перстень на пальце раскалился сильнее кулаков. После четвёртого удара Хозяин безвольно ослаб, однако Сингур не собирался останавливаться! Он чувствовал, как внутри тела жреца словно зарождается пламя, но внутри самого Сингура огонь разгорался быстрее и жарче, поэтому он бил всё сильнее и сильнее, чтобы уничтожить, убрать из мира наверняка.

– Довольно! – раздалось откуда-то сзади.

Сингур замер, тяжело дыша.

– Отойди, – Тинаш стоял шагах в пяти. – Тьма уже не заглушает схватку! Своей яростью ты разбудишь Спящего, остановись. Сингур! Остановись!!!

Сингур бездействовал, он смотрел на Хозяина, который слабо шевелился на полу. Огонь внутри медленно опадал, слабел.

– Отойди, – повторил Тинаш. – Доверься мне. Я знаю, что говорю.

Мягко Сингура повлекло назад. Он не стал сопротивляться.

Спина горела, словно с неё содрали кожу, внутри всё жгло, и, если бы не незримая поддержка Тинаша, устоять на ногах не получилось бы.

Зато Хозяин лежал на каменном полу и даже не пытался подняться. Только, сипло дыша, смотрел на противников снизу вверх.

– Уходи, – если Сингура далер просил, то жрецу он приказывал. – Уходи и скажи тем, кто тебя прислал, что Дальяния не отдаст своего, не будет торговаться и не боится войны.

С легким хлопком тело жреца исчезло, а Сингура в тот же миг охватило пламя, застилая глаза и закрывая зал.

Глава 24

Сингур парил в абсолютной тьме. Не было ни звуков, ни нитей мерцания.

Он попытался поднять руку и разглядеть хотя бы пальцы, но понял, что не чувствует собственного тела. Вокруг была только темнота. Плотнее и гуще, чем в подземельях Миаджана, потому что смотреть сквозь неё не получалось, как он ни пытался.

А потом рядом возникло что-то огромное. Невероятно большое. Сингур вспомнил, как его после продажи везли по морю из Шиана в Вирге, и рядом проплыл кит. Вспомнил, как громадная рыбина появилась из воды, являя солнцу сверкающие бока. Вот и в этой непроглядной тьме появилось нечто такое же огромное, от чего захватывало дух. Да, это нечто нельзя было увидеть, но оно осязалось всем существом.

– Здравствуй, новый маг, – прозвучал равнодушный, пробирающий до костей голос. – Давно вас не рождал мир.

– Кто ты? – спросил Сингур тьму. Наверное, ему следовало испугаться, но страха не было.

– Вы, маги, называете меня Спящим. Люди не называют никак. Они обо мне даже не знают. Боги… им известно мое истинное имя. Тем немногим, какие ещё остались.

Сингур молчал, не знал, что ответить, но тут же каким-то неведомым образом ощутил: его молчание не нравится невидимому собеседнику.

– А ты, значит, не спишь, – сказал он первое, что пришло в голову.

– Сплю. Но приоткрываю глаза, когда происходящее в мире требует внимания.

И снова Сингур не знал, что сказать. О чём говорить с китом, который может разбить твой корабль легким движением хвоста и даже не заметить этого?