Юлия Федотова - Наемники Судьбы.Пенталогия
Но на сей раз козыри были не в ее руках.
– Спорим, тогда Царь просто не явился бы! Он никогда не исполняет полезныежелания! – мрачно буркнул демон и убрел в сторонку, он не был настроен на полемику.
Зато сестра его по оружию только и ждала этого момента.
Она стала посередь улицы, руки в боки, побабьи, и завопила, не стесняясь случайных прохожих:
– Нет!!! Вы только поглядите на нее, твари добрые! Сама лично спровоцировала Царя Народов, поставила мир на пороге гибели и еще осмеливается предъявлять претензии?! Есть у нее совесть или нету у нее совести?!!
– Сама дура! – привычно огрызнулась сильфида и поспешила сменить тему: – О! Смотрите, кабак! Раз уж выпал такой случай, давайте свернем горло промочить! Страсть как пива охота!
– Давай! – с большим энтузиазмом поддержал Рагнар. – Уже и пожрать бы не грех…
– Ну правильно! Так и надо! Они будут по кабакам рассиживаться, а бедные дети пусть пропадают на проклятом озере, и весь мир заодно с ними, – забубнил Орвуд, верный своей натуре. Но у дверей он оказался первым, потому что поесть и выпить гномы любят не меньше, чем сильфы и рыцари.
Кабачок оказался теплым и довольно опрятным для заведения такого рода. Однако спутники тут же пожалели, что поддались соблазну. За тремя из пяти столов гуляли фьординги. А там, где фьординги – жди беды, это известно каждому жителю Староземья и окрестностей.
– Уйдем отсюдова! – свирепо зашипела Ильза. – Не желаю, демон побери, дышать с ними одной ат моф серой!
И они ушли бы, потому что «атмофсера» была та еще! Одного из перепивших северян только что стошнило в углу. Бойкий паренекуборщик уже успел ликвидировать с пола следы неаппетитной субстанции, но мерзкий запах остался. Даже Рагнару, привычному к разгулу солдатских попоек и излишествам дворцовых пиров, есть чтото расхотелось.
– Верно, – кивнул он, – уходим! На трезвую голову в такой атмофсере кусок в горло не полезет.
– Да атмо сфераже! – потеряв терпение, рявкнула ученый магистр Меридит.
В повисшей на миг тишине голос ее прозвучал особенно громко. Фьординги как но команде обернулись, уставились на вошедших осоловелыми от хмеля глазами.
– Эй! – Один из них, здоровенный, с ранней сединой в темной бороде, вдруг поднялся с места и сделал несколько нетвердых шагов. – Снежный оборотень Хельги, подменный сын ярла Гальфдана Злого, владельца РунФьорда, ты ли это?
– Ну я. Чего надо? – не слишком любезно откликнулся тот на столь церемонное обращение.
– У меня для тебя весть от кормчего Рольфа.
– Говори! – Теперь в голосе Хельги звучала плохо скрываемая тревога. Уж онто понимал: старый друг ярла не стал бы слать вести его подменышу, не случись на то особо важной причины.
– Так слушай же! Рольф велел передать вот что: подменный отец твой, свободный ярл Гальфдан Злой, сын Рекина, владелец РунФьорда, достойно, как истинный воин, закончил путь свой в этом мире и ушел в Вальхаллу в последний день первого месяца осени… – Тут он сделал долгую театральную паузу, словно давая слушателям время осознать всю важность сообщения. По пьянке, по жизни ли, но этот фьординг любил, демон побери, красиво сказанное слово!
– Куда он ушел? – переспросила Ильза испуганным шепотом, большую часть напыщенной речи она пропустила мимо ушей, но в том, что успела уловить, ей почудилось недоброе.
– Помер он, – сердито растолковала Меридит.
– Ой! – сказала Ильза. – Ой! – Она не знала, печалиться ей или радоваться.
Хельги не проронил ни слова. Он тоже не знал. У него было такое ощущение, будто мир вокруг… нет, не рухнул, но весьма ощутимо вздрогнул. Не от горя, конечно. Какое горе, если в детстве подменыш только и мечтал о том дне, когда вырастет и собственными руками прикончит окаянного родителя, навязанного жестокой судьбой.
Просто он был не готов. Чтото изменилось в жизни, чтото привычное до незыблемости вдруг перестаю существовать. Это было странно. Будто одно из созвездий пропало с неба или яма разверзлась на месте знакомой горы… Казалось бы – какая разница, какой с них прок? А на душе смутно… Приходит тревожное ощущение пустоты. Когда некого становится ненавидеть – это тоже утрата…
А фьординг, насладившись торжественностью момента, продолжал:
– …И в первый день третьего месяца зимы в права ярла должен вступить законный сын его. Но боги дали Гальфдану Злому одного сына, а Судьба – двоих. И вот что велел передать тебе, подменыш, кормчий Рольф: люди РунФьорда не желают признавать власть волчьего выкормыша, берсеркера Улафа Рыжего. И таких людей большинство. Тем, кто стоит за Улафа, их не одолеть, но напрасной крови будет много. И если хочешь ты, сын ярла, чтобы власть осталась у твоего рода – приди и возьми ее. Так сказал кормчий Рольф, и я передал тебе слова его.
– Благодарю тебя, человек. – Лицо Хельги было отстраненным, неподвижным, как застывшая маска. Шевелились только губы. – Но ответь, если знаешь. Люди РунФьорда не хотят признавать власти волчьего выкормыша – так неужели они признают власть нелюдя?
Фьординг степенно, серьезно кивнул. Хмель давно вылетел у него из головы, видно, от чувства ответственности. Он был почти трезв, мыслил и говорил ясно:
– Кормчий Рольф ждал, что ты спросишь это. И велел ответить так: из двух зол выбирают меньшее. Людям нужен законный правитель. Пред законом равны вы оба – ты и Улаф, каждый в праве своем. Ярл Гальфдан не ждал скорой смерти и объявить имя наследника не успел. И хотя все знают, что он назвал бы имя Улафа, слово сказано не было. Ты был рожден женщинойволком, но стал достойным и славным воином, из тех, чьи имена звучат в песнях скальдов. И ты, сказал Рольф, овладел семью из девяти искусств, а это немало значит в наши дни, когда молодежь забывает чтить обычаи своего рода и думает только о быстрой наживе и короткой славе. Твой брат Улаф из искусств освоил лишь три, в бою он не властен над собственным рассудком и любит убивать забавы ради. Рано или поздно он станет вне закона. А ярл вне закона – беда для всех. Вот почему люди готовы признать твою власть, подменыш… – Тут фьординг заговорщицки понизил голос: – И мать ваша, супруга ярла, из двоих сыновей, родного и подменного, поддержит тебя, подменыш Хельги. Так сказал свекор мой, кормчий Рольф, так я и передал.
– Ты принес важную весть, человек, благодарю тебя, – Хельги с трудом выдавливал из себя слова фьордингской формулы вежливости – не до церемоний ему было! – Назови мне имя твое, я буду его помнить.
