Влад Менбек - Чистилище для грешников
А кто-то из физиков подсчитал, что для распыления таким образом алмаза, орлу потребовалось бы всего 1036лет. Петр перевел для себя степень в более приемлемую и понятную цифру, получалось: миллиард миллиард миллиард миллиардов лет! Чудовищное количество времени! Очевидно столько и будет существовать наша вселенная. И не дай Бог застрять в одном и том же дне на все это время.
Но самое обидное – невозможно умереть! Сплошной облом! Петр не верил, что висельник найдет свою секунду. Скорее всего, он выбрал для своих тайных грехов именно такую, очень неприятную кару.
В его голове сложилась вообще черная фраза: «Оставь надежду всяк сюда входящий, каждый со своим грехом».
Из полного пессимизма его вырвал настойчивый стук в дверь. Петр на секунду задумался и улыбнулся, он уже знал, кто пришел. Отворив дверь, наклонил голову к плечу, немного кокетничая. Молча посторонился, пропуская в квартиру Марию с полиэтиленовым пакетом полным продуктов, и спортивной сукой через плечо.
– Я сидела и думала, – призналась Мария, сбрасывая куртку и проходя на кухню: – Если гора не идет к Магомеду…
– Не хочу я в вашем кошачьем логове появляться, – откровенно признался Петр.
Мария внимательно посмотрела на него и вздохнула:
– Как давно все это было – быльем поросло: Котик, Киска, – и весело сказала: – А у тебя мне действительно больше нравиться, чем в тех хоромах.
– Значит будем пировать здесь, – улыбнулся Петр.
– И возбуждать давно забытые навыки? – хитро усмехнулась Мария.
– Я не против, – согласился Петр, попросив: – Давай о подвале – ни слова?..
Мария молча покивала головой и поставила сковороду на плиту.
Есть почему-то совсем не хотелось: они выпили по рюмочке горячительного и Мария нырнула в ванную со спортивной сумкой. Зашумел душ. Петр поколебался и улегся в постель. Он ждал ее, вспоминая о своих мыслях, о кольце времени, о всех непокаянных, выброшенных за обочину жизни, помнящих то, что не должны были помнить. И не заметил, как Мария в махровом красном халате, вышла из ванной, оканчивая заматывать на голове пышный тюрбан из полотенца.
Она не присела на кровать, остановилась посреди комнаты и слегка откинув полу халата, обнажила бедро. Затем начала медленно и бесшумно передвигаться по небольшой комнате, мягко взмахивая летучими руками, иногда делая оборот, чем распушала подол халата. Неожиданно Петр понял, что она танцует. И у нее это получается замечательно, не профессионально, а спонтанно, повторяя всплески душевных эмоций. Полшага вперед, полуоборот, полшага в сторону, легкая задержка, после которой резкий разворот, гибкий взмах руками. Танец казался нереальным, словно во сне.
Лицо ее было серьезно, а глаза прикованы к глазам Петра. Он понял, что она танцует для него. И делает это удивительно красиво.
Неожиданно Петр вспомнил, что где-то читал: самыми приятными в движении для мужчины были три вещи: танцующая женщина, скачущая лошадь и парусник в океане. Относительно танцующей женщины сейчас он был согласен больше чем на сто процентов.
Наконец, крутнувшись в последний раз, она с улыбкой упала ему на грудь и замерла.
– Аплодисменты молча, – хрипло сказал Петр, – поглаживая ее по спине и чувствуя, что сегодня его рука тяжелеет меньше, чем вчера.
– Лучшая награда – твои чувства, – прошептала она.
– А ты их ощущаешь?
– Угу! – подтвердила она и сбросила халат.
Они снова проспали до самого вечера. А Петр опять стряхивал черные брызги на пол. И еще раз видел сон с Джебе, который сегодня не был грустным, а был серьезным, с некоторой ироничной улыбкой на губах.
Поели и побежали в подвал. Там все было как обычно. Далеко за полночь пришел Виктор, чавкая раскисшими туфлями. Он снова весь перепачкался, но был трезв. Усевшись рядом с висельником, взглянул на Петра и безнадежным тоном негромко сказал:
– Их там нет. Я простоял в лесу часов шесть. Ничего меня оттуда не гонит. Я пропал, – и уткнулся носом между колен. Висельник взглянул на часы и прошел в свою экзекуционную камеру.
Петр отвернулся от Виктора и стал слушать Александра. Мария тоже прислушалась к словам лектора.
– Поспешишь, людей насмешишь, – в своей манере нетвердым голосом буркнул священник в сторону Виктора.
Тот дернул плечами, но голову не поднял.
Этот вечер прошел тихо, никто не лез не стену, не бился о пол, не взывал к Богу. Но Марии все равно не понравилось, о чем она тихо сказала Петру:
– Атмосфера угнетающая. Мне кажется, что изо всех здесь присутствующих ты один действуешь, а остальные только ждут.
– Они тоже не сидят без дела днем, – предположил Петр.
– Ты уверен?
– По крайней мере, Александр, – он показал головой в сторону оратора: – Загружен по горло. Ему времени не хватает.
– А давно он здесь?
Петр неопределенно пожал плечами:
– Мне сказали по секрету, что уже несколько тысяч лет…
Мария прикрыла рот рукой и тихо вскрикнула от ужаса.
– Но я думаю, врут! Может быть несколько десятков лет, – стал он успокаивать Марию: – Но не тысяч.
– Не врут! – неожиданно буркнул со своего места поп, приоткрыв сонные глаза, и тут же смежил веки.
Мария подперла руками подбородок и Петр заметил, как по ее щеке катится прозрачная слеза.
– Не расстраивайся, – погладил он плечо Марии. – Видишь, Стаса нет! Я завтра сгоняю к его колодцу, посмотрю, может у него все кончилось.
Мария медленно покачала головой в знак отрицания и прошептала:
– Не верю я, что для него все кончилось. Вот вернулся милиционер…
– Ладно, – вновь погладил ее по плечу Петр: – Утро вечера мудренее, и почувствовал, что левая рука, которой гладил, отяжелела. Не вставая, он резко встряхнул ею, окропив задымившимися брызгами бетон около стола.
Александр сразу же затих, принюхиваясь. Вслед за ним в их сторону посмотрели все слушатели.
– Дьявольское, – буркнул священник: – Преисподней воняет.
А Петр неожиданно заметил вспыхнувшие на секунду зеленым огнем глаза той женщины, укутанной в черный платок, которая не позволила ему помогать убираться в подвале.
«Ведьма! – промелькнула у него мысль. – И кого только здесь нет?» – с удивлением подумал он, примащивая голову на руках, лежащих на столе. Мария уже спала.
Глава пятнадцатая
Утром, отказавшись от чая, Петр рванул к трем вокзалам, хотелось ему заглянуть в колодец с трубами отопления и увидеть там Стаса. Вернее, он надеялся, что парня там нет.
Колодец был пуст. Из него тянуло теплом и сыростью. Петр посидел немного на кучке гравия, где недавно, или сто веков назад, беседовал со Стасом, и ему стало грустно и одновременно хорошо: все-таки выход из этого кошмара есть! Нужно только не сбавлять темп, продолжать жить так, как он живет сейчас. Петр уже давно понял, что если он нагружается каждый день до упора, то постепенно меняется, хотя сам этого замечает, лишь изменяющееся отношение к нему людей говорит об этом.
