Чайна Мьевиль - Нон Лон Дон
Доски пола и лежащий на них ковер заросли толстым слоем мха и лишайником. Над ними покачивались широкие листья папоротника, между которыми пробивались вверх тоненькие побеги подлеска. По стенам вился дикий виноград. Коридор сплошь зарос деревьями, порой уже довольно старыми и сучковатыми. Они росли плотно, порой перевиваясь стволами и сплетаясь ветками,- и здесь шла жесткая борьба за жизненное пространство, тем более что оно было ограничено тесными стенами.
С ветвей деревьев и с потолка свисали толстые лианы, по которым шустро бегали какие-то небольшие животные. Всюду порхали и щебетали многочисленные птицы. Сквозь стволы деревьев и кустарник Диба смогла рассмотреть заросли ежевики и других ползучих растений, которые, переплетясь с балясинами и перилами лестницы, образовали одну сплошную непроходимую стену. Голоса птиц, шелест листьев, скрип деревьев, шорохи и шелест сливались в один гармоничный хор, на фоне которого выделялось нежное соло журчащего где-то в чаще невидимого ручейка.
Наверху, под самым потолком, горела лампочка, и свет от нее, проходя сквозь сплошной лиственный покров, приобретал совершенно зеленый оттенок.
– Надо поторопиться,- неуверенно пискнула Книга под мышкой мистера Клетки, идущего впереди и прокладывающего путь остальным.- Скоро станет смеркаться.
«Ну и что? – подумала Диба.- Что с того, что станет смеркаться?»
Но вслух она ничего не сказала. Молчали и ее товарищи, с трудом пробираясь сквозь густые заросли. Зато словеныши, казалось, вовсю наслаждались обретенной свободой: они так и шныряли в зарослях, то исчезая, то вдруг появляясь вновь и весело переглядываясь с путниками и друг с другом. Стёб восторженно сопел, обнюхивая все, что попадалось ему навстречу. Он то и дело совал свой нос в заросли кустарников и лиан, рылся в кучах опавших листьев, пропадал и снова неожиданно возникал среди густой растительности, весело вертя головой, украшенной сухими веточками и полусгнившими листьями. Прикид тоже быстро освоился и ловко прыгал с дерева на дерево, явно любуясь собой и хвастаясь своей прытью. Если они удалялись более чем на несколько шагов от своих осторожно продвигающихся вперед товарищей, то Котелок принимался тревожно щелкать своими крохотными пальчиками, приказывая им немедленно вернуться и не уходить далеко.
Диба сразу отметила, что здесь, в этом странном лесу, втиснутом в стены довольно небольшого здания, что-то весьма необычное происходит с пространством. Во-первых, непонятное творилось с протяженностью стен. Потом Дибе подумалось, что у нее случилось что-то со зрением, и она стала плохо видеть отдаленные предметы. А ведь у нее всегда было хорошее зрение! Еще ей показалось, что тени здесь иногда падают как-то неправильно, в разные стороны. И до упомянутой лестницы они все идут, идут, а добраться никак не могут. Очень странно! И это вовсе не из-за густой, непролазной растительности, хотя и ее нельзя сбрасывать со счетов.
Она как-то очень быстро устала, причем не просто устала, а выдохлась. Она ныряла под лианы, перешагивала через корни, перелезала через ползучие растения, продиралась сквозь кусты, из последних сил придерживала толстые ветки, чтобы те не спружинили и не поранили острыми колючками Стёба, или Прикида, или кого-нибудь еще из ее товарищей. Иногда им попадались на пути особенно густые и непролазные заросли, и тогда измотанный вконец Хеми закатывал рукава или штанины и, напрягая свои полупризрачные мышцы, проходил сквозь эту преграду. Остальные пробивались как могли.
В лесу было сыро и жарко, как в бане. Упругие ветки деревьев и кустарника с влажными, мясистыми листьями то и дело хлестали по лицу. Порой, цепляясь за лиану, Диба чувствовала, как по руке ее ползет холодное и мокрое тело древесной жабы, и она вздрагивала от неожиданности и отвращения.
«Какой же это лес,- думала она, тяжело дыша,- это самые настоящие джунгли».
– Это не лес, а джунглес,- сказала она вслух, обращаясь к Хеми.
– Точно,- отозвался он, и они устало улыбнулись друг
другу.
Диба перепрыгнула через гнилой пень, торчащий прямо из ковра, накрывающего пол, и рукавом вытерла пот с лица. Мистер Клетка уже стоял возле уходящей куда-то наверх лестницы, облокотившись на опутанные ползучими растениями перила. Птичка в его головной клетке молча смотрела на девочку. Под высоким потолком сквозь просвет в лесном пологе виднелась лампочка, вокруг которой вились тучи комаров и мошек.
– Ну и куда теперь? – спросил Хеми.
– В той главе, где речь идет про ключ-перышко, на этот счет нет ясного ответа Можно пойти направо. Там, вероятно, в самом конце коридора расположена кухня. А можно подняться по лестнице вверх.
Птичка в клетке мистера Клетки присвистнула.
– Он прав,- сказала Книга.- Не стоит рисковать и идти по непроверенной дороге. Здесь полно хищников. В общем, гулять в этом лесу довольно опасно. Надо сделать привал.
Птичка снова что-то просвистала.
– Ты уверен? – спросила Книга.
– Что такое? – встревожилась Диба.
– Он говорит, что сам отыщет птицу-ключника, и тогда к ней отправятся все остальные. Йорик Клетка – единственный из членов нашей экспедиции, кто знает язык обитателей этого леса. И он способен передвигаться здесь гораздо быстрей, чем мы. И возможно, поэтому ему легче избежать опасности.
– Это правда? – с сомнением спросила Диба, глядя на знаменитою путешественника и изыскателя.
– В общем, делаем привал. Уже поздно. Ночью идти нельзя. Да, клеткоголовый искатель приключений, пожалуй, прав.
Диба чувствовала, что нуждается в отдыхе. Тут птичка в клетке снова засвистела.
– А у него тут полно родственников, которые ведут ночной образ жизни. Он с ними обязательно посоветуется,- перевела Книга.- И еще, ему очень неловко говорить об этом, но он считает, что будет в большей безопасности, если ночь проведет не в нашей компании. Я правильно тебя поняла, Йорик?
Диба еще никогда в жизни не видела, чтобы птичка смущалась.
Они решили, что спать в открытом коридоре было бы слишком рискованно, поэтому пробились сквозь густые заросли к ближайшей двери. Не пользовались ею, видимо, уже несколько месяцев – она вся заросла, и открыть ее оказалось не так-то просто. В конце концов, после нескольких попыток, они распахнули ее и вошли в гостиную комнату.
Сквозь густой подлесок переплетенных стволов они увидели диван и несколько стульев, стоящих перед телевизором, в некоторых местах прогрызенным мышами, землеройками и обвитым вьющимися растениями. Телевизор оказался включен, экран светился, только звук был слегка приглушен. Сквозь лианы, наполовину закрывающие его, видно было, что там показывают какую-то телевикторину.
