Далия Трускиновская - Люс-а-гард
И вытащила крошечный диктофон.
Но запись изысканной монашьей ругани не состоялась. Сэр Эдуард, разогнавшись, тоже замешался в схватку. Но он был совершенно неопытным бойцом. Его-то первым делом, схватив за ногу, и скинули с коня.
С боевым кличем команчей Мэй, отшвырнув диктофон, кинулась вниз по склону — спасать своего ненаглядного поэта!
Судя по тому, что из несуразной свалки над ним, в которую она врезалась с разбега, вылетел некто вопящий, растопырив руки и ноги, и приземлился чуть ли не в десяти шагах, Мэй здорово рассердилась.
Но противников было все же многовато даже для таких лихих бойцов, как Люс-а-Гард и Мэй-Аларм. Люс была озабочена бестолковой Свирелью, Мэй помнила только о юном лорде, и это сильно снижало их боеспособность.
Кто— то из нападавших догадался и набросил на братца Тука веревочную петлю. Она охватила мощные плечи, четыре человека повисли на веревке и завалили монаха на конский круп. Еще двое вцепились в руку с дубиной.
Ситуация стала — хуже некуда.
И тут только Люс сообразила — ведь поэт все равно уже в гуще схватки, так что Мэй не станет возражать против сигнала тревоги!
По холму карабкались люди шерифа. Они знали, что у Люс больше не осталось стрел.
Прикрывая собой до сих пор не осознающую опасности Свирель, Люс поднесла к губам сигнальный рожок.
Достойно протрубить ей удалось только с третьего захода.
И хрипловатый, протяжный, переливчатый звук понесся, вибрируя, над опушкой Шервудского леса…
15. ДАМЫ ДЕЛАЮТ ВЫБОР
На несколько секунд все замерли. Даже те, кто удерживал монаха. Даже сам монах, несомненно, ощутивший, что их хватка ослабла.
Одни — с надеждой, другие — с ненавистью прислушивались, не откликнется ли лес.
И он откликнулся!
Где— то далеко запел другой рожок.
— Продержитесь еще немного! Спешу на выручку! — обещал он.
Малость поближе отозвался еще один, не такой звонкий, зато басовитый.
— Еще минутка — и я здесь! — сообщил он.
А когда совсем рядом подхватил его угасающий звук четвертый рожок, самый звонкий, самый отчаянный, издалека прилетела первая стрела «зеленых плащей».
Конечно же, она никого не ранила и даже не задела. Она была уже на излете, да и пущена наугад. Но по ней все поняли, откуда спешат стрелки. И быстро сообразили, сколько времени потребуется этим неутомимым бегунам, чтобы добраться до поля боя.
Трудно было смутить «зеленые плащи» завалом на дороге. Они могли передвигаться по ветвям едва ли не быстрее, чем по ровному пути. Открытое место они переползали со скоростью змеи. Водная преграда их только радовала.
Поняв по стреле, откуда ждать подмоги, Люс бросилась ничком в траву, потащив за собой Свирель.
Главное сейчас было — не мешать.
Она поняла, что перед рукопашной, где и ей найдется чем блеснуть, «зеленые плащи» дадут по людям шерифа и лорда Блокхеда несколько дружных залпов, и если встать на пути грозовой тучи стрел, то превратишься в помирающего ежа.
Прошло с полминуты — и этот гром грянул!
Отряд шерифа ответил тем же, и над головами Люс и Свирели туча стрел пролетела уже в другую сторону.
Дав залп, «зеленые плащи» под его прикрытием совершили короткую и стремительную перебежку.
Рядом с Люс припал на одно колено Черный Джек. Словно не замечая Свирели — а, может, и впрямь он ее сгоряча не заметил, — стрелок вдруг вскочил, оперенная стрела молниеносно легла на тетиву, сорвалась, улетела, и сразу же ушла в полет и вторая стрела. Не дожидаясь ответных выстрелов, Джек бросился в траву рядом с Люс.
— Неплохо! — одобрила она.
— Хорошая штука — добрый тисовый лук! — сообщил, приподнявшись на локте, банальную истину Черный Джек. — Он достался мне от Энтони Смита, А Энтони получил его от покойного Аллана О'Дейла. Этому луку лет пятьдесят уж будет.
Тут Джек вместе со своим историческим луком откатился в сторону, а туда, где только что была его голова, вонзилась стрела.
Смех Черного Джека раздался вдруг почему-то из куста боярышника. Как стрелок успел там оказаться, было совершенно непонятно. Он сделал еще два молниеносных выстрела и кинул лук Люс.
— Прикрой меня!
«Зеленые плащи» наконец-то пошли врукопашную!
Схватка была короткой — в тылу врага орудовали Мэй и выпутавшийся из веревок монах.
Люс, конечно, могла вмешаться и проявить все свои боевые таланты. Но, во-первых, она видела, что дело клонится к победе лесных стрелков, так что можно расслабиться и просто понаблюдать за сражением. А во-вторых, кое-какие заявления Свирели навели ее на размышления. Возможно, Томасу-Робину будет куда приятнее видеть ее не с ножом в руке, или, к примеру, брыкающей какого-нибудь недотепу каблуком в челюсть, а в первом ряду партера, созерцающей схватку, словно настоящая леди.
А было— таки на что поглядеть!
Томас— Робин сражался не только отчаянно, но и красиво -особенно когда поднимал врага в воздух на вытянутых руках, чтобы отшвырнуть его подальше.
Скоро люди лорда Блокхеда отступили в лес — туда, где за монашьим завалом остались их кони. А отряд шерифа, оказавшись в убогом меньшинстве, сбился в кучу и без лишних разговоров дал деру — тем более, что лошади в схватке не пострадали. А молодцы из Шервудского леса могли бы бежать рядом с лошадью, идущей рысью, но догнать коня на галопе, да к тому же коня, которого шпорят и лупят поводьями по шее, было даже им не под силу.
Подбирая свои и чужие стрелы, пряча оружие, стрелки медленно сбредались туда, где стоял их красавец-вожак и негромко трубил в рожок. Люс и Свирель встали, отряхнулись и тоже пошли к нему, причем сердце у Люс билось, как много лет назад перед экзаменом по ненавистной химии. Никогда больше она не была в такой панике — даже на том чемпионате, где завоевала титул «А-Гард».
К ней подошел юный поэт — изрядно потрепанный в побоище, но почему-то веселый и довольный.
— Если бы братец видел, как я дрался, он перестал бы соблазнять меня тихой кельей! — гордо сказал юноша, и Люс поняла — ему удалось кого-то нечаянно смазать по уху. Правда, она удивилась его радости — но, возможно, в мальчике проснулась боевая ярость дедушки крестоносца.
Подошла и Мэй — взлохмаченная, как попавшая в смерч ведьма.
— Люс, у меня есть предложение, — тихо сказала она. — Эти дикари сейчас усядутся под зеленый дуб праздновать победу, а нам троим не мешало бы умыться. Ты посмотри, на что мы похожи! К тому же — не знаю, как ты, а я вспотела.
— Думаешь, они обратят на это внимание?
— Нет, конечно, а разве тебя не волнует твое собственное самочувствие? И я в таком виде работать не могу. Это несолидно.
