Кассандра Дженкинс - История Катаклизма. Книга первая. В Зин-Азшари.
Горная крепость была такой же, какой он помнил ее. Обычно, так и бывает во снах. Почему ему не приснилось нечто иное, например, тот крохотный необитаемый остров, который они нашли совсем неподалеку от того места, где вынырнули на поверхность? Такой сон был бы намного приятнее. «Нам нужен клочок суши, Аспект Земли. И срочно», — так сказала она. И они нашли его, почти сразу. Ему не пришлось далеко лететь после того, как он вновь перекинулся в дракона. Его не переставало удивлять то, что она не ощущала страха при виде него. Пока они летели, волшебница водила пальцем по пластинам из адамантита на его спине. Адамантит стал частью его плоти, частью его самого. Он чувствовал ее осторожные прикосновения к щербатым пластинам, выкованным гоблинами многие годы назад, после поражения в Войне Древних, в этой самой крепости, куда привели его неподвластные ему сновидения.
Многочисленные окна, террасы, балкончики то и дело проступали среди скал. Нелтарион неспешно облетал огромную гору, внутри которой дворфы тысячелетия назад прорубили эту проклятую крепость.
Дворфы.
Дракон остановился в небе. Его огненное сердце забилось учащенней. Он забыл нечто важное, связанное с дворфами. В Грим-Батоле давно заправляли иные силы, сейчас это был Культ Сумеречного Молота, если судить по фиолетовым полотнам стягов, развивающихся на одной из каменных террас.
При взгляде на фиолетовые флаги всё встало на свои места, казалось, в большом полотне головоломки просто не хватало деталей. Флаги были тем недостающим звеном. И некоторые моменты стали предельно понятны. Например, то, какие силы сотрудничали с Азшарой. Для морской королевы похищение Джайны ничего не значило, это не могло быть целиком ее задумкой. Но своенравие и гордость Азшары не позволили ей подчиниться, кому бы то ни было, и она все равно поступила по-своему.
Для чего он узнал это во сне? Сейчас, когда Джайне больше не угрожает опасность? Ведь он спас ее от честолюбивой морской королевы, от какого-либо участия в планах Культа. Вместе с ним она преодолела просторы Великого Моря, откуда она только брала силы. Он вынес ее на руках на берег того крохотного острова, позволил опуститься, хотя и не хотел отпускать. Впервые, после стольких дней, проведенных под водой, Джайна ощутила под ногами сушу, покачнулась и со смехом схватилась за его руку, стараясь удержать равновесие. Он подхватил ее на руки, и она не сопротивлялась. Кажется, она даже первая возобновила прерванный поцелуй. Эта женщина не переставала его удивлять.
Нелтарион вновь посмотрел на крепость. Горный водопад ревел под его крыльями, ветер нещадно трепал фиолетовые стяги на террасе. Грим-Батол не давал ответа на волновавший его вопрос, но он чувствовал, что забыл о чем-то, что головоломка хоть и казалась собранной, в ней еще оставались разрозненные элементы. Слишком сложно для обычного сна. Если ничего не происходит, он и сам может повлиять на события. В конце концов, это ведь его сон.
Дракон устремился к задрапированной символами Культа террасе. Среди развивающихся лент и флагов стоял высший эльф. Его правое плечо покрывали черные рунические татуировки, а длинные медные волосы, собранные в хвост, спускались по обнаженной спине до самых лопаток.
Нелтарион слишком хорошо знал, кем был этот высший эльф на террасе Грим-Батола.
Только его фигуры недоставало в мозаике свершившихся событий. Только его появление действительно расставило все по своим местам.
Нелтарион приземлился и перекинулся в человека. Ноздорму улыбнулся ему, но они оба знали, насколько неуместной была эта улыбка. Флаги трепетали от сильного ветра, налетавшего на склоны горы, но этот же ветер будто обступал фигуру Аспекта Времени, не касаясь его волос или его одежды. Нелтарион знал, что это плохой знак. Значит, в этот самый момент Ноздорму мог присутствовать в другом временном потоке, вершить совсем иное, следить за другими событиями. Аспект Времени не сводил с него застывших в одной точке янтарных глаз. Он смотрел на Нелтариона и в то же время смотрел сквозь него. Обычное состояние для погруженного во временные потоки бронзового дракона. Что видел Вневременный в этот момент? Он вряд ли сознался бы.
«Да будут прокляты Древние Боги!... И всезнающий Аспект Времени», — сказала Джайна, когда они вынырнули из глубин Великого Моря. С каким гневом она говорила это. Волшебница обладала невероятно сильным характером. Нелтарион хотел бы сказать Ноздорму то же самое, затем развернуться и навсегда покинуть горную крепость. Появление Ноздорму во снах не предвещало ничего хорошего. В частности, это могло означать, что происходящее и вовсе не было сном. Но Нелтарион не терял надежды.
Искорка надежды, зародившаяся в глубине его души, была ничтожно малой, но само ее появление говорило о многом. Лишь ступив на берег крохотного острова, он ответил на поцелуй волшебницы, ощутил ее отчаяние. Она не просила его сражаться против Древних, он сам сказал, что это невозможно. Древние Боги не забывают тех, кто им служит, это было жестокой правдой его существования. Когда он осознал, кем он был на самом деле, когда вспомнил свои имена и поступки, вспомнил слова Ноздорму о предначертанном ему, Нелтарион понял, что устал сражаться против неизбежного. Он служил Н-Зоту, впаянные в его тело пластины адамантита были символом плоти Древнего Бога, глупо было надеяться на нечто иное в этот раз после пробуждения.
Но после проведенного вместе с Джайной времени Нелтарион впервые ощутил желание бороться. Если не за свою жизнь, то за ее жизнь. И даже за жизнь всех населяющих Азерот существ. Он был Аспектом-Хранителем, наделенным Титанами уникальной силой. А действующий под началом Н-Зота Смертокрыл мог уничтожить этот мир.
Он хотел, чтобы она ответила, кем он был для нее – Нелтарионом или Смертокрылом. Два начала боролись внутри него, одерживая попеременно вверх, и ни одно не желало отступать теперь, когда он понял, что совершит предательство, если сдастся воли Древнего. Он предаст ее, хотя она и не просила бороться с Зовом ради нее. Волшебница многое понимала, но многое, о чем говорили ее глаза, не произносила вслух. В прошлый раз ничто не держало его на этой земле, чьей Аспектом он был. В этот раз все могло быть по-другому.
Он не успел рассказать ей о своем решении на острове, им было не до разговоров. Но многое стало предельно ясным именно теперь, при встрече с бронзовым драконом. Решение бороться против Древних могло иметь определенные последствия для самого Нелтариона и для этого мира, Ноздорму не мог не вмешаться. Отчасти появление Ноздорму было знаком, что черный дракон принял верное решение. Но само появление Ноздорму в принципе не могло быть хорошим знаком. Нелтарион усмехнулся, он вспомнил, чьи это были слова. Малигос, Аспект Магии, часто повторял, что появление Аспекта Времени не может сулить ничего хорошего.
