Ричард Кнаак - Страна-за-Пеленой
— Тише, болван! — цыкнул на него Геррод. Но и он не отводил глаз от Дру в ожидании ответа.
Все стражи собрались на свой совет. Дру понял только одно: против бывших хозяев начался целый бунт.
«Не бунт, человек! Хотя кое-кто и хотел бы так считать…»— печально заметил дракон.
Волк хотел было что-то сказать, но промолчал.
Дракон продолжил:
«Твои люди должны совершить последнее путешествие — туда, где они смогут жить усовершенствоваться. После этого мы вас покинем. Мы не можем вмешиваться».
«Ну, кроме как если это необходимо, — вставил волк. — Только если необходимо». Это звучало так похоже на Меленею… Уж не начал ли он опять бередить свои воспоминания? Или это страж — бывший страж — из его воспоминаний делает свою новую личность? Только те, кто говорил с ним, казалось, обладали своим лицом. Остальные — точно муравьи в муравейнике.
Стражи приняли решение. Он вернется в Нимт и сейчас же скажет остальным…
«Они знают, — прервал его мысли страж. — Все враады, кроме Тезерени, уже знают. Так было решено».
— Чего же ты от нас хочешь? — крикнул Дру. Он был не в силах убрать из голоса беспомощные нотки, но отчаянно пытался — зачем?
«Если бы не ты, мы бы не вмешались совсем, враадская раса вымерла бы, а эксперимент провалился. Во второй и последний раз».
«Закон основателей…»— фыркнул волк.
— Я вам нужен из-за Тезерени, — громко сказал Дру. — Баракас поверит мне скорее, чем кому-нибудь еще, даже своим родичам. Он узнает, что Тезерени могут вернуться к враадам без страха и сомнения. — «Я на это очень надеюсь», — добавил он про себя.
Стражи, наверное, услышали эту мысль, но тон дракона смягчился.
«Без тебя ничего не сделать… и без него тоже».
— Без меня? — Геррод так побледнел, что этого не смог скрыть его капюшон.
«Тебя», — подтвердил безмолвный голос.
Мир мигнул, пропал… и они с Герродам предстали перед суровым взором лорда Баракаса Тезерени.
Глава 22
— Дру Зери. Геррод. Не чаял увидеть вас снова.
— Да, не правда ли, папочка, какая жалость? — подхватил Геррод.
— Попробуй-ка сменить тон, — буркнул Баракас. Дру оглядывал окрестности форта. Да, картина была мрачной. Все вокруг усеяли тела — и враадов, и искателей. Неудивительно — Тезерени не могли просто так погибать. Но второй такой атаки им не пережить.
— Тебя нашел Лохиван, Зери? — Когда Баракас увидел, на что смотрит Дру, его глаза вспыхнули. — Он слишком перепугался, видно?
— Он вернулся в здравый рассудок, о мой храбрый отец!
— Тихо, Геррод. — Дру никак не мог понять, зачем страж предложил взять его с собой. Кстати, самого стража не было видно. Он чувствовал его присутствие, но Баракас — нет. Почему?
Младший Тезерени замолчал. Его отец, раскрасневшись, пожирал их глазами. После долгого молчания Дру продолжил:
— Мы перешли пелену, Баракас.
— Вижу. — К ним начали подтягиваться фигуры в доспехах. Многие показывали пальцами на Геррода. Дру начал понимать, зачем он понадобился здесь. Геррод оставался одним из них, даже брошенный в Нимте. Теперь он стоял лицом к лицу с отцом. Они узнавали его издалека и подходили, чтобы понять, что произошло.
— Не так, как ты, — продолжил Дру. — Мы нашли настоящий путь и пришли сюда в собственных телах. И еще идут другие. Скоро здесь будет вся враадская раса.
Глава клана побледнел.
— Мои вам поздравления. Однако мое терпение истощается. Зачем вы здесь? Принесли условия сдачи? Не думаете же вы, что мы доверим наши жизни тем, кто только и грезит о наших шкурах и клочках, на которые мы будем разорваны после пытки?
Картина жутковатая, но в чем-то правдивая. Немало прибывших враадов мечтали именно об этом. Но он уже знал, что враады способны жить иначе.
— Пусть прошлое уйдет вместе с Нимтом, Тезерени! Пришло время враадам сделаться народом, а не кучкой садистов-одиночек!
Воины дракона, мужчины и женщины, толпились со всех сторон. Баракас бросал на них грозные взгляды, но не отсылал прочь.
— Нам ничего не нужно. Клан выживет!
— Выживет? Вот как? — раздался новый голос. Все головы повернулись к леди Альции. Та широким шагом вышла на середину круга. Она была по-прежнему воительницей, красивой, элегантной и смертельно опасной, но на лице лежала тень страшной усталости. — Сколько детей еще должно умереть? Как Анрек и Хирия!
Видение, вызванное се словами, живо представилось и Дру, и Баракасу. Но тот сразу отбросил его.
— Да, может быть, мы с вами проживем дольше, чужак. Но что такое жизнь, если все, что в ней осталось, — боль?
— Я могу тебе обещать, что клан будет принят без конфликтов. Иначе ты просто уйдешь, и я сам поступлю так же.
— Все изменилось, отец, — вставил Геррод. — И люди изменились, хотя, наверное, они и не забудут.
— Все это из-за Рендела! Если бы я…— Баракас быстро закрыл рот, увидев выражение лица Альции.
Дру переглянулся с Герродом. На лице под капюшоном застыло загадочное выражение. Никто из них не жаждал прямо сейчас рассказывать о судьбе Рендела.
— Все эти разговоры — сплошная чушь! — Баракас выпрямился во весь рост. В таком виде он просто подавлял и потрясал воображение. Все, кроме Дру, сделали шаг назад и замерли. Тот видел это уже не раз и отступать не собирался.
— Неправда! Мы все погибнем, если не объединимся! На этой земле придется потрудиться, чтобы приручить ее. Нам придется отбивать ее у здешних тварей. У нас нет другого дома!
«Не говори ему пока обо мне! — раздался голос в мозгу у Дру. — Скажи только, что есть другое место и можно уйти туда. Еще не время! Пусть он услышит все, прежде чем… »
«Прежде чем что?» Подергав себя за серебряную прядь, которую он сделал своим отличительным знаком тысячу лет назад, Дру продолжал:
— За морем на востоке есть другая страна. У нас есть способ добраться туда. Там искатели — эти птицы — нас не тронут. Эту землю мы сможем приручить, у нас будет время воссоздать свои силы. И переучиться на новую магию. Тут надо идти другими путями, не теми, которыми мы погубили Нимт.
Среди Тезерени и особенно выживших чужаков поползли шепотки. Баракас тщательно взвешивал свои слова.
«Он не откажется от своих слов, — сообщил страж. — Он выбрал путь и теперь не может с него свернуть, не поступившись собственной гордостью и властью. — В мысленном голосе звучало что-то вроде удивления. — Он запросто бросит свой род в бой даже на верную смерть. Сколько раз я встречал такое! От этого за десятки тысяч лет погибло немало надежд».
