Светлана Гольшанская - Северный путь. Часть 3. Три испытания Мертвого бога
Николя закрыл лицо рукой, не желая отвечать на бредовые обвинения. По толпе волнами ходил едва различимый шепот. Решали, верить проповеднику или нет. И если да, то что делать с опасным одержимым.
— Да вы что, совсем белены объелись? — загремел над площадью зычный голос бургомистра. — У мальчика голова кругом от ваших бредней. Да и у меня, честно признаюсь, тоже.
Что-то больно чиркнуло Николя по лбу. Острый камень? Почему дар его не отклонил? С рассеченной брови на глаз капала кровь, мешая смотреть. Но следующий камень, летевший в голову Гарольду, Николя успел перехватить телекинезом. Камень упал, не добравшись до цели.
— Кто это бросил?! — взбешенно взревел бургомистр. — Узнаю — руки оторву! Стража! Кто, по-вашему, здесь порядок наводить должен?!
Гарольд удивительно шустро для своего веса подбежал и схватил зарвавшегося проповедника за грудки:
— Я терпел ваши выступления только из-за нашей репутации самого свободного и справедливого города Лапии. Но если вы еще раз посмеете кого-то беспочвенно обвинять, клянусь своим постом бургомистра, вы сгниете на позорном столбе, медленно и мучительно. И те, кто бросает камни, последуют за вами. А теперь проваливайте. Чтоб и духу вашего во время праздника здесь не было!
Николя ошалело крутил головой по сторонам, боясь пропустить следующую атаку, но ее не последовало.
— Я уйду! — завопил проповедник, вырываясь из цепких рук бургомистра. — На время. Дабы не запятнать свою веру и душу, глядя на неправедное веселье во время нечестивого праздника. Но я вернусь, ибо мой долг перед Единым спасти всех заблудших овец, которых только можно.
Проповедник с полным достоинства видом удалился. Вскоре подоспели стражники и принялись разгонять зевак по домам.
— Не стоило горячиться, — измученно сказал Николя, когда с ним поравнялся мрачный, как грозовая туча, Гарольд. — Мы так только слабость свою показали. И ему, и всему городу.
— Но он же перешел все границы. Я не мог молчать, — беспомощно развел руками бургомистр. — Надеюсь, за праздники все отдохнут и успокоятся, иначе нас ждет бунт.
— Не думаю. Их отваги только на то, чтобы камни кидать исподтишка, хватает, — Николя отер рукавом кровь с глаза.
— Ты-то сам как? До дома дойдешь?
Николя кивнул. Они распрощались, видя, что последние из толпы покинули площадь, и тоже зашагали в разные стороны.
Охотник уже стоял на пороге собственной комнаты, когда рядом хлопнула дверь и послышались спешные шаги.
— Мастер Николя, можно вас на минуточку, — раздражающе робко начала Герда. Как она некстати. — Я просто хотела…
Отослать ее не выйдет. Николя медленно повернулся. Герда стояла в двух шагах от него и прижимала к груди сверток.
— Да у вас кровь! — ахнула она, придвигаясь ближе. — Это вас на проповеди так? Не ходите туда больше!
— Пустяк. Царапина, — отмахнулся Николя, силясь понять, что Герда так отчаянно теребит в руках. — Так что ты хотела?
— Рану надо обработать! — упорствовала девушка.
— Я же сказал, не стоит беспокоиться, — резче, чем хотелось, ответил Николя. Герда обиженно поджала губы.
— Тогда я позову мастера Эглаборга, — заявила она и сделала несколько шагов к лестнице.
— Нет, стой! — перехватил ее Николя. Только кудахтанья старого целителя не хватало! — Хорошо, можешь обработать демонову рану сама, только живей.
Герда улыбнулась и убежала вниз за мазью. Николя вошел в свою комнату и уселся на кровать, сдавив гудевшую голову ладонями. Дверь распахнулась. На пороге показалась запыхавшаяся Герда с чайником, лоскутом белой материи и туеском с мазью. Таинственный сверток был зажат подмышкой, а потом перекочевал на стул. В стоявший на столике для умывания таз полилась кипяченая вода. Герда смочила в ней лоскут и принялась стирать кровь с разбитой брови. Ласковые прикосновения нежных пальчиков унимали боль даже больше заживляющей мази, от которой кожу неприятно саднило. Николя корил себя за то, что наслаждается близостью, но ничего поделать с собой не мог. Он поймал ее ладонь и приложил к губам.
— Так что ты хотела? — настойчиво спросил Николя.
— Я… — зарделась от смущения и замялась она. Глаза забегали, пока не уперлись в оставленный на тумбе сверток. Она с шумом выдохнула, словно перед прыжком в воду: — Я хотела, чтобы вы пригласили меня на праздник.
Николя вскинул бровь:
— Нет времени. Нужно искать пастуха, ты же знаешь.
— Хотя бы один танец. Это не займет больше пяти минут, — она широко распахнула и без того слишком большие глаза и просяще уставилась на него.
Вот-вот расплачется. Николя понурился. Он не переносил вида женских слез, особенно когда сам был их причиной. Но сейчас эту порочную двусмысленную связь следовало разорвать. Окончательно и бесповоротно. Все уже и так вышло из-под контроля.
— Нет. Нам не стоит сближаться. Из этого ничего не выйдет. Слишком многое стоит между нами.
— Но я ни о чем серьезном не прошу. Всего один танец — хорошее воспоминание, которое останется со мной, когда… — она тоскливо вздохнула и отвернулась, украдкой смахивая слезы. — Когда нам придется расстаться.
— Расстаться? — моргнул Николя. От дурацкого слова сердце болезненно защемило.
— Скоро экзамен, вы забыли? После него все отправятся по местам назначения: в Дюарль или…
Николя поморщился. Из-за суматохи с проповедником он действительно забыл о том, что все сроки ученичества уже вышли. Придется принимать какое-то решение, хотя никаких идей на этот счет так и не появилось. Письмо Ноэля только все усложнило. Те варианты, которые удалось придумать раньше, теперь казались одинаково плохими.
— Уверен, у тебя еще будет много хороших воспоминаний. Ты этого достойна. Просто не со мной.
Николя протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, но Герда отшатнулась.
— Финист был прав. Вы лицемер и трус. Просто скажите прямо, — попросила она тихо, почти умоляюще.
— Сказать что? — Николя уже давно упустил направление беседы и не представлял, куда она клонится.
— Правду! — от отчаянного крика Николя вздрогнул.
Прочитала мысли? Догадалась? Нет, не может быть.
— Герда, я не…
— Я и так все знаю.
Она права. Ему до одури страшно, что придется объясняться. Он ведь и сам не решил, как к этому относиться. Почему все так сошлось?!
Герда продолжала свою обличительную речь:
— Я недостаточно красива для вас. Недостаточно умна и образована. Дар, и тот слабый достался. Куда мне до дюарлийских знатных дам, а уже тем более до вашей ненаглядной жрицы? Я никогда не надеялась даже сравниться с ними. Просто хотелось хоть на мгновение поверить в сказку.
