Белл Клер - Обретение судьбы
Меоран снова издал жуткий полузадушенный вопль. Он царапал лапами ненавистный факел, смертельно пронзивший его плоть. Меоран метался, а Красный Язык, гневно полыхая, облизывал ему морду, и кровавые пузыри вздувались и лопались на челюстях вожака.
Краем глаза Ратха увидела, как Такур бросился сквозь клубы дыма к вожаку.
— Ручей! — завизжал он. — Красный Язык умирает в воде! Беги в ручей!
Все в том же оцепенении Ратха смотрела, как Меоран слепо бредет к воде.
Она не сделала ни шагу, чтобы помочь ему или помешать. Она больше не хотела быть той, кто решит, какой смертью он умрет.
Меоран с визгом покатился вниз по берегу. И тогда Фессрана бросилась на него из камышей — она была вся в крови, а в глазах ее горел жадный огонь мщения. Фессрана стала бить лапами по концу факела, торчавшему из пасти Меорана, чтобы боль гнала его прочь от спасительной воды.
— Ешь хорошенько, ночной питомец, — мурлыкала она, глядя на огонь. — Это мясо утолит твой голод. Пляши на его костях, выжги ему кишки, заставь его петь перед смертью!
Каждый раз, когда Меоран пытался пробиться к ручью, Фессрана вырастала у него на пути; она пела свою тихую песню огню и бешено хлестала вожака по морде. Шерсть на морде и вокруг шеи Меорана почернела, под ней показалась разбухающая от ожогов кожа.
Ратха бросилась к Фессране, но Такур опередил ее. Поймав пастушку за задние ноги, он покатился прочь, увлекая ее за собой.
Охваченный пламенем Меоран бросился мимо Ратхи, и огонь жадно пожирал на бегу его голову и шею. Он не добежал до воды. Он упал и стал корчиться на траве. Ветер раздувал Красный Язык, лизавший его бьющееся тело.
Ратха видела, как Такур побежал к вожаку, но разгоревшееся пламя заставило его отступить. Тело Меорана в последний раз изогнулось, а затем застыло и начало гореть.
Такур стоял перед погребальным костром вожака, обмякшее тело Фессраны безжизненно валялось у его ног. Ратха видела, что Такур дрожит всем телом.
Затем он повернулся и пошел к куче веток, собранных Ратхой. Не говоря ни слова, он взял одну ветку в зубы и поджег ее от огня, доедавшего тело вожака.
Вся дрожа, Ратха молча ждала, когда Такур подойдет к ней. Она видела только один его глаз и боялась, что в нем тоже горит огонь безумия.
Огонь был уже перед ней, он говорил с ней своим жестоким голосом. Ратха смотрела в него и не могла отвести глаз. Так тому и быть. Она сгорит вместе с Меораном.
— Ратха! — услышала она голос Такура и с трудом посмотрела на его изуродованную морду. — Ты готова?
— Принять смерть от Красного Языка? Да. Это правильно. Я рада, что это сделаешь ты.
Она подняла подбородок, подставляя ему горло. Потом закрыла глаза.
— Нет! Не принять смерть! — зашипел Такур. — Жить и принять власть над племенем. Править нами по закону Красного Языка!
Ратха быстро открыла глаза. Такур протягивал ей факел.
— Возьми его, Давшая Новый Закон, — проговорил он сквозь зубы.
Ратха опустила голову.
— Пусть мои зубы сгниют и выпадут, если я когда-нибудь снова возьму в пасть эту тварь! Выбрось его, Такур. Путь Красного Языка — это путь безумия.
— Возможно, — ответил Такур, — но еще это путь жизни. Посмотри на свой народ, Давшая Новый Закон!
Ратха посмотрела на Имеющих Имя, все еще стоявших перед ней. Она увидела Черфана, прижавшегося к боку своей супруги, в его глазах ярко блестел ужас. Поймав взгляд Ратхи, Черфан запрокинул голову, подставляя ей горло. Его супруга, сидевшая рядом, сделала то же самое.
— Нет! — прошептала Ратха. — Я никогда не хотела власти. Это путь Меорана!
— Меоран догорает в траве. Очень скоро от него останутся только кости и пепел. Его власть окончена, а вместе с ней и его закон. Отныне править будет Новый Закон.
— Тогда ты или Фессрана… — пролепетала Ратха.
— Наш народ не подставит горло ни мне, ни Фессране, — твердо сказал Такур. — Возьми факел, Ратха, и возглавь свой народ.
Ратха вновь обвела глазами тех, кто лежал на земле перед ней. Новые головы запрокинулись под ее взглядом. Новые горла обнажились перед ней. Но были и те, в глазах которых по-прежнему светилось сомнение и ожидание.
Ратха медленно открыла пасть, и Такур сунул ей в зубы горящую палку. Когда он разжал свои челюсти, Ратха почувствовала тяжесть факела в зубах и увидела Красный Язык, пляшущий перед ее глазами.
Такур отступил прочь, его опухшая морда была покрыта потеками запекшейся крови.
Ратха взглянула на племя, увидев, что теперь все глотки обнажились перед ней. И все-таки у нее еще оставался выбор. Она могла отшвырнуть факел и броситься в погребальный костер Меорана. Или уйти прочь, отыскать дорогу, уводящую в горы, и оставить свой народ погибать от набегов бесплеменных.
«Красный Язык несет безумие, — снова подумала Ратха, вспоминая слова Такура. — Но еще он несет жизнь. — Такур не договорил, но Ратха знала, что осталось недосказанным: — Сейчас это единственная жизнь, которая нам осталась».
Она крепче стиснула палку, чувствуя горький вкус коры. Пожар продолжал пожирать деревья, и огонь от погребального костра Меорана уже начал расползаться по траве.
— Это мой питомец, — сказала Ратха, выше поднимая факел. — Но он будет и вашим. Я научу вас беречь и кормить его, потому что ему ни в коем случае нельзя позволять умереть. Отныне вы больше не будете зваться Имеющими Имя. Теперь вы — Народ Красного Языка!
Она описала факелом полукруг.
— За мной, в логово! — прокричала Ратха. — Сегодня мы дадим разбойникам новое угощение, которое вряд ли придется им по вкусу! Вы слышите меня?
В ответ раздался оглушительный рев, от которого у нее заложило уши.
С бешено колотящимся сердцем Ратха бросилась вперед, неся в зубах Красный Язык и слыша за спиной топот лап своего народа.
15
Ратха смотрела в сердце огня, ползущего из своего сложенного из веток гнезда в ночное небо. Он горел шумно, с шипением и треском.
Красный Язык жил и днем, и ночью, но Ратхе казалось, что в темноте он становится намного сильнее. Это было ночное животное, несмотря на то, что оно не подчинялось законам тишины и скрытности, общему для всех других зверей.
Ее народ собрался возле огня. Ратха видела зеленые и желтые глаза, глядящие на нее сквозь дрожащее марево жара и дыма. Она отвела взгляд от огня и посмотрела в прохладную тьму.
Бледный образ Красного Языка продолжал плясать у нее перед глазами, поэтому Ратха зажмурилась. Она не могла больше откладывать. Ее народ ждал. Как и Безымянные, прятавшиеся в лесу за границей луга.
Ратха вытащила палку из лежавшей рядом с ней кучи. Это была хорошая ветка, терпко пахнущая свежей смолой. Ратха сунула палку одним концом в костер, потом вытащила и подождала, пока Красный Язык не расцветет в полную силу.
