Марина Добрынина - Отцы и деды
— Кажется, Вы куда-то собирались, господин Мерлин, — намекнул Терин.
Мерлин поднялся, наконец, с кровати и строго велев: "чтоб через пол часа в тронном зале был!" взмахнул ботинком и исчез. Терин облегченно вздохнул и откинул одеяло.
Поверить в то, что старик созрел для того, чтобы расстаться с постом Главы, было сложно. Скорее всего, это очередная глупая шутка Мерлина и не будет ничего удивительного, если в ней участвует и Дуся. Из мести. Она все еще зла на него, хоть и почти растаяла из-за бабушкиного ожерелья. Жаль, что сюрприз не получился. Но до ее дня рождения еще две недели, так что есть время придумать что-нибудь не менее оригинальное, чем фамильная драгоценность.
Иоханна, пыхтя, и даже, что принцессам не приличествует, ругаясь вполголоса, писала ответ на очередную жалобу. Ругала она отца, но тихо-тихо, чтобы последний не услышал, ругала Лина, который устроил ей приключения и волей-неволей, натолкнул отца на дурацкую мысль — заставить дочь работать, ругала себя — за то, что не нашла способа избежать исполнения тягостных ей обязанностей.
Принцесса была очень занята, а потому эффектное появление в кабинете своей несостоявшейся свекрови как-то проглядела.
— Ханна! Глазки-то подними! — сказала Дуся.
Принцесса вздрогнула и встала.
— Дульсинея, — несколько растерянно произнесла она.
— Нет, блин, тень отца Гамлета! Родители твои где?
— Не знаю, это у Гарлана надо спросить.
— Ладно! Ты давай, бросай это гиблое дело. Собирайся. На все про все полчаса.
— Куда собираться?
— На праздник, ёптыть. Сбылась мечта идиота, моего мужа то есть. В Эрраде отправляемся. Давай-давай! Платье какое-нибудь нацепи что ли, посимпатичнее. А то сидишь тут как мышь серая, в пыли вся, папеньку твоего напоминаешь, Вальдора.
— Меня тут кто-то всуе поминает? — отозвался входящий в кабинет король Зулкибара.
— Ну, не то, чтобы всуе. Валь, я серьезно, собирайтесь. Вы нам срочно нужны. Все. Ну ты-то точно, а остальные для красоты. От тебя-то красоты никакой не получится.
— А я мантию надену, — заявил Вальдор и улыбнулся, — что за повод?
— Мерлин, дед который, Терину решил пост Главы Совета передать. Сам Совет уже в пути. А ты, Валь, должен факт этот удостоверить. Типа король.
— Ну надо же! Сбылась мечта идиота!
— Это ты кого идиотом только что обозвал? — с подозрением в голосе осведомилась Дульсинея и легонько так взмахнула тапком.
Король жизнерадостно фыркнул.
— Себя, конечно! Всю жизнь мечтал увидеть твоего злыдня на посту Главы Совета. Ты у Терина заранее поинтересуйся, какая у него пакость на очереди. Может, мировое господство? Он, помнится, идею эту вовсе не отвергал.
Дуся задумчиво оглядела Его величество.
— Валь, — медленно проговорила она, — я бы тебе сейчас ответила, но, учитывая присутствие рядом детей, это будет непедагогично.
Король посмотрел на дочь.
— Ты все еще здесь?! — рявкнул он, — марш переодеваться! И матери передай, чтоб готовилась. И мантию мою пусть возьмет. И венец. Хотя нет, за венцом надо кого-нибудь в сокровищницу отправить. Гарлан!!!
Иоханна, подобрав подол, весело унеслась.
— Я тебе удивляюсь, Валь, честное слово, — сказала Дульсинея, — никогда у тебя во дворце порядка не будет. Ну что за король? Мантия незнамо где. Когда корону надевал, вообще, наверное, не помнишь.
— Помню! В прошлом году!
— М-да, а еще народ критикуешь.
— Мне, — с достоинством ответил Вальдор, — положено: управлять, критиковать…
— И доставать, — продолжила Дульсинея.
— И доставать, — согласился король. — К вопросу о доставании. Выпьем пока?
— Гномью водку?
— Да ни за что! Только вино. Качественное, вкусное, выдержанное, отличное Зулкибарское вино. Причем заметь! Выдержанное ни где бы то ни было, а в шкафу Его величества, то есть меня.
— Какая прелесть! — оживилась Дуся, — надеюсь, это будет мое любимое — Зулкибарское не менее чем пятнадцатилетней выдержки. Или так долго в королевском шкафу вина не живут?
— Не живут, — серьезно отвечал Его величество, взял княгиню под ручку и подвел к дивану, — присаживайся, моя несостоявшаяся любовь, сейчас я окажу тебе честь и собственноручно поднесу бокал прекрасного Зулкибарского, ты уж не обессудь, но пятилетней выдержки.
— Я согласна, — с достоинством отвечала Дуся и не удержалась от вопроса, — Валь, а в чем честь-то?
— Дура ты, Дуська, сам король тебя поить будет!
— О… хм… ну да! Это и, правда, великая честь. Так и быть, я в ответ как-нибудь при случае собственноручно напою тебя гномьей водкой.
— Что еще от тебя ожидать, Дусь? Гномья водка! — прокомментировал король и сунул ей в руки полный бокал, — за наше здоровье.
— За нас, — согласилась Дуся.
— Как там Терин?
— Жив, здоров, — заверила княгиня и на всякий случай уточнила, — как физически, так и психически.
— Просто удивительно, — пробормотал Вальдор.
— Ну что, — заявил относительно трезвый Мерлин-старший и хлопнул в ладоши, — господа советники, у нас тут дело небольшое образовалось. Нужно нам сменить Главу Совета. Предупреждаю заранее — кандидатура одна. Терин Эрраде. Если кто против, говорите сразу, я тогда с поста не уйду.
Советники дружно посмотрели на кандидата.
Князь, традиционно одетый в черное, стоял, опустив взгляд, и очень походил на человека, находящегося в крайней степени бешенства. Вроде бы и не краснел, и ногами не топал, и даже возмущенно не пыхтел, но отчего-то всем сразу стало понятно — лучше быстренько проголосовать и сбежать по домам. Потому что, то ли действующий Глава, то ли будущий, но кто-то из них явно кого-нибудь здесь убьет. Не исключено, что число жертв будет исчисляться десятками. Возможно, десятками магов.
Король Зулкибара, который должен был подтвердить правильность голосования, стоял неподалеку и смотрел на друга с веселым интересом. То ли его забавляла ярость, в которой пребывал Эрраде, то ли Его величество пытался представить, как отразится на чернокнижнике изменение статуса, то ли давало знать о себе «выдержанное» вино, но Вальдор явно получал удовольствие.
Супруга кандидата, Дульсинея, тоже смотрела на Терина. Иногда ее слегка расфокусированный, вследствие употребления все того же выдержанного зулкибарского, взгляд обегал стоящих вокруг него советников.
Сын кандидата, Лин, оживленно беседовал с принцессой Зулкибарской и, казалось, на процедуру передачи власти внимания не обращал.
— Короче, — заявил Мерлин-старший, — тут должны быть всякие красивые слова, но я их все равно не помню.
