Олег Бондарев - Рыцарь понарошку
– Зло? – оживилась Элви. – Какое?
– Ну, то, что в центре Лабиринта, в круглом зале. Оно нам и не дает Изойти.
– А Бинбо?
– А что Бинбо? Он же маг, да еще какой! Смог время Исхода для всех нас оттянуть. Но его потом все же утащило, а мы остались. Хорошо хоть в Лабиринте, от глаз людских подальше!
– А чего в этом хорошего? Ты же сам говоришь – осточертело тебе в Лабиринте!
– Ну осточертело. Но представь: на весь Астрат – десять нелюдей. Да твои собратья просто на куски бы нас порвали! А потом оживили бы и опять порвали. Вы же, по большему счету, и орков, и эльфов, и моих родичей ненавидите пуще всех бед. Хотя за что – неясно.
– Может, люди просто не очень любят тех, кто на них не похож?
– Нет, Элви, – грустно покачал головой Ганрич. – Сама подумай: если ты права, значит, с Исходом должны были закончиться все войны. Они закончились?
– Нет.
– Вот видишь! Когда мы Изошли, людям стало некого ненавидеть. Но они не растерялись и стали ненавидеть друг друга. Одни люди убивают других людей. Фрогулы – слишком велики и неуязвимы; дроверы – мелки и шустры; драконы – огромны и недосягаемы. А сосед – вот он, скотина, живет себе, жизни радуется…
Элви грустно хмыкнула:
– Честно говоря, не думала, что среди троллей есть настоящие философы! Из нескольких занятий, на которых рассказывалось о вашей расе, я поняла, что вы глупы и жестоки. Но теперь знаю, что это не так…
– Да нет, тебе все правильно говорили, – огорошил девушку Ганрич. – Жестокие, конечно, сильно сказано… Но глупые – да. Просто… – он тяжело вздохнул, – за шестьсот лет одиночества и редкого общения с Крыланом можно научиться очень и очень многому. Ладно, забодал я тебя совсем – отсыпайся, завтра опять идти.
И, показывая, что разговор, окончен, Ганрич закрыл глаза и громко захрапел. Очень натурально.
Удивительно, но пещеру Треста путники нашли очень быстро.
По табличке у входа.
Пижон, все еще не веря, прочитал написанное три раза, но ничего не изменилось: на большой доске у входа кто-то аккуратно вывел «Дракон Трест», причем на Всеобщем. Стало понятно, зачем Хорхиус назвал имя твари.
Только кто эту табличку делал?
Впрочем, не так это и важно.
– Пошли уже, – нетерпеливо буркнул Пижон.
Картежнику явно не терпелось поскорее разобраться с очередным заданием мага.
Но стоило сделать шаг, как из пещеры, ревя, вылетел огромный ящер. Шулер от неожиданности отпрыгнул назад, но споткнулся о камень и распластался на земле.
А крылатая тварь, сделав круг над селением, устремилась на запад.
– Ух ты… – восхищенно прошептал кровосос, лежа на земле. – Настоящий… Я их никогда раньше не видел! Да и представлял весьма отдаленно.
Вал понимающе кивнул. Когда ему впервые довелось узреть живого дракона, он тоже, раскрыв рот, глядел на это поистине идеальное создание природы.
Огромные кожистые крылья, блестящая в лучиках солнца чешуя, умнейшие глаза, в которых, казалось, отражаются прожитые годы… Созерцание драконов – удел не только романтиков, но и всякого человека, хоть чуть-чуть могущего отличить прекрасное от всего остального.
Драконы не симпатичны, не хороши и даже не красивы. Они именно прекрасны. И никак иначе.
– Он уже улетел, Пижон, – напомнил Небесный Странник.
– Да, да, конечно, – опомнился шулер. – Пойдем! Может, он зуб дома оставил?
– Ага, – тихо хмыкнул Вал. – Под подушку сунул, чтобы зубная фея забрала, а на месте старого новый вырос!
Картежник довольно хохотнул: шутка ангела пришлась ему по вкусу.
Однако зря они решили, что могут громко кричать и топать.
Если дракон вылетел из пещеры, это совершенно не означает, что он – Трест.
И потому, когда приятели, оживленно споря, вошли в огромную сводчатую галерею, разъяренный хозяин уже с нетерпением их поджидал.
– Смертные! – пророкотал он, ловким движением ухватив приятелей лапой. – Я так и думал, что это вы шумите в коридоре!
– А кто ж еще? – нагло усмехнулся Валентин. – Ты, кстати, кто такой будешь?
Дракон просто обомлел от такого невиданного хамства: два человечка приходят к нему в пещеру, смеются над его словами да еще и спрашивают, кто он такой! Словно не они к нему пришли, а он – к ним.
– Да Трест это, говорю тебе, – ответил ему Пижон.
– Трест улетел!
– Да вот он! – кивнул в сторону опешившего дракона вампир. – Давай у него спросим!
– А давай! – согласился Вал и, прищурившись, процедил сквозь зубы: – Имя говори, живо!
Ящер нахмурился.
– Какого черта тут происходит? – тихо начал он. – Вы не только входите ко мне в пещеру, как к себе домой, но еще и разговариваете со мной, зеркалом столетий, как с мальчишкой на улице! – Последние слова дракон просто проревел.
– Зеркало столетий? – Валентин задумчиво поджал губы. – Интересно…
– Чего интересного? – фыркнул Пижон. – Блестящий он, видишь? А теперь приглядись, как следует, и отражение свое увидишь…
– Увидел!
– Вот тебе и зеркало. А столетий оно, наверное, из-за возраста этого хвостокрылого.
– Хвостокрылого?.. – не поверил ушам дракон. Они посмели назвать его хвостокрылым?!!
– Да будет тебе злиться! – хмыкнул Валентин. – Ты же имя так и не сказал, вспомни!
Дракон пробурчал что-то о вежливости к старым ящерам, но все ж назвался:
– Трест я. Правы вы были.
– Ну? А я что говорил? – просиял Пижон.
– Это все потому, что ты читать умеешь! – «обиделся» Валентин. – Тоже мне, умник: по табличке и дурак понять сможет!
– Но ты ж не понял!
– А я и не дурак!
Трест устало выпустил в потолок нехилую струю пламени.
В общем, если не вдаваться в детали, парочка ангел – вампир «окучивала» крылатого беднягу еще с полчаса. Вот что значит «заранее сговориться»!..
И только потом, когда дракон на все готов был пойти, чтобы только избавиться от назойливых гостей (просто съесть их он почему-то не решался), начался разговор о деле…
– В покер? Да я в него не играл лет пятьсот! Точнее, тогда меня только научили: в низинах цирк остановился, так местный клоун живо объяснил, что к чему. Трепался, правда, много еще, про всякую чепуху. Вроде того, что «людей всех надо перебить» и «нелюдей к власти»! В общем, странный был парень. Но дело не в нем… А ставить зуб дракона я даже за золото не соглашусь. Даже если бы ваши мешки были доверху им набиты!
– А если мы поставим нечто такое, что тебя сразу заинтересует? – хитро сощурился Пижон.
– И что же это? – хмыкнул дракон. – Я перевидал за шестьсот лет жизни столько, что давно разучился удивляться…
Не говоря ни слова, ангел положил на стол глаз фрогула.
Третий глаз.
– Это… он? – недоверчиво поинтересовался дракон.
