Роман Артемьев - Толстый демон
— Каким правилам? — уточнила Алла.
— Ну например, не спорить с бабками в автобусе или разговаривать с милиционерами простыми, короткими предложениями, — поделился опытом дханн. — Мне его советы здорово жизнь облегчили.
— Подожди-ка, — сообразила женщина. — Кто еще приезжает? Я имею в виду, кроме Эвиар и этого твоего дружка с непроизносимым именем.
Шурик вновь вздохнул и принялся повествовать о следующей причине своего дурного настроения. Правда, более охотно и с некоторым юмором.
— Я как-то упоминал, что интеллект дханна превосходит интеллект большинства людей. Помнишь?
— Да, было что-то такое, — припомнила Алла.
— Так вот, из каждого правила есть исключение, и сейчас это исключение едет к нам. Готовься.
— Нельзя ли подробнее?! — возмутилась заинтригованная женщина.
— Дочь моей троюродной бабушки, Риссамат дар Парнан, считается даже большим позором рода, чем я сам, — охарактеризовал кузину толстяк. — Понимаешь, она не дура. Просто…
Алла с оторопью наблюдала за корчащим разнообразные гримасы толстяком. Тот выделывал странные движения руками, шевелил пальцами, кривил губы и дергал бровями, одновременно мычанием давая понять: ну нет у него подходящих слов! То есть, может, и есть, да только воспитание не позволяет их произнести. Наконец, отчаявшись, он сдался:
— Короче говоря, сама увидишь.
— Хоть примерно скажи: чего ждать?
— Капризов и нелепых требований. — Шурик поморщился. — Причем ее требования постоянно меняются.
— Истеричка?
— Еще какая.
— Так, может, ну ее?
— Нельзя, — раздался еще один вздох, более тяжкий. — Родители над ней трясутся, особенно отец. Оскорбления он не простит. Лучше перетерпеть дней десять, чем потом веками по глухоманям прятаться.
— А кто у нас папа?
— Первый Клык Дома. — Дханн поежился. — Люди назвали бы его капитаном гвардии и бойцом номер раз. Жуткий тип. И телохранителя к дочурке он прислал такого же отмороженного — Этбаала из Сидона. Держись от него подальше.
— Этот чем знаменит?
— Он многоразовый камикадзе, — с серьезным лицом поведал Шурик. — С радостью бежит навстречу смерти, но каким-то чудом всякий раз умудряется уцелеть.
Этикет, как и многие другие вещи, придуман обладающими властью людьми для собственного удобства. Дескать, слуга носит за мной зонтик не потому, что самому западло, а в связи с высоким статусом. Однако со временем этикет зажил собственной жизнью — и теперь доставляет немало проблем всем, до кого дотянется. Почему считается правильным отрезать по маленькому кусочку пищи, вместо того чтобы сразу нарезать ее на тарелке и потом, держа вилку в правой руке, с удовольствием съесть? Говорят, якобы еда так лучше сохраняет температуру и вкус. Спорное мнение.
Короче говоря, не этикет для человека, но человек для этикета.
Шурик, по мере возможности, правил поведения в обществе не нарушал. Это если говорить об обществе дханнов. На человеческие же понятия приличия он не то чтобы поплевывал — скорее, они существовали в разных плоскостях. Толстяк отдельно, люди отдельно. Причем подобное игнорирование в большинстве случаев ему сходило с рук, особенно в последнее время. Все-таки в бытии хозяином собственной земли есть определенные плюсы. Например, ты можешь выспаться перед важной встречей, и тебя никто не станет упрекать в опоздании… или хотя бы дадут поспать дольше остальных.
Традиционно считается, что творить темные ритуалы лучше всего ночью, этак часов в двенадцать. Якобы отрицательные энергии — или отдельные деструктивные существа, смотря к какому культу принадлежит объясняющий, — в полночь наиболее сильны, отчего и результат ближе к ожидаемому. Но это точка зрения смертных, да и то не всех. Колдуны, к примеру, в любое время суток чувствуют в себе готовность нагадить ближнему своему, чтобы потом и до дальних добраться. Урзал не был исключением.
Когда пинками поднятый с кровати дханн обрел относительную способность соображать, оказалось, машина уже стоит на месте проведения обряда. Договаривались на шесть утра, но Шурик бессовестно проспал, и сейчас стрелка часов подбегала к семи. Лишних не приглашали: только два монаха, Урзал со здоровенным рюкзаком, Славомира с толстым посохом, Шурик и Алла. Ну и Олег в качестве шофера, получивший строгое указание из «мерседеса» не вылезать. Собрались в небольшом скверике, пустынном по раннему утру. Оставалось обговорить пару деталей — и можно приступать.
— Привет, — с трудом удержался толстяк от зевка. — Все готово?
Мозг подошел поближе. Так уж получилось, что Славомира избрала его напарника терпеливым слушателем, поэтому к моменту приезда демона монах, по сути, остался один. Ибо под напором непрерывной болтовни Боди утратил ценность не только в качестве боевой единицы, но и просто как вменяемое существо.
— Мы не определились, что конкретно вы намерены делать.
— Чего тут думать-то? — Злой на весь мир Шурик был склонен к экстремизму. — По магам грохнем «Южным Ангелом», людишек колдун душесоской зачистит. И по домам досыпать.
Славомира замолчала. Урзал сглотнул, не зная, как признаться в своей неспособности сотворить аркан подобной сложности. У Мозга банально отвисла челюсть, и даже глаза Боди утратили стеклянный блеск. Только Алла удивленно переводила взгляд с одного на другого, не понимая причин обуявшего чародеев ступора.
Первым оправился священник:
— Сдурел? — взревел он, отбросив всякую дипломатию. — Да ты же полгорода разнесешь!
— Зато гарантия. Ты этих визитеров видел?
— Видел. Город не тронь.
— Тогда предлагай свой вариант. — Шурик уселся на пенек, приготовившись к долгому торгу.
Его спокойствие не было напускным и объяснялось просто — делом он занимался привычным. Можно сказать, рутинным. Убедившись после первоначального шока, что прибывшие «святые отцы» не являются кровожадными фанатиками и способны к диалогу, толстяк успокоился. Дипломатию дханн изучал. Теоретически он знал, как общаться с представителями чужих Домов и прочих семей своего, с вассалами и магами, церковниками и обычным людом. А сейчас просто собирался применить познания на практике.
И заблаговременно принятый состав из семнадцати трав здесь совершенно ни при чем!
— Гостей обижать нельзя, — рубанул рукой монах. Вчера вечером ему звонили из патриархии и дали четкие указания, от которых он не собирался отступать. — Иначе скандал на всю Европу начнется. Наложи «спотыкач» на простых сектантов — и хватит.
— Фига себе! — возмутился потомок древнего благородного рода нелюди. — На мою землю заявился чужой боевой отряд, а я его пальцем тронуть не смей?
