Николай Романецкий - Узревший Слово
И тут он краем глаза заметил мелькнувшую на тротуаре голубую искорку. Повернул голову. Возле ступенек крыльца лежала пуговица. Та самая, которую он принес сюда позавчера. От Верочкиной кофточки.
Репня наклонился, делая вид, будто завязывает шнурок на ногавице, незаметно подобрал пуговицу, сунул ее в карман кафтана. И не спеша зашагал прочь.
* * *Как и вчера, перед ужином пошли гулять.
Вера предложила взять с собой Забаву, и Свет был согласен, но Забава после обеда выглядела странно-грустной, словно заболела. Однако, когда Свет спросил у Берендея о самочувствии племянницы, тот заявил, что с нею все в порядке. Мол, встречалась в первой половине дня со своей воспитательницей, и теперь на девицу нахлынули воспоминания о детских годах. Свет и сам знал, какова эмоциональная окраска подобных воспоминаний — словно вы совершили неисправимую ошибку, но понятия не имеете, в чем она заключается, — и оставил служанку в покое. Пусть погрустит немного наедине с собой. Утром от этой грусти и следа не останется.
В экипаже Вера, как и вчера, кататься не захотела.
— Я предпочитаю изучать незнакомые города в прогулках, — заявила она.
Свет хотел сказать, что с ее стороны легкомысленно заявлять о том, будто она незнакома с Новымгородом — а может быть, она в этом городе родилась и прожила большую часть жизни! — но промолчал. В конце концов, это был непринципиальный вопрос…
Они неторопливо шли по Торговой набережной, глазея по сторонам. Вера доверчиво опиралась на десницу Света, но все время получалось, что она оказывается на четверть шага впереди. Словно она, прогуливаясь, гналась за кем-то или чем-то. Либо боялась, что из Светова кармана выскочит вдруг отравленное лезвие и поразит ее в левый бок…
А когда они подошли к мраморным лестницам, двумя дугами спускающимся в Волхов, Вера бросила своего кавалера и быстро сбежала вниз по ступенькам. Скинула туфли и, взвизгнув от удовольствия, ступила в воду. Свет смотрел на нее и думал, что когда Вера забывает о своем желании выглядеть светской дамой, походка ее становится очень и очень странной — словно девица больше привыкла ходить в брюках, а не в женском платье. Свет знал, что франкские женщины уже лет двадцать как носят брюки.
Вера вновь обулась, неторопливо поднялась по ступенькам, и Свет вдруг понял, что опять попал в сети своего болезненного воображения. Какие, к Велесу, брюки! Посмотрите, как она вышагивает — нога начинает движение от бедра, стопа ставится на землю осторожно, подбородок вздернут, словно девица намеревается бросить вызов всей подлунной.
— Хорошо-то как! — сказала Вера. — Как бы мне хотелось искупаться!
Глеб виновато развел руками:
— Увы, не получится. Завтра начинается Паломная седмица, а в это время в Словении купаются только в Ильмене, около Перыни. Правда, там зато не нужен купальный костюм.
Вера вскинула на него удивленные глаза:
— Неужели голяком купаются?
— Да. В отличие от христианского бога, словенские боги спокойно относятся к обнаженному телу. У нас многие даже загорают без купальников. Так что тело покрывается загаром полностью, не так как у вас.
Ее глаза расширились.
— И часто вы подсматриваете за мной?
— С чего вы решили, что я за вами подсматриваю? — Свет возмущенно фыркнул. — Помнится, я имел возможность посмотреть на ваше тело еще в день нашего знакомства.
— Ах да! — Она опустила глаза. — Я почему-то тогда подумала, что вы пришли не просто посмотреть на меня.
И тут Свет решился.
— Простите, Вера! Мне бы хотелось задать вам вопрос, который у нас задавать не принято.
Она кокетливо взглянула на него:
— И какой же?
Свет поморщился:
— Вы девица или женщина?
Лицо ее на мгновение застыло, потом вытянулось. Свет смотрел на нее, не мигая. Наконец губы ее задрожали, и она вдруг прыснула.
— О Боже! Вам-то это зачем? Ведь вы, как я понимаю, в женщинах не нуждаетесь.
— Откуда вы знаете? — быстро спросил Свет.
— Ну-у… — Она перестала смеяться, взгляд ее стал задумчивым. — По-моему, мне говорила об этом ваша Забава. А вы и вправду не нуждаетесь в женщинах?
— Да.
— Бедная ваша Забава! На что же она надеется? Уж я бы все сделала, чтобы в такого мужчину не влюбиться.
— Надежды моей служанки — это ее личное дело, — сказал равнодушно Свет. — Она была давно предупреждена.
Вера отвернулась от него, облокотилась на мраморный парапет набережной.
— Странно, — проговорила она после некоторого молчания. — Я знаю, что есть мужчины, которые не могут… Но встретиться с мужчиной, который не хочет…
— А откуда вы знаете, что есть такие мужчины? — быстро спросил Свет.
— Ну-у, знаю, и все. — Она обернулась и в упор посмотрела на него. — Мне снова кажется, что меня пытаются уличить во лжи.
Свет не опустил глаз. Разговор становился все более и более странным, но Свет вдруг обнаружил, что разговор этот ему интересен. И похоже, даже позволяет сделать некоторые выводы.
— А можно еще один нескромный вопрос?
— Валяйте, — великодушно разрешила Вера.
— Сколько вам лет?
Она снова прыснула:
— А это вам зачем? Неужели анкету на меня заполнять собрались!
Свет пожал раменами.
— Мой возраст — это моя тайна. — Вера вдруг показала ему язык. — Могу только сказать, что я моложе вашей Забавы.
— Странно, — задумчиво сказал Свет. — Из некоторых ваших слов я бы сделал вывод, что вы явно не девица.
— А у меня была справная учительница!.. Я наконец вспомнила. — Она снова показала ему язык. — Меня воспитали додолки. А к вам я попала для того, чтобы отнять у вас Талант. Вот так-то!
— Глупости! — Свет похлопал ее по плечу. — В своей жизни мне приходилось встречаться с додолками. Они не раз расставляли на меня свои сети. Вы на них совершенно непохожи. Уж скорее я поверю, что додолками заслана Забава. Так что придумайте что-нибудь поумнее.
Она посмотрела на него долгим-долгим взглядом и сказала:
— Пойдемте домой. Кушать хочется.
Обратный путь проходил в полном молчании. Вера была погружена в такие глубокие размышления, что многажды спотыкалась, всякий раз вскрикивая и судорожно хватаясь за десницу Света. А он решил ее размышлений не прерывать: если женщина думает, значит, есть о чем. Иначе бы она без умолку работала языком.
Вера молчала, пока он не привел ее к двери гостевой. И тут сказала:
— Знаете, а я не верю, что вас совершенно не интересуют женщины!
— В самом деле? — Он перестал поддерживать ее под локоточек.
— Конечно! — Она взялась за ручку двери. — Иначе зачем вы за мной подсматриваете?
