Глеб Борисенков - Возвращение Урмана-1
– Ясно! Спасибо тебе, Кольцо, теперь многое прояснилось. Мы действительно похожи. И оба мечтаем быть в центре. Но я уже нашёл своего повелителя. И ты на пути. Сраный Рюген меня интересует исключительно в меркантильных целях! И, да, я никогда не стану пожимать руку луцернскому скоту!
– Зря, – процедил Томас. Лицо налилось краской. Рука сделала несколько резких движений. – Мы могли бы стать союзниками. Вместе вершить историю. Но нет, ты погряз в предрассудках, необоснованной спеси. Ты – иной, но хочешь измениться, чтобы стать таким же скотом! Умри!
Разбойник сорвался с места. Сабля начала разбег. И тут Марий выпростал левую руку вперёд. С ладони сорвалась ледяная сосулька, пробившая грудь Томасу. Кольцо зашатался и рухнул на колени. Из-за спины торчал кусок льда. Кровь в две струйки текла из-за рта.
– Ты… колдун… проклятье…
Томас подавился кровью и рухнул ничком. Марий потрогал его лезвием, а потом для верности со всей силы полоснул по затылку. Голова повисла на обрывках волокон.
Столько времени прошло… Что там творится?
Марий вытер меч о рубаху мертвеца и бросился вниз. Ему никто не мешал. Он вылетел из донжона и замер. В схватке, судя по радостным крикам мятежников, явно наметился перелом. Марий, пригибаясь, выскочил за ворота. При свете пожарища он увидел темную фигуру, преследуемую людьми. Это был Берд. Он явно выдохся и шатался от усталости. В него метали дротики, витязь едва изворачивался. Других солдат не было видно, очевидно они пали.
– Стой! Лови его! – крики заставили Мария очнуться. Он побежал прочь, в спасительную темноту, но успел заметить, как Берд оказался на краю склона и прыгнул вниз. Вдогонку летели крики. Марий не знал, остался жив витязь или разбился. Больше не было времени. Рыцарь не знал, куда ушёл Бузина с пленницей. Надо бежать.
Он бежал вниз по склону, цеплялся ногами и едва сохранял равновесие. В панцире было неудобно и тяжело дышать. Пришлось бросить шлем. Он покатился, подпрыгивая, вниз в пропасть. Марий выдохся и едва не рухнул сам.
Я больше не могу… Проклятые горы…
Ночь была ещё в разгаре. Марий шёл покуда не рухнул от усталости. Уснул мгновенно, подложив руку под голову. Панцирь мешал дыханию.
В древние времена Рюген был полуостровом, соединённый с материком косами. Отсюда волнами расходилась жизнь. Создатель будто отворил ворота из собственного мира: племена исходили прочь, оставляя за собой надгробные камни и пометки на дорогах. Великие крепости-обсерватории воздвигались на холмах и десятки чародеев проводили таинственные обряды. Над долинами раскатывались слова силы и мир менялся. Появлялась новая земля, и белесый океан хаоса отступал прочь. Но когда слова стали общим даром, они потеряли силу. Чародеи покинули Рюген. Все, кроме одного, в образе крылатого змея. Он жил, несмотря на боль от утраты силы. А потом умер, и его могила, дольмен, дала название ущелью и горной речке.
Марий проснулся с гудящей головой и ломотой в затекшем теле. Спать в доспехе было самой большой глупостью на свете. Он щурился от солнечного света, закрываясь ладонью. Кругом громоздились чужие горы: зеленеющие, рыжие, черные, будто одинаковые. И нигде не было пути.
– Я заблудился… О, Боже! – прошептал Марий. Он сжимал и разжимал кулаки. Один, без спутников и припасов, в совершенно чужом краю. Кругом были враги.
Глава XVI
Однажды отец привёл Альберта на крутой берег реки. Стоял летний знойный день, но под сенью вязов было хорошо. От реки несло тиной и прохладой. Альберту было всего шесть, может чуть больше, уже никто не упомнит. Даже та река давно иссохла. Её дно умостили плитами и по ней перегоняют скот на продажу.
Отец ещё не знал, что семейному счастью скоро придёт конец. Тянулись последние спокойные дни. Уже через полмесяца умрет старый герцог. Начнется борьба за власть и лишние наследники будут обречены. Отца сгноят в темнице, лишь за то, что он брат нового государя. Но тогда Альберт не разбирался в политике. Он был счастлив ветру, реке, особенно голубому небу. Здесь, в безопасной тени, небо казалось необычайным, прекрасным.
Отец споткнулся о какой-то пушистый комок земли и чуть не растянулся. Он, было, ругнулся, но тут же смолк. Под ногами бурлил огромный разворошённый муравейник. Мириады насекомых разбегались вокруг. Одни тащили яйца в безопасное место, другие искали виновных. Запахло кислым.
– Всегда должен быть виноватый, – хмыкнул отец. – Ну-ка, волчонок, давай-ка отойдём, пока не покусали!
Они оба, как зачарованные смотрели на возню насекомых. Действия муравьев только выглядели беспорядочной суматохой. Всё подчинялось железной логике.
– Я даже и не заметил, как дал им столько пищи для действий, – произнёс родитель. Он был взволнован. Как позднее догадался Альберт, именно тогда отец решил идти до конца, что и погубило.
– Всего лишь нечаянно задел, бессознательно… Но породил жизнь, борьбу! Видимо, в этом мире должны быть такие смутьяны, которые своими, пусть даже и безумными поступками двигают мир вперёд!
Тогда Альберт ничего не понял, но запомнил слова. Сначала как последнюю память, потом как призыв к действию. Начинающий священник давал повод, как он говорил «подкидывал кость», а собаки уже начинали грызню. Лишь бы только движение продолжалось. Не стесняясь в средствах, Альберт получил не только высший сан, но и преумножил богатства церкви. Теперь он мог приказывать. Слово обрело силу. Это было хорошо.
Альберт продолжать изучать старые легенды. Чтение затягивало, погребало под слоями домыслов и нелепиц. Однако многое, прежде необъяснимое поведение сильнейших мира сего, становилось ясным.
По преданию Азамат, последний из легендарных вождей Диких кланов, проклял мир. Он то ли предвидел, то притянул своей неукротимой ненавистью, гибель захватчикам. С тех пор, правда, уже столько воды утекло, что даже и не известно, кто был жертва, а кто виновник. Но вскоре появилось и другое предсказание, о приходе спасителей, избранных. И вот тут начинались сложности. Каждый из толкователей предлагал собственную систему поиска избранных.
Они все дураки! И те, кто предсказывал, и те, кто рассчитывал. Это их воля породила безумие. Они невзначай расшевелили муравейник и теперь из него полезла всякая дрянь. Одни только темные мессии чего стоят! Откуда они вообще взялись? Что, родились и сразу, едва на ноги встали, темные мессии? Нет, надо было учиться, как-то… деградировать что ли, воспылать ненавистью ко всему живому, теплому, испытывающему чувства.
– Избранный – это тот, кого избрали, – прошептал епископ. – Возможно, что какие-то особые способности и не важны. Главное, непоколебимая уверенность. А, может, я и ошибаюсь. Так, есть чародеи неслыханной силы. Один собирает гигантскую армию и нанимает флот. Другой – выведывает наши секреты и платит чистым золотом за мелкие услуги. Зачем?
