Сергей Лукьяненко - Непоседа
— Прозрачный Бог — самый сильный в мире волшебник, — объяснил Трикс. — Его боятся все: Маркель, султан, витаманты… Если мы его одолеем, — он постарался сказать «мы» как можно небрежнее, но вместе с тем уверенно, — то все будут нам очень благодарны.
— И ты отдашь мне свой трон, — фыркнул Дэрик.
— Нет, трон не отдам, — признался Трикс. — Но Маркель в благодарность может выделить твоим родителям какое-нибудь баронство на границе с Самаршаном, а султан согласится уступить часть пустыни.
— Зачем мне пустыня, — пожал плечами Дэрик.
— Если у Гризов будет свое баронство, или даже герцогство на границе королевства и Самаршана… — Трикс задумчиво почесал кончик носа. — На одних только пошлинах с караванов можно сколотить целое состояние.
— А витаманты? Они отцу не простят измены.
— Это на берегу моря им нетрудно будет до вас дотянуться. А тут, на границе пустыни? Если еще там будут жить драконы и ты с ними подружишься…
— Разве можно подружиться с драконами? — воскликнул Дэрик.
— У меня получилось, — скромно ответил Трикс.
— Но почему ты думаешь, что король и султан подарят нам земли?
— Я их уговорю, — твердо сказал Трикс. — Поверь, через месяц они будут готовы отдать все что угодно тому, кто избавит их от Прозрачного Бога.
— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросил Дэрик.
Трикс подумал и решил не усложнять.
— Я же волшебник. Я вижу будущее.
— И ты взаправду меня не обманешь?
— Это я упросил Маркеля не казнить вас, а всего лишь выгнать из королевства, дубина! — возмутился Трикс.
— Хорошо. — Дэрик встал. — Раз ты даешь слово… кузен… то давай заключим перемирие. Мы вместе выучимся на ассасинов и прибьем этого твоего… прозрачного… Если после этого нашей семье дадут приличные владения — я обещаю больше не держать на тебя зла! И папу уговорю примириться. Может быть, даже когда-нибудь у тебя будет дочь, а у меня сын — и они окончательно примирят наши фамилии!
Трикс опять занервничал. Дэрик как-то уж очень однобоко понимал примирение!
— Может быть, — уклончиво сказал Трикс.
Они осторожно пожали друг другу руки.
— Ну… я пошел? — спросил Дэрик, подбирая метлу и сковородку.
— Угу, — сказал Трикс. — Еще рано совсем.
— Ну… спокойной ночи тогда… — Дэрик опасливо помахал рукой перед собой, прежде чем ступить на лестницу. — Ты это… ложись тоже. Завтра с утра эксглумация и лабораторная работа по порицанию…
— Спокойной ночи, — согласился Трикс. — Приятных сновидений и вообще всего хорошего!
Заклинание света как раз почти выгорело. Трикс вернулся в свою койку, немного поворочался там, потом все же не выдержал, поднялся и снова поставил сторожевое заклинание на дверь.
Просто на всякий случай.
— Многие из вас, жалкие недостойные ученики, недооценивают важность эксглумации, — говорил декан Эам, расхаживая по лекционному залу. — «О, зачем нам глумиться над поверженным и мертвым противником?» — говорят эти трусливые уродцы. Некоторые доходят до того, что считают павшего врага достойным уважения, или утверждают, что о мертвых стоит говорить либо хорошее, либо молчать. Стыд и позор! Это правило если и годится, то для обычных людишек. А вам, ассасинам, предстоит иметь дело с королями, волшебниками, полководцами, теми, от чьего имени трепещут народы, о ком слагают баллады летописцы. И это совсем другое дело. Запомните: ничто так не радует смердов и не возбуждает подхалимов, как хорошее глумление над бывшим кумиром! Ничто так не укрепляет власть, как уничижение предшественника! Ты! — Эам указал на Трикса. — Встал и пошел к доске!
Трикс послушно встал и пошел к широкой доске, укрепленной на двух каменных подставках перед кафедрой. На доске лежало что-то, прикрытое сверху красным полотнищем.
— Тряпку снять! — велел Эам.
Трикс сглотнул и осторожно стянул полотнище. К счастью, учитель Абв не врал — на доске лежал не труп, а всего лишь набитое соломой пугало — в рваной одежонке, с нахлобученной на мягкую голову широкополой шляпой, несоразмерными руками-ногами и небрежно нарисованным лицом.
— Вводная, — небрежно сказал Эам, нарезая круги вокруг Трикса и чучела. — Это — бывший правитель могущественного королевства, убитый тобой с помощью початка кукурузы и отвара спорыньи. Он был суров, умен, его боялись и любили… в общем, обычный властитель.
— Понял, — прошептал Трикс, печально глядя на чучело.
— Тебе надо поглумиться над ним. Так, чтобы все лизоблюды и клевреты принялись поносить бывшего кумира и восхвалять тебя.
— Понял, — повторил Трикс.
— Начинай. Я буду не только комментировать твои действия, но и защищать мертвого властителя.
Трикс оглянулся на Тиану и Дэрика. Тиана смотрела на него с сочувствием, Дэрик с любопытством.
— Я хочу… хочу сказать несколько слов о бывшем властителе… — начал Трикс.
Эам презрительно фыркнул.
— Хочу сказать об этом… страшиле… — выдавил из себя Трикс.
— Уже лучше, — пробормотал Эам. И тут же негодующе воскликнул: — Как ты можешь называть его страшилой?
— А кто же он еще? — ответил Трикс вопросом. — Посмотрите на него! Весь скособоченный, рябой, руки-ноги разной длины!
— Постыдно смеяться над физическими недостатками, — отрезал Эам. — У каждого человека можно найти недостатки — тебе ли это не знать, курносый мальчишка!
— Дело не в его физическом уродстве! — поправился Трикс. — Я называю его Страшилой, потому что он внушал страх!
— Нашим врагам! — рявкнул декан.
— Всем! — парировал Трикс. — Люди дрожали при мысли о том, что впадут к нему в немилость!
— Все люди дрожат, если впадают в немилость к властителям!
— Он казнил всех своих врагов!
— Все казнят!
— Он их казнил тайно! Делал вид, что ни при чем, а сам казнил! Своего верного друга-рыцаря, прозванного за несгибаемую волю Железным, а за мастерское владение топором — Дровосеком! Он его казнил, казнил!
— Какие ваши доказательства? — возмутился Эам.
— Разве нужны доказательства, когда это общеизвестный факт? — ответил Трикс. — Об этом все знали, но боялись сказать! А мудрого советника, за отвагу прозванного Львом, а за осторожность — Трусливым? Он изгнал его в далекую пустыню и там убил! Этого никто не посмеет отрицать!
— Тот и сам был не прочь сожрать Страшилу! — возмутился Эам. — Это обычная ссора правителей!
— Ну а тысячи замученных крестьян? — спросил Трикс.
— Так уж и тысячи…
— Десятки тысяч! Сотни тысяч! — Трикс почувствовал, как нахлынуло воодушевление, и сказал немыслимое слово: — Миллионы!
