Ольга Громыко - Верные враги
— Утро. — Верес, ближе всех стоящий к окну, мечом подковырнул заколоченный ставень, впуская в дом морозно-розоватый свет.
— И что? — недоверчиво поинтересовалась я, не торопясь опускать даркан. — Если эта пакость так боится света, какого лешего она начинает охоту за четверть часа до восхода солнца? А есть когда?
— Расквыры не любят только прямых солнечных лучей, часок-другой у них на трапезу оставался. Но, если атака не увенчается успехом в течение нескольких минут, они, как правило, отступаются. — Верес устало вытер лоб тыльной стороной ладони, лишь размазав по нему свою и чужую кровь. По несколько укусов и царапин досталось всем, а испещренные метинами куртки идеально подходили для маскировки в камышах. Мрака расквыра ухитрилась мазнуть хвостом по самому кончику носа; такой помидорине позавидовал бы самый отъявленный пропойца.
Я с содроганием заставила себя заглянуть в осколок зеркала, одиноким клыком торчащий из покосившейся рамы. Лицо наискось пересекала черно-багровая, вздувшаяся полоса в два пальца толщиной, непонятно, то ли болевшая, то ли жутко зудящая. Я осторожно потрогала пальцем отекшие, намертво сомкнутые веки на правом глазу. Собственно глаз под ними вроде бы имелся, вовремя успела закрыть.
— Они что, ядовитые?
— Скорее обжигающие — яда как такового у расквыр нет. Боль и опухоль должны пройти через пару часов. — Верес держал левую руку, как собака хромую лапу: поджатой и слегка отставленной, чтобы не задеть чего ненароком. — Но след еще на несколько дней останется.
— Превосходно, — проворчала я, представляя себя в черной пиратской повязке на пару с драконом.
Приколотая к стене тварь еще слабо трепыхалась. Мрак выдернул болт вместе с ней и брезгливо вышвырнул в окно. Ноги скользили по вурдалачьей крови — это если вообще удавалось найти свободный кусочек пола среди разбросанной утвари, обвалившегося с чердака «добра» и расквырьих тушек, сейчас выглядевших маленькими и жалкими. Покрытый пылью и каплями крови светильник, как ни странно, продолжал гореть. Парочка залетевших внутрь перьев коптили и смердели на всю комнату. Под печью помимо Вирры ухитрился уместиться Рест, сейчас как раз пытавшийся оттуда вылезти, но пока безуспешно.
За дверью тревожно похрапывали и переступали на месте кони. Я обошла стол, лишний раз убедившись, что вурдалак издох на славу, без вариантов. А, чтоб вас всех...
— Верес, подойди-ка сюда, — бесцветным голосом окликнула я.
Услышал и понял меня не только колдун. Робкий еще обмен впечатлениями и попытки шутить мигом прекратились.
Сегодня нежити всё-таки удалось заморить червячка. И не только его. Верес сокрушенно вздохнул, покачал головой и, убрав меч в ножны, присел на корточки.
— Открой мне двери, пожалуйста.
Я молча подчинилась. Потянувшийся к чердаку сквозняк быстро увлек за собой последние крохи тепла, окончательно превратив когда-то надежный и уютный дом в груду мертвых, чуждых развалин.
Колдун осторожно просунул руки под хрупкое, безвольно обвисшее тело, поднял и понес к лесу. За ним потянулась цепочка алых капель. Сначала частая. Потом всё реже и реже. Потом оборвалась.
Вирра не плакала. Только уткнулась лицом мне в бедро и тихонько засопела.
— Иди собирай вещи, мелкая, — решительно велела я, в последний миг отдергивая руку от золотистых кудряшек Так она точно разревется. — Рест, выводи коней. Уезжаем отсюда, и поскорее.
Глава 9
Куда Верес ходил и что делал, никто спрашивать не стал. Как и сомневаться, что теперь до тела девушки не доберутся ни птицы, ни лесное зверье. Над деревьями померцало бледно-сиреневое сияние, раздался натужный хруст, будто какой-то великан раздирал замерзший древесный ствол, и минут через десять колдун слегка заплетающимся шагом вернулся к избушке. Один. Положил руку на конскую холку да так и замер, опустив голову и машинально перебирая пальцами вьюжистую гриву, словно пытался справиться с дурнотой. Мрак шагнул было к нему, но Верес, услышав, упрямо выпрямился и сам вскочил в седло.
Вирра, вытащив на порожек узелок с вещами, серой мышкой замерла у крыльца. Во встрепанные волосы успел набиться снег, носок левого сапожка перевязан веревочкой, чтобы не хлябать полуоторванной подошвой. За спиной — лук и колчан, плотно набитый стрелами с полосатым оперением, на боку болтается арбалет.
Мрак приглашающе похлопал ладонью по колену:
— Лезь ко мне, прокачу с ветерком!
Но девочка заложила руки за спину и смущенно попятилась. Обвела всадников настороженным лазурным взглядом, почему-то задержавшись на мне.
— А ты правда оборотень?
— Правда, — не глядя на Вирру, буркнула я, выравнивая длину поводьев.
— А... ты меня не скушаешь?
— Только если ветчина закончится, — серьезно заверила я. — Езжай с Мраком, оно надежнее.
— Нет, с тобой. — Вирра протянула ко мне покрасневшие от холода лапки, но я по-простому схватила ее за шиворот и легко втянула на седло перед собой. — Уй, а ты сильная! Это потому что людей кушаешь?
— Это потому что ты такая мелкая. Спрячь руки в рукава, а то совсем отвалятся.
Девочка послушалась. Сначала неуверенно, а потом плотненько прижалась ко мне спиной, греясь и грея. Мрак, лихо свесившись с седла, подхватил Виррин узел и пристроил поверх своей клади.
Больше нас здесь ничто не задерживало.
Ночью прошел легкий снежок, затерший следы и перемешавший тропки, так что мужчины без возражений уступили мне лидерство — сильно подозреваю, чтобы потом было на кого свалить вину за очередное плутание в трех соснах. Прямой и уверенный путь к опушке их откровенно разочаровал.
Рест почти сразу начал клевать носом и совсем было навострился вздремнуть в седле, но, услышав мое ехидное замечание, что «младенцев на свежем воздухе всегда развозит», встрепенулся и теперь старательно таращился на однообразный и в самом деле усыпляющий пейзаж, как мастер ни пытался его переубедить, кидая на меня укоризненные взгляды.
Выбравшись из леса, мы с Вересом поменялись местами. Я снова оказалась в хвосте и от нечего делать начала эти самые хвосты разглядывать. Что-то в лошадиных движениях показалось мне странным, чересчур слаженным и отточенным, заставив поискать разгадку позади своего жеребца. Ничего себе! Оказывается, кэльпи аккуратно ступали след в след, так что в результате получилась цепочка, оставленная словно бы одной лошадью, и той без всадника.
— Интересно, зачем они это делают, если снег прекрасно их держит и нужды экономить силы нет? — вслух удивилась я.
— Инстинкт.— Верес поспешно проглотил то, что украдкой жевал последние десять минут. Ну, если на привале недосчитаемся сухарей, которых и так в обрез, попляшешь ты у нас! — Кэльпи — существа шаловливые и вместе с тем осторожные, на суше врагов у них не меньше, чем у обычных лошадей, вот они и пользуются заячьими приемами. Представь, идешь ты по следу — и вдруг он растраивается! Такое любого хищника с толку собьет, человека тем более. Или наоборот: когда нужно пересечь незнакомую и, вероятно, опасную территорию, шансов, что заметят единственный след, втрое меньше, чем один из трех.
