Джон Норман - Племена Гора
— Объясни мне его смысл.
— Полагаю, — сказал он, — курии предлагают капитулировать и не вынуждать их применять новую наступательную стратегию.
— Какую стратегию? — спросил я.
— Я не посвящен в военные тайны курий.
— Какое задание курий ты выполняешь в пустыне?
— Организую войну между аретаями, каварами и подчиненными им племенами, чтобы закрыть пустыню от посторонних.
— От агентов Царствующих Жрецов?
— Никто не должен сейчас находиться в Стране Дюн.
— Разве твои люди не способны сами контролировать
ситуацию?
— Нас слишком мало, — ответил он. — Риск, что посторонние просочатся сквозь наши кордоны, очень велик. — На языке Гора посторонний и враг обозначаются одним словом.
— Значит, вы записали пустыню в свои союзники?
— Пока мы говорим, тысячи воинов по всей пустыне готовятся сойтись в смертельной схватке.
— Погибнет много людей! — крикнул вдруг Хассан. — И каваров, и аретаев, и из подчиненных племен! Этого нельзя допустить! Их надо предупредить!
— Это невозможно, — печально возразил Ибн-Саран. — Мне жаль.
На голову Хассана натянули рабский капюшон. Под подбородком затянули ремни.
— Добиться победы — потерять врага, — произнес Ибн-Саран и вытащил ятаган.
— Нет, — сказал я. — Я пойду в Клим.
— Я хотел проявить милосердие, — сказал Ибн-Саран.
— Нет, — покачал я головой.
— Здесь прохладно, и твоя смерть будет мгновенной.
— Нет, — повторил я.
— Ты из касты воинов, ты унаследовал их глупость, твердость и мужество.
— Я пойду в Клим, — сказал я снова.
Он отсалютовал мне ятаганом и медленно вложил его в ножны.
265
— Ведите их в Клим, — задумчиво произнес он, повернул кайила и поскакал вдоль цепи. За его спиной надувался и падал широкий бурнус.
Хамид, помощник Шакара, предводителя отряда аретаев, в красной повязке воинов Хранителя Дюн подмигнул мне:
— Я поеду вместе с цепью.
— Всегда рад твоему обществу.
— Ты не раз отведаешь моей плетки, — предупредил он.
Я видел, как кайилы опускаются на колени, давая возможность стражникам забраться в седла. Я обратил внимание, сколько кайилов несут бурдюки с водой.
— Клим недалеко, — сказал я
— Он очень далеко, — возразил Хамид.
— Вы берете мало воды.
— Воды у нас больше, чем надо. Многие просто не дойдут.
— А я дойду?
— Должен. Ты сильный.
— А если на нас нападут? — спросил я.
— Тебя зарубят первым.
— Для вас так важно, чтобы я дошел до Клима?
— Да.
— Почему? — спросил я.
— Ты доставил много неприятностей куриям и их агентам, — сказал он. — Ты пошел наперекор их воле. За это Тэрл Кэбот будет рабом в Климе.
— За это, — повторил я, — Тэрл Кэбот будет рабом в Климе.
— Посмотри. — Хамид показал на узкое окошко в верхней части стены.
Я поднял голову.
За окном, рядом со своим хозяином стояла рабыня в желтой парандже. Девушка грациозно скинула с себя покрывало. Это была Велла.
— Думаю, ты помнишь прелестную рабыню Веллу, которая хорошо послужила куриям. Она свидетельствовала против тебя на суде в Девяти Колодцах. Основываясь на ее ложных показаниях, тебя еще тогда могли упечь на соляные прииски.
— Припоминаю, — произнес я, — Девчонка, кажется, принадлежит Ибн-Сарану. Я очень хорошо ее помнил.
— Так вот это она. — Хамид махнул рукой в сторону узкого окошка.
— Вижу, — кивнул я.
Девушка посмотрела на меня и улыбнулась. В Лидиусе она умоляла ее освободить. Тогда я еще не знал, что она настоящая рабыня. Теперь же, видя ее дерзкую, навязчивую красоту, я это понял. Я стоял под ней в цепи рабов, отправляющихся на соляные прииски. Рабыни, угодливые и заискивающие перед свободными мужчинами, часто не могут скрыть презрения к мужчинам-рабам. Иногда они нарочно прохаживаются перед ними, соблазнительно покачивая бедрами, стараясь раздразнить и помучить, ибо хорошо известно, что за одно прикосновение к их одежде раб может лишиться жизни. Велла не могла скрыть радости оттого, что видит меня в шеренге закованных в цепи рабов, отправляющихся в Клим. Она улыбалась нагло и вызывающе, как улыбаются рабыни рабам. Велла наслаждалась своим триумфом.
— Хороший день для рабов, — усмехнулся Хамид.
— Хороший, — кивнул я.
Сунув руку под тунику, девушка вытащила шелковый платочек, примерно восемнадцать квадратных дюймов, яркий, малиновый, прозрачный.
Я видел, как она повернулась к стоящему за ее спиной человеку. Она о чем-то его просила. Он оставался непреклонен, она умоляла, наконец, рассмеявшись, он дал согласие. Тогда она торжественно взмахнула ручкой и выпустила платок. Ветер отнес кусочек шелка в сторону и опустил на песок недалеко от нас.
— Принеси, — приказал Хамид стражнику.
Тот поднял платок, понюхал его, рассмеялся и передал Хамиду.
Хамид тоже понюхал шелк. Он был пропитан дешевыми духами. Рабский шелк.
— Подарок на память, — сказал я.
— Подарок рабыни, — презрительно бросил Хамид, скомкал платок и заткнул его мне под ошейник.
— Будешь вспоминать ее в Климе.
Она показала против меня на суде в Девяти Колодцах Она улыбалась, когда меня приговорили к соляным приискам.
Я поднял голову; платок торчал у меня из-под ошейника.
Она смотрела на меня сверху — рабыня удостоила взглядом раба. Лицо ее раскраснелось от удовольствия. Она просто сияла от счастья. Как же она радовалась своей маленькой мести! Ну и дура. Неужели она не знает, что я — горианин? Неужели она не понимает, что я еще вернусь за ней?
Говорили, правда, что из Клима не возвращаются.
Глядя на нее, я поклялся вернуться.
— Вспоминай ее в Климе! — сказал Хамид.
— Обязательно, — ответил я.
Я буду ее вспоминать. Я ее никогда не забуду.
Было видно, что стоящая в окне девушка о чем-то просит своего стражника. На этот раз, видно, добиться своего не удалось. Она снова выглянула в окно и, помахивая пальчиками, как принято на Горе, послала мне воздушный поцелуй. Затем она исчезла.
— Разве запрещено смотреть, как отправляется караван в Клим?
— Она рабыня, — пожал плечами Хамид. — Им это запрещено.
— Понятно, — пробормотал я.
Мимо прошло несколько груженных всякой всячиной кайилов. Рядом с ними ехали всадники.
Я вдыхал запах духов. Я помнил его по дому Сулейман-паши, когда эта дрянь вместе со своей подругой по имени Зайя подавала нам черное вино. Богатый хозяин может позволить своим рабыням пользоваться собственными духами, наиболее полно соответствующими характеру каждой девушки. Несмотря на то что все они носят ошейники, каждая девушка сохраняет свою индивидуальность. Поэтому некоторые духи подходят одним рабыням и не подходят другим. Духи Веллы были просто для нее созданы. Они подходили ей, как идеально подобранный ошейник.
