Александр Прозоров - Конец пути
И Ксандр, и раздобревший Будута, поселенные в соседних комнатах, чувствовали себя вполне хорошо. Раны затянулись, боли отступили — хоть сейчас в новые походы и новые битвы. Но пока собравшимся вместе давним спутникам удалось победить лишь четыре больших кувшина с медом и столько же — с пивом.
Так и прошли первые после возвращения три дня. Гости отмылись, два дня подряд спали от раннего вечера до позднего утра, наедались всякими разносолами, пили пиво и квас из репы. Однако на четвертое утро служанки передали им приглашение верховного сардара выйти к трону правителя.
Трон они узнали сразу — слегка пахнущего сладковатой мятой кресла из драгоценного сандала было невозможно не узнать. Наверное, на всей земле такая роскошь была только у одного человека. И если он решил перевезти ее из горного дворца в Каим, значит, он окончательно вознамерился обосноваться именно здесь.
— Наимудрейший из правителей передал мне важное поручение, господа, — наконец появился в тронном зале щекастый Ахтой Бао. — Он настоятельно просил вас посетить его брата в его узилище.
Сановник приторно улыбнулся и склонил голову, давая понять, что сам он с гостями не пойдет.
— И где он пребывает? — недовольно уточнил купец.
— Там же, где когда-то ждали своей участи и вы, господа.
— Это там, у кухни, — вспомнил Олег. — Идем, посмотрим, что ему нужно.
— Чего нужно? — недовольно буркнул Любовод. — Посадить нас рядом с Раджафом ему нужно. Мы все, что могли, уже сделали. Так чего держать? Опять же, опасны мы ему. Много знаем, много можем. Таких или на кол завсегда умные правители сажают, или в поруб на веки вечные. Заодно и платы обещанной давать не надобно.
— Ой, нога чего-то болит… — вдруг захромал холоп. — Вы идите, я посижу пока.
— Ты кое о чем забыл, друг мой, — усмехнулся ведун. — У меня на поясе сабля, у тебя меч. Так в поруб не сажают. Да и комнаты эти для родовитых узников. А мы рылом не вышли, нас бы в поруб за стены поволокли. Идем, Будута, потом вылечишься.
— А все едино, — буркнул новгородец. — Показать узилище хочет поначалу. Дабы поняли, чего ждет нас, коли не смиримся.
Нужный люк они нашли легко и просто — возле него стояли двое стражников. Видимо, предупрежденные, они сразу посторонились перед гостями.
— Все не поместимся, — остановился Олег. — Чего толпиться? Давай мы с тобой, друже. А вы тут обождите.
Они по очереди спрыгнули в полутемную комнату, свет в которую проникал только через узкую щель в углу потолка. Пленник сидел на скамейке у стены, рядом с роскошной периной. Запястье его обхватывали плотные обручи, соединенные цепью с такими же обручами на коленях. Судя по отблескам, мудрый Аркаим сдержал слово — кандалы были золотые.
— Ты желал перемолвиться с нами, великий Раджаф? — поинтересовался Олег.
— Я? — поднял на него голову свергнутый правитель. — О чем говорить с глупцами, со щенячьей радостью ищущими для себя смерти, еще и дерущимися за нее? Что? Что я могу вам сказать? Вы убили этот мир. Вы порушили уговор с богами, благодаря которому сотни поколений жили в радости и сытости, в счастии и благополучии. Этого мира больше не будет, он погиб. Если мой брат победит, он отворит врата Итшахра, врата мира мертвых, и сделает эту землю такой же мертвой, как и все, что находится во власти Итшахра. Если мой брат проиграет и победят боги — они уничтожат мир в наказание за отступничество. Как ни поступай, конец один. Вы убили землю, чужеземцы. Всю обитаемую Вселенную. Она сгинет в хаосе, из которого и была сотворена. Или, может, вы пришли, чтобы освободить меня во имя жизни и света? — Раджаф горько рассмеялся. — Нет, конечно же, нет. Какой ужас, ведь вы, ваши родичи, ваши дети могут остаться жить! Жаль, я не увижу ваших глаз, когда вы будете корчиться в муках пред ногами того, за кого так страстно сражались. Уйдите. Уйдите, от вас воняет предательством.
Середин пожал плечами, отошел к лестнице, поднялся наверх. Подождал друга.
— Странно, Любовод. Такое ощущение, что он не ждал нашего прихода. Наговорил каких-то гадостей, да и прогнал.
— Скорее он звал нас именно для того, чтобы наговорить гадостей и прогнать, — хмыкнул купец. — Такие развлечения многие любят. Идем, лучше меда хмельного выпьем.
Они пошли по коридору к большому залу и… И вдруг увидели, что от самого коридора к подножию трона выстелены ковры, а вдоль ковров по обе стороны от прохода в шахматном порядке стоят среднего размера сундуки, за которыми, расправив плечи, замерли юноши в белых костюмах. Рядом с троном стояли верховный сардар, еще несколько незнакомых мужчин в богато украшенных одеяниях, а сам мудрый Аркаим восседал на троне, положив руки на подлокотники, и улыбался, довольный приготовленным сюрпризом.
Друзья двинулись вперед — и стоило им поравняться с какими-то сундуками, как юноши немедленно распахивали крышки. Оттуда ту же ударяли разноцветьем груды ограненных драгоценных камней. Счет им шел не на караты, даже не на килограммы — на пуды!
Миновав ковры с сундуками, люди остановились перед троном. Правитель опустил вопросительный взгляд на новгородца, и тот, зашарив по себе дрожащими руками, нашел наконец зеленый камень со следами рун и, внезапно упав на колени, вскинул его над собой. Мудрый Аркаим принял подношение тоже двумя руками, выпрямился во весь рост, вознес его над головой. По залу пронеслись приветственные выкрики.
— Ты сосчитал сундуки? — отступив к Олегу тихонько спросил Любовод.
— И в голову не пришло, — чуть дернул плечами ведун. — А ты?
— На двадцать втором сбился…
— Идемте все! — пригласил мудрый Аркаим и первым направился к главному выходу.
— Ксандр, — сквозь зубы прошипел купец. — Присмотри за сундуками.
— Не вздумай, — также тихо предупредил Олег. — Увидит, что не пошел, — обидится.
Вместе с толпой приближенных из трех десятков мужчин путники поднялись наверх, пересекли внутренние валы, спустились в святилище, которое сразу стало тесным и душным.
— Он больше не нужен! — взмахнул рукой правитель, и закрывающий всесильную книгу Махагри балдахин отлетел в сторону. Помещение густо наполнилось похожим на зеленый туман сиянием.
Мудрый Аркаим с нежностью погладил книгу, проверяя пальцами каждую ее трещинку, каждую впадинку, потом воздел над собой седьмой осколок и плавно опустил его в последний, оставшийся незаполненным, скол.
Все дружно ахнули. Правитель, взмахнув руками, точно фокусник, отступил, замер в ожидании кульминации. Повисла тишина.
Прошла минута. Другая. Ничего не происходило. Третья. Гости начали шевелиться, хотя до шепотков дело еще не дошло.
