Наталья Смыгина - Невеста для Князя
- Выгляни и на потолок посмотри, - мявкнул кот.
Я последовала его совету. Под потолков в огромном паутинном коконе висел ошарашенный Жутиков. Ясно... Самое время вмешаться. Я осторожно выбралась из-под кровати. Вернула себе свой облик. Вскинула руки, окружая себя защитным куполом. И ...! Сложно справиться с тем, чья природа тебе не понятна! Я взглядом поймала несшиеся на меня десятки разноцветных смерчей.
- Силами света и тьмы я заклинаю вас вернуться к своему истоку! Вернись к началу! Откуда пришло, туда и уйди!
Вихри остановились и замерли. Потом принялись собираться воедино. Ведомая интуицией я, не отрывая от них взгляда, импровизированно их заклинала. Наконец, остался один вихрь. Который я "уговорила" вернуться к состоянию покоя. Остановившийся вихрь обратился мороком, стал огромной змеей с маленькими рожками и отростками крылышек. Красноватые глазки блестели озлобленно и утомленно. С ним пришлось сложнее всего. Но и его я принялась заклинать вернуться туда, откуда пришел, вернуться к истоку.
- Данной мне силой заклинаю вернуться к истоку!- выкрикнула я и сорвавшаяся с ладони молния рассеяла морок. Он рассыпался тысячами пылинок и тонким дымком убрался в книгу заклинаний. На полу оказалось множество порошков и зелий Яги.
- Кажется, всё? - спросила я у кота и домового и сняла защитный купол.
Дикий крик "Римма!" кота и домового заставил меня прямо-таки шарахнуться в сторону. И надо сказать, вовремя. Всё вернулось к своему истоку, и паутинный кокон, в котором висел Жутиков, исчез и наш незадачливый экспериментатор упал с потолка на пол. Вид он имел весьма потрепанный. Мы втроем взирали на него. Но если мы с котом были настроены более миролюбиво, то домовой, оскорбленный до глубины души устроенным безобразием, горел праведным гневом и жаждал мести.
- Я думаю, не стоит объяснять, почему вам, глубокоуважаемый, следует здесь всё прибрать до возвращения Бабы Яги? - вежливо поинтересовалась я.
- Угу, - подтвердил кот. - Возможно, это её смягчит... немного.
- И советую наслаждаться уборкой в человечьем облике, - мрачно посоветовал домовой, вручая веник.
- Эт еще почему? - задал ожидаемый вопрос Жутиков, однако веник взял.
- Потому что остаток жизни, тебе, скорее всего, в образе мышки-норушки придется толочь порошки и зелья для Ягули! - пояснил домовой.
После этих слов рвения к уборке у Жутикова прибавилось.
За окном раздалось знакомое завывание, это возвращалась Яга, заходила на посадку. Я бросила взгляд на окно. Небо чуть посветлело. Вот и рассвет. Значит, доспать не удастся.
Яга распахнула дверь, оглядела нас, повела носом, хмыкнула. Руки в боки. Вздохнула.
- Нет, эт прямо наказание какое-то, а не постоялец, - буркнула она. - Вот скажи, Римка, и почему я это безобразие терплю? От доброты своей страдаю ведь! А обрати его в какого-нибудь зверька полезного еще тогда, когда он мне в первый раз Избушку разворотил, и жила б себе спокойно, горя б не знала!!! Нет же, пожалела! А зря! Ну, ничего, я это мигом исправлю! - пообещала Яга, осматривая Избушку и прикидывая нанесенный урон.
Далекое кукуреканье петуха возвестило о начале нового дня. Я бросила взгляд на посветлевшее окно. Светает. Поспать уже не удастся. Баба Яга перехватила мой взгляд. Хмыкнула.
- Ладно, убирай пока, чего наворотил, некогда мне с тобой сейчас связываться! - бросила она усердно метущему пол Жутикову. - Я с тобой потом разберусь! И не ухмыляйся так довольно, память у меня хорошая! - добавила она воспрянувшему духом горе-экспериментатору. - А теперь, Римка, пора и тобой заняться! - поворачиваясь ко мне многозначительно заявила Яга и, видя мое удивление, пояснила, - чародеи то не просто так норовят использовать твою силу для ритуала изгнания духа! Норовят, поганцы, каждую твою свободную минутку использовать, чтобы не было у тебя времени к поединку подготовиться. Но ничего, ни на таких напали!
Яга подошла уцелевшему от разгрома сундуку, со скрипом открыла крышку, и, задумчиво почесав подбородок, почти с головой нырнула в его недра. Некоторое время было слышно только невнятное бормотание, но наконец Яга, довольная, вынырнула из сундука, что-то зажимая в руке.
- Тебе, Римка! - довольно сказала она и показала мне небольшой плетенный ремешок.
Я с интересом рассматривала подарок: ремешок оказался сплетенным из длинных серебристо-зеленых и сизо-дымчатых ... волос и стебельков трав. От него исходила умиротворяющая сила.
- Оберег? - догадалась я.
- Догадливая, - усмехнулась Яга. Потом задумчиво оглядела мою голову, протянула руку и стремительно вырвала мой волос. Я только ойкнула. А Баба Яга невозмутимо вырвала у себя длинный седой волос и ловко вплела их в ремешок. Довольно осмотрев свою работу, Яга повязала мне ремешок на левое запястье, неразборчиво шепча заклинание.
- Вот теперь я за тебя спокойна! - ответила она на мой вопросительный взгляд.
Я, заинтригованная, стала пристально рассматривать подарок, но мои невысказанные вопросы были прерваны стуком в дверь.
- Пора...
Глава 29
Я ожидала увидеть Светомира или Агия, или Евпатия, но - увы и ах! - вместо них сопровождать меня к месту ритуала прибыл Въярд. Я ясно чувствовала его тщательно скрываемую неприязнь ко мне. Он был одним из тех, кто спровоцировал свару в цитадели чародеев. Еще и теперь чародей не избавился от последствий того противостояния. На макушке торчали тщательно замаскированные кудрями бараньи рожки. Я, прищурившись, мысленно коснулась рожек, стараясь определить, кто одарил высокомерного упрямца-шовиниста таким красноречивым украшением. Возник образ рыжеволосой хохочущей Энеи. Я усмехнулась. Въярд полоснул меня взглядом полным ярости и неприязни.
- Да, хорошего сопровождающего прислали, - проворчала Яга. - Придется мне, Римка, самой тебя проводить, - закончила она.
- Посторонним на ритуале появляться запрещено! - возмутился чародей.
- Это ты что ли мне запретишь? - "изумилась" Яга, поправляя рукава, словно перед дракой.
Лицо Въярда перекосилось, но он удержался от комментариев и возражений, видно хорошо запомнил, что спорить с ведьмой себе дороже.
И мы полетели навстречу рассвету. Красиво летели: впереди Баба Яга в ступе, за ней я на Горыныче и сзади на ковре-самолете Въярд.
Горыныч кругами стал снижаться, планируя приземлиться у кромки соснового бора. Первые лучи солнца придавали кронам деревьев чуть розоватый оттенок, но это почему-то рождало смутно-тревожные ассоциации. Горыныч приземлился недалеко от опушки. Высокие вековые сосны казались стражами неведомой тайны. Не смотря на показавшееся над горизонтом солнце, лес казался глубоко спящим. И я отчего-то не могла отвести взгляда от леса, пытаясь понять, что меня тревожит. Не было в очертание сосен ничего откровенно зловещего, но что-то неуловимо вселяло тревогу.
