Путь в никуда (СИ) - Xoma Sleepy

И тут Айне не соврала.

Нас тотчас же окружило кольцо из галдящих шкетов, требующих поиграть с ними, дать пистолет поносить, показать как резать ножом, потискать ллинга и всё в таком же духе…

Я сам не понял как оказался в окружении нескольких мальчишек, которые с горящими от восторга глазами игрались с разряженным револьвером. От нечего делать я объяснил им как пользоваться огнестрельным оружием, зарядив в барабан пару пустых гильз, случайно завалявшихся в кармане, и радуясь, что Айш-нора тут нет. Он бы точно взбесился от такого напора.

Впрочем, главным блюдом сегодняшнего вечера оказался не я, а, как ни странно, Ганья. Наша Кокосовая Коза ради такого случая сняла капюшон, под которым обнаружился миленький берет, надёжно прикрывающий рожки, раздобыла где-то книжку и сидела в окружении малышей, увлечённо читая тем сказку.

Дети слушали её точно завороженные и, кажется, даже Айне с Эриком замерли, затаив дыхание. И было отчего – в бесовке пропадал великий актер озвучки. Она читала с выражением, меняя голоса под разных персонажей, играя с ритмом произведения, не ошибаясь и не сбиваясь.

И, кажется, сама получала невероятное удовольствие от этого.

Поймав мой ошеломлённый взгляд, она широко улыбнулась, точно еще пару дней назад и не краснела от каждого чиха, и пояснила:

- Дома я следила за малышами.

- Ага, - только и смог выдавить я.

Второй по популярности в приюте оказалась Сюин. Достаточно было китаянке показать пару приемов рукопашки, как у неё тотчас же образовался класс юных падаванов, жаждущих прильнуть к древней мудрости избиения себе подобных максимально эффективным способом.

И это меня устраивало, потому как, к стыду своему, я понял, что понятия не имею как вести себя с детьми. Да-да, отец года, блин.

Мысль о детях напомнила про дочь, оставленную в другом мире. Но вместо привычной депрессии я ощутил что-то, похожее на надежду. Ведь сейчас у меня появилась отличная возможность получить опыт общения со спиногрызами, который по-настоящему пригодится после возвращения на Землю!

А потому с увлечением принялся втираться в доверие к детям и подросткам. Как говорится, «how do you do, fellow kids?», хотя, лично на мой взгляд, получалось лучше, нежели у Бушеми.

В какой-то момент детишки разбились на группы по интересам, и вокруг меня осталось несколько сирот разного возраста, внезапно желающих послушать про приключения в Дамхейне. Иронично, однако.

Внимательнее всего меня слушали малышка лет восьми по имени Радха и парнишка, выглядящий на пятнадцать-шестнадцать, с прозвищем Худой. Своё имя он мне так и не назвал, а я особо и не спрашивал.

Они с огромным интересом слушали истории, основанные, как говорится, на реальных событиях, задавали вопросы, бурно реагировали на особенно волнительные моменты.

У Радхи при этом забавно расширялись глаза, и она трясла тёмными кудряшками, а Худой восторженно охал, от чего его впалые щеки словно вдавливались внутрь. Парень вообще выглядел болезненным, но мне с моим демоническим иммунитетом, по идее, бояться нечего, а раз местные держат его с другими детьми, то, наверное, это не заразно.

Добрых два часа карапузы не давали нам спуска. При этом - нельзя не отметить - ребятишки выглядели поразительно организованными: старшие заботились о младших и уложили тех спать, уйдя в середине крайне интересного рассказа; дежурные по кухне подошли к нам только тогда, когда помыли посуду; в бараке было светло, чисто и опрятно.

Видно было, что у них есть хороший воспитатель, которого те уважают, если не сказать – боготворят.

Так что мы провели несколько незабываемых часов, пообещав завтра вернуться, и мне стал понятен замысел Айне. Дворянка хотела воззвать к нашим инстинктам, и отчасти у неё это получилось – Ганья прониклась. Сюин, кажется, тоже.

Я уже давно заметил, что, несмотря на свою беспощадность и специфические вкусовые пристрастия, китаянка трепетно относится к детям. Может, на фоне этого и сошлась характерами с Иоганном, кто знает? Так или иначе, но я заметил нехороший блеск в глазах нашей каннибалочки. Кажется, она теперь начнёт воспринимать всё происходящее чуть серьёзней, чем стоило бы. Хотя кого я обманываю… И сам с трудом сдержал слезы, когда очаровательная зеленоглазая малышка Радха тоненьким голоском спросила, будет ли дядя защищать её от плохих людей.

Знают, сволочи, куда бить нормального человека.

Покинув местный приют, мы остановились посреди вечерней улицы, и Айне спросила:

- Вы поняли, за что мы сражаемся?

И-и-и-и… Наша песня хороша, начинай по-новой.

- Понял, - вместо меня ответил Эрик. – Сестра, я не буду пытаться увести тебя силой и помогу как смогу, но и ты дай слово, что, когда все пойдет по наклонной, а это точно случится, причем – я уверен – скоро, ты отправишься с нами в безопасность. Прошу, у меня так мало людей, которых я люблю, не хочу терять еще одного.

Девушка вздохнула и потрепала паренька по кудрям.

- Обещаю, Эрик, - соврала она.

- И я обещаю, Айне, - соврал он.

Я это понимал. Они это понимали.

Но некоторым людям нужно во что-то верить, пусть даже это окажется сладкая ложь. И кто я такой, чтобы разубеждать их?

***

Я открыл глаза и огляделся, пытаясь понять, куда это занесла нелёгкая. Со всех сторон к небесам устремлялись высокие сосны, под ногами хлюпал мох, чирикали птицы, а яркое летнее солнце слепило глаза.

На мне были высокие резиновые сапоги, старые джинсы и видавшая виды куртка защитного цвета. В правой руке удобно примостилась палка, а пальцы левой сжимали корзинку, из бортика которой торчала рукоять ножа.

Ну надо же, кажется, странные сны, призываемые то ли высшими силами, то ли моим больным подсознанием, решили расщедриться и выдать что-то родное, домашнее. В прошлый раз у нас, значит, были юга, а сейчас лес родной Ленобласти. Грибочечки, стало быть.

И пошёл я за ними явно не один.

- Ау! – прокричал, оглядываясь по сторонам.

Никакого ответа.

- Ау-у-у!

Прислушался и краем уха уловил слабое:

- Саша-а-а…

Улыбнувшись ещё раз, побежал на звук, ощущая, как сердце вперемешку наполняется щемящей тоской и горячим предвкушением. Я снова увижу Лену! Снова обниму любимую!! Снова поцелую её!!!

Замечтавшись, я не заметил, что углублюсь от безопасных мест и забегаю всё глубже и глубже в болото. Осознание пришло лишь тогда, когда ноги по полени провалились в вязкое холодное месиво. Снизу точно кто-то схватил, дёрнул, и я оказался по пояс в бездне, распластавшись на мху.

Бесполезная корзинка отлетела в сторону, палкой же я попытался зацепиться за пенёк неподалёку, но никак не выходило.

А трясина продолжала засасывать меня, медленно, неотвратимо, с довольным чавканьем.

И вот теперь стало по-настоящему страшно, паника запустила свои холодные скользкие ручонки прямиком мне в сердце, и я совершил то, что на болоте делать нельзя никогда – начал дёргаться, уходя всё глубже и глубже в дурно пахнущий кисель.

Из горла сам собой вырвался дикий протяжный вопль:

- Помогите!

Да, это был сон, да, но я уже встретил тварь, убивающую в мире грёз, и не хотел проверять свою удачу.

Вода добралась уже по грудь и я хватался пальцами за мох, который не мог замедлить сползание в бездну, надеясь удержаться на границе жизни и смерти.

Неожиданно за спиной раздались громкие хлюпающие шаги. Кто-то ступал босыми ногами по воде, приближаясь ко мне.

- Помогите! – взмолился я, пытаясь повернуться.

Солнце заслонила тень и надо мной склонился кто-то. Я задрал голову и уставился на подошедшего. Подошедшую.

- Лена?

Она склонилась надо мной, мертвенно бледная, точно изваянная из мрамора, прекрасная, как античная статуя и такая же холодная.

- Ле…

- Тс-с-с, - тонкий пальчик, который я осыпал поцелуями в той – другой – жизни коснулся губ, отдающих синевой. – Тс-с-с…

Я замолк, медленно погружаясь в бездну и глядя на свою любовь, свою единственную, ту, ради которой вставал по утрам и засыпал по вечерам.