Край ледника (ЛП) - Сальваторе Роберт Энтони

Кейн и Дзирт последовали за ними.

– Я попросил у Саван разрешения отправиться с тобой, – объяснил Кейн дроу, когда они дошли до угла. Сестры-драконицы были полностью преобразованы в свои более естественные формы, стройные и жилистые, более тридцати футов в длину, считая их змеевидные шеи и хвосты, и покрыты медной чешуей, которая ярко сияла в лучах утреннего солнца.

Правда, не так ярко, как их глаза, бирюзовые шары, которые, казалось, больше излучали свет, чем отражали его.

– Ты снова присоединишься ко мне в моем сознании? – спросил Дзирт, вспоминая пещеру гноллов. Дзирт поморщился от этого воспоминания, но не мог отрицать возможность того, что он вышел с того путешествия с еще большим пониманием себя и окружающего мира. – Не могу сказать, что мне не понравилось наше слияние, но…

– Нет, – перебил его Кейн, и подошел к одной из сестер, в которой Дзирт узнал Тазмикеллу, поскольку она была старшей из них, и некоторые ее чешуйки приобрели зеленоватый оттенок, как седина в светлых волосах, когда она была в человеческом обличье.

Кейн поднял с земли маленькое седло, засунул мантию Тазмикеллы в прикрепленную к ней седельную сумку, затем высоко поднял седло, чтобы надеть его на плечи низко пригнувшейся Тазмикеллы.

– Я иду с тобой, разумом и телом, – объявил он. – Мой друг, сейчас в этом мире осталось мало того, что могло бы взволновать меня или сообщить информацию. Поэтому, когда у меня появляется возможность увидеть что-то новое, я не отступаю.

Дзирт не совсем понимал, как к этому отнестись, но он подошел, чтобы собрать другую сброшенную мантию и засунул ее в сумку седла, которую Ильнезара положила на землю рядом с собой.

– С вашего позволения? –спросил он драконицу, которая повернула голову так, чтобы расположить свою огромную морду рептилии прямо перед лицом Дзирта.

– С удовольствием. Ты можешь прокатиться на мне, Дзирт До'Урден, – сказала она голосом, который был скорее хриплым, чем шипящим.

– Будь осторожен, когда будешь высоко в небе, – сказала Тазмикелла Дзирту, когда он забирался на место и расположил рюкзак перед собой. – Моя сестра предпочитает быть сверху.

Обе драконицы засмеялись, или зашипели, или что-то среднее.

Дзирт вздохнул и покачал головой, и даже не успел надежно пристегнуться толстыми веревками специальных седел, когда Ильнезара подпрыгнула, яростно взмахивая крыльями, чтобы подняться в холодное утреннее небо.

– И любому мужчине, который поедет на ней верхом, не мешало бы держаться за свою жизнь! – услышал он крик Тазмикеллы у себя за спиной.

 Дзирт оценил эту беспечность, поскольку оно отвлекло его от постоянных тревог за жену и друзей. Довольно скоро он также оценил открывшийся вид на мир, широко открывающийся под ним. У него перехватило бы дыхание, но ледяной воздух уже сделал это. Он низко пригнулся к плечу дракона, чтобы укрыться от порывов ветра, но потом вспомнил о тренировке с Саван на склоне горы. Он погрузился в себя и почувствовал, как кровь течет по телу, неся тепло, и улыбнулся. Совсем не так холодно, как он опасался.

Он наблюдал за приближающейся бурей, но лишь на короткое время, поскольку стало очевидно, что драконам не составит особого труда обогнать ее. Они уже спускались с Галенских гор, и Дзирт мог видеть, как солнце сияет на водах Лунного моря впереди и слева от него.

Он глубоко вздохнул и попытался отпустить страхи и заботы, попытался быть в настоящем моменте, только в этом моменте, и насладиться видами, которые мало кому могли понравиться. Взгляд на мир так отличался для того, кто был наверху! В конце концов, он видел города вдалеке и знал, что они должны быть величественными, но отсюда, они казались мелочью.

Все это было относительно. Размер был относительным, как и время, как и важность. Он всегда старался помнить об этом, напоминая себе о собственных прозрениях относительно перспективы. Каким взаимосвязанным казался весь мир отсюда, сверху, в то время какой разрозненной была реальность внизу. Отсюда, если бы они полетели дальше на запад, в темноте ночи Дзирт мог бы увидеть огни Глубоководья и Лускана одновременно, но сколько людей проживут всю свою жизнь в одном из этих городов никогда не посетив другого, никогда не зная ничего, кроме самых общих деталей, возможно, не больше, чем название другого?

– Почему ты вообще приземляешься? – он окликнул Ильнезару.

– Для развлечения, – ответила драконица, поворачивая морду. – Мелочность низших существ забавляет меня.

– Ты знаешь, почему мы летим в Главную башню?

– Потому что Джарлакс вернулся с севера, обещал приключения и умолял о помощи.

– Джарлакс вернулся? – сказал Дзирт, его мысли внезапно закружились так сильно, что он почти забыл держаться. – Кто был с ним?

– Я не знаю. Он пришел ко мне и сестре с помощью Киммуриэля и попросил нас помочь ему. Нам это показалось забавным, и поэтому мы здесь. Она начала поворачивать голову назад, но Дзирт окликнул ее.

– С ним была моя жена, – сказал он.

– Это был всего лишь Киммуриэль, когда он пришел, чтобы сообщить нам и просить нас, – ответила она и посмотрела вперед.

– Нет, на севере, – объяснил Дзирт. – Моя жена была там с Джарлаксом.

Снова появилась голова Ильнезары.

– Интересно, – просто сказала она.

Дзирту нечего было добавить. Он молился, чтобы ему удалось найти Кэтти-бри ожидающей его, когда он приземлится в Лускане.

Он боялся, что этого не произойдет.

Они летели много часов, земля раскинулась внизу, горы Галена уже отступали далеко вдаль позади них. Что больше всего поразило Дзирта в этом путешествии, так это тишина, или, скорее, постоянный и ровный шум от проносящегося мимо ветра. Полет дракона казался таким легким – он не мог вспомнить, когда Ильнезара в последний раз даже взмахивала своими кожистыми крыльями.

Он наблюдал, как перед ним садится солнце, западное небо загорается оранжевым, розовым, пурпурным и желтым, нижняя сторона далеких облаков становится ярче, блестит, пылает, как будто они в охвачены огнем.

Наступили сумерки, слабый свет только подчеркивал бесшумный, скользящий полет, и, несмотря на тревожные новости с запада, Дзирт обрел покой, затерявшись среди лагерных костров, домашних очагов, оживающих под ним, и звездами, появляющихся, чтобы мерцать над головой. Он погрузился в состояние прекрасной медитации, в ту же безмятежность, которую так часто испытывал на вершине пирамиды Кельвина.

Пирамида Кельвина.

В последний раз, когда он взбирался на ту одинокую гору в Долине Ледяного Ветра, он отправился туда, чтобы умереть – и там он возродился среди своих любимых друзей, так неожиданно, нет, шокирующе!

Он хотел вернуться туда когда-нибудь в ближайшее время, со своими друзьями рядом с ним... Или нет, может быть, один, или только с Бренором, или с Кэтти-бри наедине.

Этот последний поток мыслей ворвался в сознание, напомнил о его великом страхе и вывел из медитативного состояния.

Только тогда он понял, что Ильнезара была намного ближе к земле и быстро снижалась, что удивило его, потому что он почти убедил себя, что драконы пролетят весь путь до Главной Башни за один полет.

С удивительной грацией дракон опустился на широкое поле, Тазмикелла и Магистр Кейн приземлились прямо рядом с ними.

Сестры-драконицы удалились, а Дзирт и Кейн разделили трапезу.

– Это будет короткий сон, – предупредил Кейн. – Мы снова взлетим высоко задолго до рассвета.

Дзирт кивнул.

– И прежде чем мы устроимся на отдых, я прошу тебя снова позволить мне проникнуть в твои мысли. Мы сразимся с Ильнезарой и Тазмикеллой, пока ты будешь стремиться к гармонии своих дисциплин.

– Я буду сражаться с парой драконов, – ответил Дзирт со смешком. – По крайней мере, у тебя хватило здравого смысла поставить передо мной легкую задачу, пока я справляюсь с новым сочетанием дисциплин.

– Сколько гноллов я должен собрать, чтобы ты оказался занят достаточно долго, чтобы мы могли добиться некоторого прогресса? Пять? Дюжину? Сотню?