Неудобный наследник (СИ) - Добрый Владислав
Арбалет это не винтовка. Он швыряет тяжелую короткую стрелу не с такой силой, чтобы та летела прямо дольше, чем метров двадцать. После этого стрела начинает терять высоту. Хочешь попасть — черти в уме не прямую линию, а дугу до цели. Поэтому вооруженные арбалетами стреляли из них, направляя выше головы впереди идущего. Стреляли довольно редко — в тесноте было трудно натянуть арбалет снова. И, как мне сначала показалось, скорее для психологической поддержки. Но нет, наши арбалетные болты исправно впивались в щиты врагов. Часто находя и плоть.
Позже Фредерик объяснил мне план врагов. Они планировали выпустить часть нашего отряда на площадь и навалиться на него с трех сторон, одновременно не давая остальным пройти дальше. Воспользоваться численным преимуществом и перебить передних, самых мотивированных. А остальные, по их задумке, должны были испугаться и бежать.
Но даже первая часть — навалиться с трех сторон — у них не получилась получилась. Неудивительно, что и дальше их план начал давать сбои.
Не мешая друг другу, наши спешенные латники не стали тупо бежать куда-то вперед, как солдаты в фильмах про войну. Упираясь руками или щитами в спины передних, наемники радостно крича, остановились. Но не скучились, а стояли достаточно свободно. А те, кто шли за ними, хлынули через строй передних вперед и в стороны, расширяя нашу стену щитов. Может это не было по-военному четко, зато было по-деловому эффективно. Когда оба строя сблизились, наши уже занимали почти всю ширину площади Фонтана. На узкой улице остались только пажи с арбалетами, которые теперь стреляли, перезаряжали, и снова стреляли, почти безостановочно.
Строй наших противников не врезался в наш как я ожидал. Орали они страшно, я перестал свои мысли слышать. Но вот прыгать в нас с разбегу никто не торопился. А когда до них осталось шагов десять, они и вовсе остановились.
Новый всплеск магии — опять больше со стороны врагов, чем с нашей. После пронзительного сигнала горна Нычки, повторяющий предыдущий, наш строй двинулся вперед.
Посередине площади Фонтана был большой кубический камень, до жути смахивающий на постамент для памятника. Но, без самого памятника. На нем, за тремя большими и грубыми щитами, похожими на снятые с петель калитки, прятались арбалетчики. Пользуясь преимуществом высоты, они начали ловко выбивать одного за другим наших. Латники пока не страдали, но доставалось тем, у кого доспехи были похуже.
Рядом со мной лопнул фиолетовые сгусток, врезавшийся в камни стены. Сделал он это с тихим хлопком, от которого стало больно ушам. Сперат втянул голову в плечи, а я присел, ожидая что сейчас хлестнет каменной крошкой от взрыва. Но нет. Кроме звуковой волны, ничего не последовало. Почувствовав, что на меня смотрят, я тут же выпрямился. Тут вражеским снарядам кланяться нельзя. Не поймут.
Азарт и любопытство незаметно гнало меня вперед, пока мы со Сператом не нагнали задние ряды наших латников. Арбалетчики тут же начали бессовестно использовать щит Сперата по назначению, выглядывая и стреляя из-за него.
Вдруг солнце потемнело. На меня упала беспокойная тень. Так бывает, когда спугнешь большую стаю голубей и она взлетает перед тобой и над тобой, закрывая крыльями солнечные лучи. Недоуменно задрав голову, я увидел стрелы. Они пролетали над нами и падали, как мне показалось, почти отвесно вниз, на головы наших врагов. Может их было не так много в одном залпе, но залпы следовали один за другим часто. И они летели достаточно густо, чтобы отбрасывать тень. Впереди послышались глухие удары, вопли раненых, а в воздухе уже была очередная стая стрел.
Латники придержали шаг. Беспощадно расстреливаемые лучниками Виллы, наши несчастные противники тоже остановились, присев и подняв вверх щиты, которые стремительно покрывались торчащими из них стрелами, как травой. Дробный перестук, как будто кто-то с невероятной силой швырял в дерево и плоть горсти гороха. Каждый залп заставлял их пригибаться, давил их к земле все сильнее.
Я снова приподнялся на носках. Все же, кормили меня хорошо — ростом я мало кому уступал, так что мог посмотреть поверх шлемов. На флангах, скрытых от лучников стенами домов, враги продолжали приближаться. А центр противника гнулся от хлещущего по нему ливня стрел, как трава под дождем. И тут, наконец, люди столкнулись. И это было не похоже на столкновение двух людских волн.
Наши пехотинцы с щитами остановились, не до доходя до линии врага шагов десять. Не самая плотная стена щитов, на мой взгляд — но латникам так было даже удобнее. Отодвигая в сторону края щитов, как будто открывая дверцу, мои наемные латники не торопясь выходили вперед, группами в пять-семь человек. Впереди двое-трое рыцарей, оруженосцы страхуют им спины. Мое внимание привлек приземистый латник с маленьким овальным щитом на левой руке и совсем крохотным молоточком в правой. Молоточек был не больше обычного бытового для меня, только с острым шипом вместо гвоздодера и на очень длинной ручке. Что он будет их сейчас, этим молотком по шлемам гвоздить? У идущего за ним оруженосца в уродливом шлеме, словно собранном из металлолома, в руках была солидная алебарда. Грубая, но увесистая, широкая как лопата, на длинном древке. Вот этот дрын выглядит эффективнее.
Прямо на моих глазах латник с молоточком быстрым шагом приблизился к врагам. Прямо к большому прямоугольному щиту. Зацепил своим щитом щит противника за верхнюю кромку, одновременно подпирая ногой снизу и рванул на себя. Держащий щит смешно выпал из строя, упав на щит и задергал ногами — рука то в ремнях на щите, так сразу не выбраться.
Не обращая больше внимание на упавшего противника, латник ворвался в строй врага, нанося быстрые удары как боевым молотом, так и кромкой щита. Целя в лицо, дробя лицевые кости. При этом он спокойно принимал ответные удары, сыплющиеся ему на шлем со всех сторон. Вот только его удары куда чаще были результативные. Вот он воткнул клюв своего молотка в похожий на каску шлем и тот, на ком была каска, осел вниз, как будто из под него ноги выдернули. Короткий но быстрый, похожий на боксерский, удар молотком — и человек без шлема отлетает прочь, разбрызнивая вокруг кровь и осколки лицевых костей.
Слева и справа от него не отставали двое других латников. Они катком прошли в глубь вражеского строя, буквально ломая людей. В давке и суматохе, некоторые из врагов оказывались к ним слишком близко — и бить их было, видимо, не удобно. Знакомыми мне по моему миру, отработанными борцовскими приемами, латники бросали таких, слишком уж близких, на землю. Подсечками, а то и через бедро. Старались уронить себе за спину.
А вот за их спинами трудились парни с дрынами. Я не видел, что они делали. Только размашистые удары, направленные вниз, и широкие вееры кровавых брызг, слетающие с их алебард при очередном замахе. Раз упав, никто уже не встал.
Эта человеческая мясорубка меня впечатлила. В какой-то момент мне показалось, что они втроем сейчас всех поубивают. Но нет — из глубины строя перед ними встали люди в похожих прочных шлемах и кольчугах. Подтянулись и вражеские алебардщики, принявшись гвоздить наших латников из-за спин передних. И благородные рыцари… Резво попятились обратно к своему строю. Молотконосец слегка замешкался, увлекшись забиванием очередного врага рядом. И его без всякого пиетета пнул по заднице один товарищ, привлекая внимание, а второй ухватил за пояс и потащил назад. Я не слышал за лязгом оружия и криками, но был уверен — параллельно они осыпали его насмешками.
Что-то похожее происходило по всей линии соприкосновения. Люди стояли в пяти или десяти друг от друга, прячась за щитами и осыпая противника оскорблениями, изредка стреляя из арбалетов. А потом с той, или с другой стороны выходили сыгранные команды любителей и пытались взломать строй врагов. С попеременным успехом. Но пока у нас явно получалось лучше. Я не заметил ни одной столь же успешной вылазки против нашего строя. К тому же, по врагам продолжали барабанить стрелы лучников Виллы. Иногда некоторые падали и среди нас, но на это никто не обращал внимания.
