Аномалия Шарли (ЛП) - Форд Ша

— Сгорело, когда мне было двадцать три, — продолжал Уолтер, не обращая внимания. — Некоторые Граклы нашли его и сожгли просто потому, что могли. Сожгли весь город. Видишь ли, в том-то и дело, что ты никогда не поймешь, потому что еще никому не удавалось взломать Мир Уродов. Но ничто не длится здесь больше десяти лет. Люди умирают. Города горят. Места, которые были вокруг вас всю жизнь, могут быть сожжены за день. Мы избавляемся от Граклов сами на несколько лет. Затем они возвращаются, и следующие несколько лет становятся адом. Сейчас это ад, — добавил он со вздохом, — и я не знаю, когда станет лучше.

Я видела, что вот-вот потеряю его. Он вот-вот станет Ночным Уолтером: человеком, который невнятно произносил слова, волочил ноги и не имел возможности предупредить меня, если он сделал что-то противное. Разбудить его прямо сейчас могло означать, что придется иметь дело с его разглагольствованиями до рассвета. Поэтому я решила заткнуться и оставить его в покое.

Гракла все еще была без сознания в кузове грузовика. Мы заткнули ей нос кусками рубашки и привязали к байку Уолтера. Я делила свое время между взглядом на дорогу и наблюдением за ней в зеркало заднего вида.

Ее голова болталась, пока я везла нас по пересеченной местности. Иногда мне казалось, что я видела, как дрожали ее веки; я думала, что она могла вот-вот проснуться. Я начала оглядываться каждые три секунды или около того, на всякий случай.

Я никогда раньше не ездила по бездорожью, но все равно… кое-что знала. Я умела ехать по склону холма и канавам под углом. Когда я увидела широкое пятно грязи с похожей на воду рябью по всей поверхности, я знала, что нужно было объехать его.

Свет дня пылал, и объезд занял у нас лишние пару минут. Я ожидала, что Уолтер будет ворчать на меня за это. Но было не так.

— Хм.

— Что?

— Ну, я был уверен, что из-за тебя мы застрянем в песке, — хмыкнул Уолтер, обернувшись, чтобы посмотреть на рябь. — Но ты объехала его… ты точно никогда не бывала тут раньше?

— Почти уверена, — сказала я.

Я не знала, что Уолтер вспомнит утром. Вряд ли стоило говорить ему, что я объехала участок потому, что видела, как грузовик застрял в песке: он разделился в моих глазах и поехал вперед, двигаясь по земле, как тень с цветом. Я видела, как он погрузился в рябь. Я видела, как беспомощно крутились шины, видела, как они выбрасывали в воздух пыль и песок.

И вот как я знала, как нужно было ехать.

— Что ж, похоже, ты знаешь путь…

— Не знаю. Это была просто удачная догадка. Что мы будем делать с Граклой? — сказала я, надеясь сменить тему.

Уолтер просиял, поднимаясь, чтобы посмотреть в зеркало.

— Ну, мы должны дать ей новое клеймо — думаю, у меня есть то, что заставит ее выглядеть так, будто у нее полоски вместо звезд. Никому нет дела до полосатых Граклов. Потребуется несколько месяцев, чтобы оно зажило достаточно хорошо. Тогда мы отвезем ее в город и обменяем!

— Обменяем? На что?

— На что захотим, — Уолтер сделал большой глоток из своей бутылки, и я увидела, как краска залила его морщинистые щеки. — А-ах! До сих пор не верится, что нашли самку — Граклы обычно не выпускают их из лагеря. Должно быть, с ней что-то не так.

Мои руки сжали руль.

— Мне кажется, она в порядке.

— Ха, да, я уверен, она так выглядит.

— Что, черт возьми, это значит?

— Ты отлично знаешь, что это значит, — Уолтер потянул мою бандану. Он ухмыльнулся, когда мое лицо залил смущенный жар. — Только не привязывайся к этой, хорошо? Мы должны доставить ее в город и быстро избавиться от нее.

— Почему?

— Почему? Потому что она чего-то стоит! Со всеми драками, стрельбой и поджогами — знаешь, сколько женщин у нас осталось в Техасе?

— Не так много?

— Не так много, — согласился он, сердито отхлебывая виски. — Раньше на каждой остановке были хорошенькие девушки. Теперь повезет, если увидишь одну или две. Вот почему все так плохо, если хочешь знать, что я думаю. Женщины делают мужчин счастливыми, не дают им убить друг друга. Так что, по-твоему, произойдет, если мы будем таскать ее перед караваном с большими пушками?

— Они попытаются забрать ее?

— Они заберут ее. Посмотри, наконец-то, слушаешь, — хмыкнул он. — Вот почему мы должны отвезти ее в город — в какое-нибудь цивилизованное место, где есть правила, и мы сможем получить честную сделку. Иначе мы проделаем всю эту работу впустую.

Он уже зря работал. Примерно через две секунды после того, как он сказал «обмен», я решила сделать все, что в моих силах, чтобы остановить это. Благодаря Уолтеру я теперь точно знала, чего мужчины ждали от женщин, чтобы ощущать счастье. И это была судьба, которую я бы никому не пожелала. Даже Граклу.

Я не знала, что я собиралась с этим делать и когда я это сделаю. Но я была полна решимости защитить ее.

Мы наткнулись на гладкий участок земли, который, похоже, тянулся еще как минимум на милю. Поэтому я воспользовалась случаем, чтобы посмотреть в зеркало.

Она до сих пор не проснулась. Ее голова откинулась и прислонилась к треснутому сиденью байка Уолтера. Свет заходящего солнца сделал нечто удивительное с ее кожей: она стала мягче, спокойнее. Даже засохшая кровь, испачкавшая ее губы и подбородок, не могла сильно испортить ее внешний вид.

Я размышляла о ней. О ее жизни, ее историях. Я хотела задать ей все те же вопросы, что и Анне.

— Что, если я буду присматривать за ней, пока мы не будем готовы ее обменять?

— Ни за что, — зарычал Уолтер.

— Почему нет? Я буду держать ее связанной и все такое…

— Какую часть этого ты не понимаешь, урод? Это? — он ткнул пальцем в свежий порез на моей шее, и это было ужасно больно.

— Что за…? Ой! Прекрати!

Он не остановился. Он стал Ночным Уолтером: существом, которое делало все, что хотело, и никогда не слушало, что я говорила. Он был безжалостен, тыкал меня снова и снова. Каждый раз это было похоже на гадкую осу. Грузовик вилял, я пыталась отбить его руку. Я нажала на тормоза, и мы заскользили по пыльной земле, пока, наконец, не остановились.

Был только один способ привлечь внимание Ночного Уолтера.

Я бросилась через кабину и выхватила бутылку из его рук.

— Эй! Эй, не делай этого! — буркнул он, возясь, пока, наконец, не достал нож. Ржавое лезвие накренилось и качалось перед моим лицом. — Не делай этого, урод. Я разрежу тебя прямо… тьфу!

Я выбила нож из его руки, и он вылетел в открытое окно позади него. Затем я наклонилась и вывесила виски из другого окна.

— Прекрати меня тыкать.

— Я буду делать то, что умею… нет!

Я вылила немного на землю, и Уолтер закричал так, будто врезался задницей в кактус.

— Не трать зря! Не трать больше ни одной капли!

— Ты перестанешь меня тыкать?

— Да, я перестану! Я остановлюсь.

— Тогда ладно, — я собиралась вернуть бутылку внутрь, но она внезапно вырвалась у меня из рук. Я в замешательстве высунулась из окна, и мое лицо покрыла слюна Граклы.

Это был как минимум девяностопроцентный виски. Она плеснула его мне в глаза. Теперь я ослепла, мой нос обжигало, а мои белки словно вспыхнули пламенем.

— Боже мой! Мне нужна вода!

Я ковырялась в кабине добрых тридцать секунд, прежде чем, наконец, нашла одну из фляг. Пока я пыталась сохранить зрение, Уолтер хохотал во всю глотку. Он делал это так усердно, что, вероятно, навредил бы, если бы не остановился. А тем временем Гракла могла сбежать.

— Ой, она никуда не денется, — заявил он после того, как я в двенадцатый раз накричала на него, чтобы он проверил ее. — Я хорошо ее связал.

— Недостаточно хорошо! — сказала я.

Мои глаза все еще горели, и я была уверена, что они будут болеть в течение следующих нескольких дней. Я пролила воду на рубашку и промежность комбинезона. Но, по крайней мере, я снова могла видеть. Я повернулась, чтобы посмотреть в окно, и обнаружила, что Гракла начала трогать ее нос.

Она держала бутылку виски между ног и опустила кончики пальцев по обе стороны от носа. Затем она оскалила зубы и одним быстрым рывком вернула искривленную часть на место.