Карл Саган - Контакт
В больших городах праздник Танабата уже отмирал понемногу. Официально оформленный брак переставал теперь быть нормой, и сочувствие к разлученным любовникам более не воспламеняло сердца. В Саппоро он еще пользовался популярностью – в связи со все еще бытовавшим неприятием браков между японцами и айнами. На острове подвизались своего рода частные детективы, за плату они уточняли родословную женихов и невест. Наличие в жилах крови айнов считалось вполне достаточным поводом для отказа. Памятуя о собственной судьбе, Деви разражалась едкими комментариями. Эда невозмутимо слушал, хотя, конечно, был знаком с историей небесной пары.
Празднование Танабата в городе Сендай на Хонсю в тот день было главным угощением, которое японское телевидение подносило людям, едва ли умевшим отличить Вегу от Альтаира. Элли подумала, будут ли веганцы вечно транслировать Послание на Землю? Поскольку работы велись и в Японии, телевизионные комментаторы во время праздничной передачи уделяли заметное внимание Машине. Но Пятерку, как их иногда называли, в студии не приглашали, вообще об их присутствии в Саппоро было известно немногим. Но Эда, Сукхавати и Элли везде узнавали, так что обратно по бульвару Обори они шли под разрозненные аплодисменты прохожих. Многие кланялись. Громкоговоритель возле музыкального магазинчика поливал улицу рок-н-роллом. Элли узнала песенку «Я от тебя не отлипну» темнокожей группы под названием «Белый шум». Под вечерним солнышком грелся старый барбос с покрасневшими глазами, слабо завилявший хвостом, когда Элли приблизилась.
Японские комментаторы толковали о Машиндо, пути Машины, полагая, что все люди в равной степени отвечают за будущее крохотной планеты. Подобные мысли начинали звучать в некоторых религиозных проповедях. Правоверные по-прежнему не признавали ни инопланетных знаний, ни Машины. Если воззрения человечества относительно его места во Вселенной имеют религиозное значение, думала Элли, значит, Землю потрясает теологическая революция. Машиндо уже успел оказать воздействие на европейских и американских хилиастов. Но что будет, если и Машина не заработает, и передача закончится? Даже если мы ошиблись при переводе и интерпретации Послания или в инженерных работах, даже если мы не сумеем ничего более узнать о веганцах, все-таки теперь нам известно, что мы не одни во Вселенной и чужаки много мудрее нас. На кое-то время понимание этого объединит планету, подумала Элли.
Она спросила Эда, случалось ли тому хоть однажды испытать чувство религиозного благоговения.
– Да, – отвечал он.
– И когда же? – его приходилось расшевеливать.
– Когда я впервые взял в руки труды Евклида и когда я в первый раз понял закон тяготения Ньютона, уравнения Максвелла и общую теорию относительности. И еще во время моей работы над суперобъединением. Мне посчастливилось – я испытал много религиозных откровений.
– Нет, – возразила Элли. – Вы знаете, что я имею в виду… что-нибудь не относящееся к науке.
– Никогда, – мгновенно отозвался он. – Никогда без науки…
Он кое-что рассказал ей о привычных от рождения верованиях. Эда вовсе не считал, что вера как-то ограничивает его, ведь она давала ему спокойствие. Он видел в ней огромную пользу. Секта образовалась относительно недавно, основал ее Мирза Гулам Ахмад в Пенджабе одновременно с Христианской наукой или Обществом свидетелей Иеговы. Деви слыхала, что Ахмадис продолжает привлекать к себе новых адептов. Но особенным успехом секта пользовалась в Западной Африке. Ее происхождение связывалось с эсхатологическими мотивами. Ахмад был объявлен махди[48], появление которого мусульмане ожидали в «конце света». Он объявил себя также явленным Христом, воплощением Кришны и буруз – воплощением Мухаммеда[49]. Христианский хилиазм заразил и Ахмадис, и теперь правоверные также ожидали Второго пришествия. Наиболее подходящей датой Второго пришествия Мирзы Гулама Ахмада в качестве махди считалась столетняя годовщина его смерти – 2008 год. Мессианская лихорадка сотрясала земной шар и вовсе не собиралась утихать… Элли выразила свои сожаления относительно неистребимых иррациональных наклонностей рода человеческого.
– Ну, зачем такое уныние на празднике любви, – заметила Деви.
В Саппоро прошел снегопад, и все вдруг вспомнили местный обычай возводить из снега и льда фигуры людей и мифологических персонажей – старательно вылепили и выточили огромный додекаэдр, ставший чуть ли не символом вечерних новостей. Во время короткой не по времени года оттепели скульпторы энергично возмещали ущерб.
Вновь послышались опасения: не вызовет ли Машина тем или иным способом апокалипсическую катастрофу? Представители проекта «Машина», сохраняя невозмутимость, успокаивали народы, давали гарантии правительствам, но дату включения держали в тайне. Кое-кто из ученых предлагал 17 ноября – в этот день ожидался самый грандиозный звездный дождь столетия. Подходящий символ, заявляли они. Валериан возражал: если Машина поднимется над Землей, ей придется лететь сквозь облако остатков кометы, подвергаясь ненужной и излишней опасности. Поэтому включение отложили на несколько недель, на последние дни последнего месяца последнего из 1900-х годов. И хотя новый год еще не начинал следующего тысячелетия, намечены были пышные торжества – для тех, кто не слишком интересовался условностями календаря или же просто собирался отпраздновать третье тысячелетие дважды.
Хотя внеземляне и представления не имели о том, сколько будет весить каждый член экипажа, они с высочайшей точностью задали массу каждого агрегата и общую допустимую массу. На оборудование земного происхождения места в додекаэдре почти не оставалось. Несколько лет назад этот факт использовали в качестве аргумента в пользу экипажа, состоящего из одних женщин: тогда для приборов нашлось бы больше места; впрочем, всю эту идею сочли легкомысленной.
Места для скафандров не было. Оставалось только надеяться, что веганцы сумели заметить, что земляне просто не могут не дышать. Экипаж не имел возможности использовать какие бы то ни было приборы, никто не знал назначения Машины. Учитывая вероятные культурные различия, было понятно, что экипаж идет на огромный риск. Пресса всего мира широко обсуждала этот вопрос – сами же члены Пятерки никогда не разговаривали на эту тему.
Представители консорциума настаивали, чтобы экипаж взял с собой миниатюрные приборы: камеру, спектрометр, суперкомпьютер на сверхпроводящих элементах. Это было разумно и неразумно одновременно. В Машине негде было спать, готовить пищу, не было туалета. Приходилось брать с собой какой-то минимум пищи – то, что уместилось бы в карманах. Деви должна была прихватить примитивную аптечку. Сама же Элли намеревалась взять только зубную щетку и смену белья. Если они сумеют доставить меня на Вегу в этом кресле, думала она, значит, смогут обеспечить и всем необходимым. Если мне потребуется камера, заявила она чиновникам, я попрошу ее у веганцев.
Высказывалось мнение, кстати, достаточно обоснованное, что Пятерке следует отправляться в обнаженном виде, ведь про одежду в Послании не упоминали. Что, если одежда отрицательно скажется на функционировании Машины? Элли и Деви сперва позабавились, а потом отметили, что в Послании не содержится и никаких запретов на одежду, хотя этот людской обычай был уже очевиден из полученной внеземлянами передачи с открытия Олимпиады в Мюнхене. Веганцы знают, что мы ходим одетыми, согласились с ними Си и ВГ. Они ограничили только общую массу. Что, пломбы тоже вынимать будем, интересовались они, а может, и очки еще оставим? Их точка зрения победила главным образом потому, что многие нации вовсе не стремились увенчать славное предприятие столетия малопристойным зрелищем. Впрочем, дебаты попросту развлекали публику и инженеров, а также членов Пятерки.
– Кстати, – заметил Луначарский, – нигде не сказано, что лететь должны именно люди. Может быть, если мы отправим пятерых шимпанзе, веганцы останутся тоже довольны.
Элли настойчиво убеждали, что даже простой фотографии любой инопланетной машины не будет цены. Тем более снимкам самих внеземлян. Быть может, она все-таки передумает и прихватит камеру? Дер Хиир, пребывавший теперь на Хоккайдо в составе крупной американской делегации, велел ей вести себя серьезно. Ставка чересчур высока, настаивал он, чтобы… Но Элли оборвала его столь испепеляющим взглядом, что своей мысли он уже не закончил. Она прекрасно знала, что он собирался сказать «чтобы вести себя по-детски». Просто на удивление дер Хиир вел себя так, будто именно его доля и была самой тяжелой… Элли все пересказала Деви, но та не выразила особого сочувствия. Дер Хиир, заявила она, просто душка. Кончилось тем, что Элли согласилась взять сверхминиатюрную видеокамеру.
