Искандер Севкара - Ангелы острова Терраглорис
Однако, утром Лютецию разбудили не мои нежные поцелуи, а гневные вопли моего братца Асмодея, который громко ругался с Конрадом, вставшим на его пути в мою спальню. Лютеция, услышав проклятья Асмодея, испугалась и вся сжалась в комочек, но я приободрил девушку нежным поцелуем и громко крикнул:
— Конни, дружище, пропусти этого горлопана!
Асмодей ворвался в мою спальню, одетый в бело-красный гоночный комбинезон, с грозно распростертыми крыльями и мотошлемом в руках. Увидев в моей постели Лютецию, он вытаращил глаза и заорал пуще прежнего:
— О, ужас, так это все правда! Ах ты маленькая паршивка, да как ты только посмела нарушить наши запреты! Да я тебя в клочья разорву, негодная девчонка!
Целуя девушку при каждом истошном вопле Асмодея, который, однако, не делал и шагу к нашей кровати, я едва сдерживался от смеха и когда мой братец малость поутих, сказал ему насмешливо:
— Ну, что же, и тебе доброго утра, мой дорогой и любимый брат. - Откидывая легкое покрывало, которым мы были укрыты и открывая взору Асмодея прекрасную друинну, я ехидно предложил ему - И если ты в самом деле решил сурово покарать эту милую девочку, то пожалуйста, она к твоим услугам, можешь начинать разрывать её в клочья. Только я боюсь, что на это не хватит сил у всего вашего крылатого воинства. Так что давай, двигай отсюда, приготовь нам завтрак и накрой стол в летнем саду, грубиян несчастный!
Асмодей хотел еще что-то добавить, но промолчал и вышел прочь. Лютеция, перепуганная до полусмерти, попыталась было дать тягу, но я успел поймать её за лодыжку и втащил обратно в кровать, чтобы старым и испытанным методом успокоить эту бедняжку окончательно. Когда спустя три четверти часа мы вошли в летний сад, возле бассейна для нас был накрыт столик, ангельские крылья порхали под хрустальным куполом, а сам Асмодей, одетый в джинсы и черную майку, с чашкой кофе в руке, стоял возле огромного окна и курил длинную сигару.
Увидев то, что Лютеция одета в немыслимо прозрачный пеньюар, он только недовольно покрутил головой и промолчал, решительно направившись к столику, который был накрыт на нас троих. Однако Лютеция, едва завидев бассейн, доверху наполненный водой, взглянула на меня просящим взглядом, а я, в свою очередь вопросительно посмотрел на Асмодея. Тот, в ответ на мой взгляд, насупился и хмуро проворчал:
— Чего уж там, пусть плещется. Если друинна увидела воду, да еще в таком количестве, то ей уже будет не до завтрака.
Зато нам ничто не мешало сесть за столик, вооружиться ножами и вилками и с аппетитом лопать все, что наготовил Асмодей, которого нисколько не смущал вид нагой Лютеции, плескавшейся в бассейне с азартом ни чуть не меньшим, чем у наших прелестных русалочек. Горящее в ярких лучах солнца, словно апельсин на снегу, тело друинны, гибкое, ловкое и сильное, привлекало взгляд Асмодея, не меньше моего собственного. Видя то, как он улыбается глядя на водные игры Лютеции, я спросил:
— Асмодей, скажи мне, ну разве она не прелесть? Эх, а знал бы ты, как эта красавица хороша ночью, в постели, и какое сладкое у неё тело.
— А ты не считаешь, что это было чем-то противоестественным, брат? - Сурово спросил меня Асмодей и добавил мрачным голосом - Ведь между тобой и этой друинной, нет совершенно ничего общего.
Улыбнувшись своему брату, я добродушно сказал:
— Ну, это, как раз поправимо, Асмодей. Куда более противоестественной я считаю вашу глупость и зазнайство потому, что вы поставили Создателю в вину то, что он искал любви у ваших прекрасных женщин, а ведь от этого напрямую зависело тогда и зависит сейчас, само существование Парадиз Ланда. И тем более я считаю противоестественным то, что вы создали расу разумных существ вопреки этому великому правилу и сделали это как-то глупо, грубо и неуклюже. Ничто не мешает кому либо из небожителей и даже людям из Зазеркалья, вступать с друинами в брачные отношения и получать при этом удовольствие, но вы постарались сделать так, чтобы от связи ангелов и друинов не было потомства и на этом идиотском основании ввели тупой и крайне жестокий запрет на брачные отношения. Вот это как раз, противоестественно, бессмысленно и крайне глупо, Асмодей.
Из всего сказанного мною, Асмодей отреагировал только на то, что я напрямую связал любовные отношения между Создателем и крылатыми девушками, с существованием Парадиз Ланда и потому, пропустив мимо ушей все остальное, он надменным тоном сказал:
— Знакомая песня, Олег. Примерно то же самое говаривал, некогда, и Создатель, но только никаких доказательств, в оправдание своей похоти, он нам никогда не приводил.
Помахав рукой Лютеции, я громко крикнул ей:
— Девочка моя, плыви сюда, ты мне срочно нужна, чтобы мы могли предъявить моему брату Асмодею кое-какие факты, но сначала ты должна обязательно позавтракать.
Асмодей презрительно фыркнул:
— Ты что же, Олег, всерьез думаешь, что эта девчонка, которая о Создателе до недавних пор даже и не слышала, способна рассудить нас? Меня вообще не интересует то, что она думает по этому поводу и ты зря привлекаешь её в свидетели.
Оставив слова своего брата без внимания, я поднялся и вытер сверкающее, гладкое тело девушки махровым полотенцем, после чего помог ей одеться в белый, пушистый, купальный халат и усадил за стол. Пока девушка кушала, я молчал, но как только она покончила с завтраком, тут же спросил её:
— Лютеция, дорогая, расскажи нам, пожалуйста, что ты почувствовала той ночью, когда мы были на моей кровати вдесятером, сразу после того, как мы с тобой вновь обняли друг друга? Только не торопись, постарайся, как можно лучше вспомнить свое ощущение.
— Мой повелитель, ты хочешь, чтобы я вспомнила как это было в первый раз, когда меня любил сначала ты, потом двое прекрасных ангелов и двое моих давних друзей и коллег по моему цирковому ремеслу, или же мне рассказать мастеру Асмодею о том, что я почувствовала во второй раз, когда к нам присоединился, этот могучий и просто невероятный любовник кентавр Хирон? - Вежливо поинтересовалась Лютеция, явно намереваясь уязвить Асмодея тем, что помимо меня она познала в Серебряном замке еще и ангелов с кентавром и затем, не дожидаясь моего уточнения, ответила на мой вопрос - Повелитель, в тот момент я ясно и отчетливо чувствовала, что слилась с тобой полностью, подчинившись магии десяти Колец Творения и видела то, что видишь ты. Кроме тебя, мой повелитель, никто не мог этого ни видеть, ни чувствовать, к тому же я спрашивала Антония об этом и теперь точно знаю, что он ничего подобного не почувствовал. Но я доподлинно знаю, что ты, мой повелитель, видел и чувствовал то, как пульсирует и увеличивается в объеме Первичная Материя, как она распирает тело Парадиз Ланда и как наш мир растет, увеличивается в размерах. Ты, мой повелитель, даже успел определить, что Парадиз Ланд стал больше почти на пять процентов и, что самое главное, ты понял, что это произошло именно из-за того, что мы любили друг друга изо всех сил. Во второй раз было то же самое, но уже в меньшем объеме, так как даже необозримые недра Парадиз Ланда, где рождается Первичная Материя не могут усвоить столько созидательной энергии, сколько мы выделяли на твоем брачном ложе, но я верю в то, что она не пропала даром и вся ушла прямо к Господу Богу и была им дарована другим Создателям, которые в этот момент приступили к акту творения. Вот что я почувствовала, мой повелитель. Именно поэтому сегодня ночью я попросила тебя, чтобы мы не пользовались нашими Кольцами Творения, так как хотела просто любить тебя и быть любима, а не становиться генератором для выработки космической энергии, идущей на созидание новых Вселенных.
