Андрей Стерхов - Тень кондотьера
Оборотень посмотрел на меня исподлобья – правда, что ли? Затем нахмурился, опустил взгляд и надолго замолчал. Похоже, поверил мне и всерьёз озадачился. А когда вновь поднял глаза, спросил:
– Почему тогда осуждаешь меня, дракон, если сам точно такой?
– Вовсе не такой, – ответил я. – Дракон – это дракон, человек – это человек. Человек не должен убивать.
– Я не человек.
– Ну да, ну да, помню. Уже не человек. Волк. И правит тобой в известные ночи тупая звериная ненависть. Меня же – жажда справедливости. И ещё праведная злость. Почувствуй, как говорится, разницу. Я, Володя, рождён для того, чтобы осуществлять возмездие, это моя, не побоюсь сказать, миссия. Меня для её выполнения специально готовили. Учили. Много лет учили. – Тут я, слегка распалившись, постучал себя по голове. – И, кстати говоря, вбили в сознание нешуточные ограничения. Всегда помню о презумпции невиновности, о свойственном людям доносительстве, о правиле ревизии одного внутреннего источника информации тремя независимыми внешними, о всяких прочих строгих и обязательных вещах. Ты понимаешь, о чём я? А ты знаешь, что золотой дракон в истинном крылатом обличье не может убить невиновного, а уж тем более невинного? Знаешь о таком имманентном магическом запрете? Даже если захочу – не смогу. Я просто-напросто не могу ошибиться. А ты – легко и запросто. Вон на меня по ошибке наехал, поверил по наивности своей кому-то на слово. Ладно бы это только меня касалось, но ты ведь девчонку ни в чём неповинную собирался убить. А это уже не ошибка, это уже преступ…
– Не собирался убивать, – оборвал меня на полуслове оборотень. – Обменять собирался. Всего-навсего обменять.
– Это на что же?
– На Силу, на знания ещё. Мне, дракон, нужен выход на иной уровень. Система должна быть уничтожена.
– Так, – вздохнул я недовольно, – снова здорово. Похоже, на второй круг пошли. Песни о порочной системе ты, герой-одиночка, оставь, будь добр, для других. Я не меломан. И я точно знаю, что девчонку кто-то заказал. Скажи, это ведь был заказ? Только не ври, я при Силе, отслежу.
– Ты прав, дракон, – не стал лгать оборотень. – Совершенно. Мне действительно её заказали.
– Правильный ответ. А что посулили взамен?
– Силу, много Силы. Я просил. Мне нужен выход на новый уровень.
– Предоплату получил?
– Да.
– Артефакт какой-нибудь?
– Да.
– Интересное кино. Стало быть, ты и с заказчика получил, и с меня собирался получить. Не жирно ли?
– Мне нужен выход на новый уровень, дракон. Система должна быть уничтожена.
– О, мать моя Змея, – взмолился я. – Опять двадцать пять. Зациклило тебя, что ли?
Ничего оборотень на это мне не ответил, даже не взглянул на меня. Похоже, обиделся.
– Ох, и дурачок же ты, Вова-Володя, – констатировал я. – А ведь, наверное, славным мальчишкой в детстве был. Примерным сыном и отличником. Верил в добро и служил добру. И что теперь? Всё в унитаз спустил. Думаешь, сможешь Ашмрагира контролировать? Не отвечай, не надо, знаю, что именно так и думаешь. Да только ошибаешься ты жестоко. Сейчас контролируешь, ещё какое-то время сможешь, а потом придётся со зверем договариваться. А потом он окончательно вытеснит из твоего сознания человека. Рано или поздно, но обязательно вытеснит. Выгрызет словно моллюска из раковины. Перестанешь ты быть мстителем, станешь карателем. И опереться человеческому в тебе будет не на что. Нет души – нет опоры. Всё. Конец. Дурак ты, Вова-Володя. Неумный дурак. А теперь говори, кто меня заказал.
Тут оборотень впервые за всё время нашего разговора растянул лицо в подобии улыбки, больше, правда, напоминающий оскал:
– Ты что, издеваешься, дракон?
– Пока ещё нет, – ответил я. В следующий миг зажёг в левой ладони Палящего Ежа – энергетический шар, нашпигованный огненными иглами, и, без замаха, но с силой запустил в оборотня этот простой, доступный даже магу среднего уровня, но весьма эффективный магический снаряд: – А вот теперь, пожалуй, да.
Оборотень, разумеется, попытался увернуться, да только вышло это у него из-за ранения не слишком ловко, точнее совсем не вышло – пылающий шар разорвался в клочья прямо у его лица. Иглы при этом, словно рыбы из разбившегося аквариума, разлетелись во все стороны. Тысячи их было, много тысяч, рой несметный. Меня, своего хозяина, они пощадили, мимо пролетели, а вот ослеплённого вспышкой оборотня, конечно же, наказали. Впились во множестве великом куда ни попадя, а больше всего в голову, проникли внутрь и сразу стали жечь изнутри, выжигать. Запрокинул в следующий миг Дыг голову, вытянул шею по-волчьи и взвыл от боли, по сравнению с которой боль от той же самой раны на спине – не боль никакая, а так, освежающее дуновенье весеннего ветра. Взвыл он. Взвыл с таким отчаяньем отчаянным, что даже меня чуток пробрало. Но откинул я решительно – сердце хирурга в операционной должно быть камнем – сострадание в сторону и, как только вой израненного оборотня перешёл в глухое постанывание, надавил на горемычного:
– Говори, не то мозг к чертям собачьим выжгу.
Произнёс я эту фразу спокойно, очень будничным голосом, будто имел в виду нечто такое, чем забавляюсь ежедневно между чисткой зубов и бритьём. Мне показалось, что в данном конкретном случае так оно будет убедительнее. Однако оборотень никак поначалу на моё предостережение не отреагировал, мучился, стонал, но молчал. Тогда, не пожалев Силы, воспламенил я ещё одного Палящего Ежа и честно предупредил упрямца:
– Ещё чуть-чуть, дебилом станешь.
Глянул Дыг слезящимися глазами на пылающий шар, делающий воздух в комнате горячим, плотным и тяжёлым, как дым, рыкнул от обиды на меня, на себя и долбанный мир, где, оказывается, могут обойтись с ним столь нещадно, после чего, скалясь безобразно, по-звериному, процедил сквозь крепко, до скрежета сжатые зубы:
– Михей. Михей Процентщик заказал.
– Михей? – удивился я, поскольку тут действительно было чему удивиться. – Вот уж не ожидал… Впрочем, почему бы и нет.
Причин не верить оборотню у меня, прямо скажем, не было: в том распятом состоянии, в каком он в том момент находился, врать просто-напросто невозможно. Поверить-то я ему поверил, однако шар, излучающий больше тревоги, чем света, до поры до времени не стал гасить, подкинув, заставил зависнуть под потолком вместо лампы. А сам тем временем вытащил из кармана кожаную наузу – волшебную уздечку с осколком драконьего зуба, спрятанном в мудрёном чародейском узле, и швырнул её оборотню:
– Ну-ка, перевёртыш, примерь.
Тот уже даже не простонал, а проскулил, размазывая по лицу кровь, бьющую носом:
– Что это? Зачем?
Может, и стоило, конечно, объявить несчастному, что эта уздечка отныне будет защищать и меня, и моих близких от его посягательств, но не стал я этого делать. Решил, перебьётся. И вновь приказал, теперь уже строже:
