Наталия Шитова - Уникум
Почувствовав себя совсем паршиво, он попытался прилечь. От подушки, которая оказалась под его головой, пахло очень дорогим чужим одеколоном, и Егор отчетливо представил, как покойный председатель любил отдыхать в этой уютной комнате, когда ему случалось притомиться после праведных трудов на семейном ложе. Невыносимо!..
Собственная идея остаться в этой квартире до утра вдруг ужаснула Егора.
Он готов был вскочить и бежать прочь, куда глаза глядят. Но рядом на своей половине широкой председательской кровати лежал, свернувшись клубком,
Родион, и у Егора снова не хватило духу дергать его.
За дверью по коридорчику пару раз простучали туда-сюда Юлькины каблучки.
— Сучка маленькая, — не сдержался Егор. Острая обида накатила, и он зажмурился, ударил кулаком по покрывалу, крепко выругался сгоряча и, перевернувшись, уткнулся лицом в плоскую подушечку, пахнущую одеколоном покойного председателя.
Родион, коротко простонав, зашевелился рядом.
— Ну что ты, Егорка?! Ну что ты? — он настойчиво потряс Егора за плечо. — Перестань, ну что ты?!
— Кончай нукать. Не запряг… — огрызнулся Егор.
— Мне перед тобой на колени встать, что ли?… — слабый голос брата стал раздраженным. — Не раскисай! Еще не хватало нянчится с тобой!
— Я с тобой больше нянчился, — с обидой проворчал Егор.
— Ведешь себя, как тряпка, прости Господи… Поплачь еще. Между прочим, из-за нас с тобой Влад в беду попал. Если бы ты из-за этого страдал и метался, я бы еще мог тебя понять. А ты из-за хитренькой бабы готов рыдать в подушку,
— злобно буркнул Родион, садясь на кровати. — Впрочем, дело твое, братишка… Ты меня знаешь, я парень злой и нечуткий. Долго утешать не стану.
Егор перевернулся на спину, закрыл лицо ладонью, подождал, пока горький комок в горле рассосется… И правда, надо успокоиться, а то распустился, как мальчишка. Егор потер виски, покашлял, проверяя, обрел ли голос прежнюю твердость и нормальный тембр.
— Ладно, уже утешил, — он рывком сел на кровати и спустил ноги на пол. — Я бодр и весел.
— Правильно. Нечего ныть, — невесело рассмеялся Родион. — Лучше подумай о том, как исправить то, что ты уже натворил.
— А что я, интересно, натворил? Ты о Кошарском что ли? — вздохнул
Егор. — Не думаешь же ты, что это я его зарезал?
Родион пожал плечами, отвел взгляд, сосредоточенно покусал губы:
— Я-то не думаю… Раз ты сказал, что не трогал его, значит, так оно и есть. А что должны думать все остальные, после того, как узнают, что ты два месяца до убийства регулярно спал с его молодой женой? А что может подумать общественность, если обнаружится, еще до того, как тело покойного было предано земле, ты скрывался в его квартире со вдовой, не испытывающей особого огорчения по поводу смерти мужа? Догадайся с трех раз, какой из этого сделают вывод.
Вводить Егора в состояние паники Родион умел с детства. Даже если не было видимых причин для тревоги, Родион высасывал их из пальца. А уж сейчас ничего сосать было не нужно.
— Если я не убивал Кошарского, кто сможет меня обвинить? Улик-то нет!
— Если ты этого не делал, это еще не означает, что улик нет. Улики в наше время пекутся, как блины, был бы заказчик… А заказчик, похоже, есть…
— Родион задумчиво покивал и с сочувствием посмотрел на Егора. — Надо будет спихнуть все на кого-нибудь, на тебя и спихнут. Ты для этого очень даже подходишь.
— Родька, какого черта ты надо мной издеваешься?! — вскипел Егор. На секунду ситуация действительно показалась ему безнадежной.
Родион покачал головой:
— Да не издеваюсь я. Я хочу, чтобы у тебя мозги заработали в нужном направлении, чтобы ты забыл о дрянной бабе и стал думать о том, кто тебя подставил…
— Тот же, кто и тебя до полусмерти напугал! — рявкнул Егор.
Родион вздрогнул, но сдержался и лишь невесело улыбнулся:
— Егорушка, да ты никак думать научился?
— Скорее, меня научили…
— Ты о самом белом из Марьянов? — Родион покачал головой. — Да, виртуозно он меня уделал, ничего не скажешь…
— Ты уверен, что это он? — удивился Егор.
— Уверен на все сто, — Родион нервно сглотнул и потер лоб. Осведомлен он, собака, до мельчайших подробностей. Скорее всего, он и маскарад в гримерке организовал в недобрый для меня час… А ты просто болван, Страж, раз вздумал навещать его, к тому же на его территории…
— Но ведь я же…
— Знаю, ты хотел мне помочь, — согласился Родион. — Но сейчас ты, пожалуйста, не самовольничай. Нужно собраться с мыслями и сделать так, чтобы этот белый гадальщик больше нам не напакостил. А иначе зачем мы с тобой тут застряли, как думаешь?
— Вот уж не знаю. Наверное затем, что бы я лишний раз понюхал, чем пахнет подушка Кошарского… — с горечью буркнул Егор. Его губы непроизвольно заплясали.
— Ну что ты опять киснешь, Егорка?.. — Родион придвинулся к брату, обнял, ткнулся лбом в его плечо и замолчал.
— Родька… — несмело начал Егор.
— Ну?
— Это ведь я разболтал твою историю.
— Ты? — изумленно выдохнул Родион. — Кому?
— Юльке.
Родион промолчал.
— Родька! — Егор испугался, что сейчас, возможно, окончательно останется без работы.
Родион пошевелился, выпрямился, тяжело вздохнул и с размаху откинулся на спину, глядя в потолок.
— Черт! — выдохнул он, сжимая кулаки. — Черт тебя возьми, Егор!.. А я на Влада грешил…
— Разве он знал? — изумился Егор.
Родион сверкнул глазами в сторону Егора:
— Похоже, было бы лучше, если бы он один и знал…
Егор отвернулся и закрыл глаза. Сейчас Родька крик поднимет, и поделом, ох как поделом будет…
— Что в сторону-то отворотился? — сухо спросил Родион. — Шевели мозгами-то, шевели…
— О чем? — удивился Егор.
— Тьфу ты! — в сердцах сплюнул Родион, вскочил с кровати. — Думал, я с тобой сейчас отношения выяснять буду? Мне больше заняться нечем!..
Он прошелся по комнате, потом шагнул к Егору, присел перед ним и с силой пнул кулаком в колено:
— Думай, братец, думай… Давай цепочку строить. Ты растрепал Юльке. Юлька поведала мужу. Джан Серафимович подослал Марьяна. Так?
— Так, — убито подтвердил Егор.
— Кошарский убит. Но его жена продолжает игру и очень хитро притаскивает нас сюда, причем, как выяснилось, ей нужен я, а не ты. Так?
— Ну, так.
— Значит что? Значит, Кошарский невеликую роль играл. Командует парадом здесь кто-то другой.
— Тот, кто Кошарского и убрал, — проговорил Егор.
— Умница, Егорушка, — усмехнулся Родион. — Я уже давно сообразил, что не о тебе она тревожилась, когда тащила меня из больницы. Прячет она меня. Оберегает, так сказать. А еще точнее, припасает для чего-то. Кошарский умер, но я по-прежнему кому-то очень сильно нужен…
