Мария Чурсина - Последнее дело императрицы
- А ты знаешь страшные истории? — спросила Мари, глядя по-прежнему мимо.
Этель не сразу решила, что ей ответить. Она хотела сказать, что ничем подобным не увлекалась, окончательно потерять интерес сестры и тогда остаться одной, чтобы коротать ночь за чтением и путаными мыслями. И редкими вздохами у окна.
- Знаю одну, — нехотя произнесла Этель и отвернулась. — Про мёртвую императрицу.
Захлопнутая книга прижала палец. Этель пожалела о своих словах: глаза Мари загорелись неподдельным интересом.
- Расскажи, я такой ещё не слышала. — Она подалась вперёд и подпёрла голову руками, чтобы удобнее было слушать. — Расскажи! Расскажи, а то не отстану.
Звёздочки в её волосах искрились серебром. Этель отложила книгу в сторону и села поудобнее, согнув ноги в коленях.
- Это произошло на самом деле. — Она не знала, с чего начать, и взгляд блуждал по смятой простыне. Вроде бы, все страшные истории начинались именно так.
- Так все говорят, — уверенно заявила Мари, махнув рукой. — Ладно, давай дальше.
- Ты когда-нибудь слышала, что в императорском замке, что в Альмарейне, есть восточное крыло, где никто сейчас не живёт? — Этель задумчиво разгладила складку на одеяле.
- Нет, — мотнула головой собеседница. Стало так тихо, что они услышали потрескивание белого пламени. Крошечные искры сыпались на ковёр.
- Оно есть, — вздохнула Этель. — Но все, кто живёт или бывает в замке, ходят только по западному, а восточное заброшено. Там давно лежит слой пыли на полу. Кое-где стёкла выбиты, стены начали разрушаться. Растения из сада плетутся по потолкам. Там есть даже старая тронная зала, где давно рухнули несколько колонн. Там бы и потолок давно рухнул, даже не знаю, почему он до сих пор держится.
Она подняла голову: Мари слушала её заворожено, только что не открыв рот. Она чуть склонила голову на бок, когда Этель замолчала. Ту потянуло оглянуться — вдруг показалось, что ветерок из окна стал слишком прохладным. Что её не придуманную историю слушает, затаив дыхание, не только Мари.
- В восточном крыле не проходят даже патрули охраны, а ночью там не зажигают свет. Мало кто вообще решается заходить в восточное крыло.
- Это правда? — забывшись, перебила её Мари.
- Я же сказала. — Этель только пожала плечами, и девушка замахала на неё руками. — Знаешь ли, если ты не веришь, у кого угодно спроси. В западном крыле раз в году собираются самые сильные маги, чтобы проверить магическую защиту. А лучше всего защищён кабинет императрицы. Если она не захочет, она не впустит туда никого, будь то живой маг или мёртвый…
Мари приглушённо вздохнула и тоже оглянулась на окно. Тяжёлую штору едва-едва трогал ветер.
- Раньше восточное крыло было жилым. И тогда правила императрица по имени Руана. Не так уж давно, если задуматься. — Этель отвела взгляд в угол, тёмный и увидела там скачущую тень от головы Мари — огненный шар, покачиваясь, отбрасывал на стену причудливые блики. — Хорошая она была правительница или плохая, не мне об этом судить. Но случилось так, что её брат решил её убить.
- За что? — не выдержала Мари.
Этель сделала большие глаза.
- Я не знаю точно. Как обычно бывает? Из-за власти, вернее всего. Но Руана была сильным магом. Поэтому её брату пришлось изобрести особое заклинание, против которого ещё не было защит. Он изобрёл и назвал его заклинанием мгновенной смерти. Думаю…
- От него умирают мгновенно? — опередила её слушательница.
- Да.
Мари расплылась в довольной улыбке.
- Он её убил, ночью, в её спальне. Его доверенные целители подтвердили, что императрица Руана умерла от болезни сердца, её со всеми почестями похоронили в семейном склепе, вот только на этом история не закончилась.
Этель прислушалась к своему дыханию — оно показалось ей слишком глубоким и прерывистым.
"Руана", — мысленно позвала она, просто на всякий случай, но никто не отозвался. С их последнего разговора, как раз в ту ночь, когда Этель пришла в имение Сайорана, Руана больше ничем не выдавала своего существования, заставляя Этель подозревать себя в сумасшествии и бредовых снах.
- В следующую же ночь все, кто был в замке, почувствовали дикий страх. Зуб на зуб не попадал даже у видавших виды солдат. Хладнокровнее всех оказался новый император. Но и его выдержка закончилась, когда рухнули колонны в тронной зале. И тогда он приказал построить новое крыло, а старое запечатали самыми сильными заклинаниями.
Этель помолчала. Она начинала рассказывать историю, как сказку для девочки, не желающей идти в постель. Так же она сидела рядом с Эйрин, когда та была совсем маленькой. Так же в полголоса рассказывала, но только не о Руане — о других мирах.
Сейчас же она словно слышала, как воет ветер в пустых лестничных пролётах восточного крыла. Как шуршат листья. Как по ночам там гаснет белое пламя. Хлоп!
- И что дальше? — прошептала Мари, завороженная тишиной.
- Ничего. — Этель тряхнула головой, чтобы сбросить наваждение. — С тех пор в восточном крыле рискуют бродить только смельчаки. Или безумцы. Портрет императрицы Руаны сняли из общей галереи и унесли в подземелья, где он висит и сейчас. И сырость с крысами давно проделали в нём большущие дыры.
- В подземелья… — эхом повторила Мари. — Ох, я бы так хотела там побывать! Я бы…
От избытка чувств она вскочила и заходила по комнате.
Этель сидела, уткнувшись взглядом с мятую простыню. Усталость давила на веки, но спать не хотелось совершенно. Откуда-то вернулся страх и лёгким холодком пробежал по обнажённым щиколоткам и запястьям.
Рядом на постель уселась Мари, радостная и воодушевлённая. Улыбнулась.
- Слушай, а хочешь, я помогу тебе сбежать?
Она очень мало что помнила из своего детства. Ни хорошего, ни плохого в памяти не осталось. Иногда — очень редко — всплывало в памяти, как колола пальцы иголкой, нанизывая на алую нить яблочные косточки. Такие бусы потом дико кололи шею, но Мари очень гордилась своим украшением.
Помнила, что цветы в саду были выше неё самой, и она бродила по ним, как по лесу.
О том, как каждое утро мама покупала крошечный новостной кристаллик и, отослав дочь в дальнюю комнату, садилась на кухне читать, Мари старалась забыть. Она сама, конечно же, замирала у дверей, вот только ничего нового так и не узнавала.
Очень хорошо помнила, как смотрела в окно, а за окном собирались соседи, выкрикивали страшные и непонятные слова. Иногда к ним в городок приходили странные маги, тогда соседи окружали их и требовали разговора.
С каждым днём мама сердилась на них всё больше. Ещё она говорила, что "влезла, куда не следует" и "сама виновата будет". Кто будет виноват, Мари не очень понимала, да и переспросить боялась. Мама говорила это обычно вечером, когда готовила еду на завтра, а Мари не путалась у неё под ногами. Говорила, когда оставалась одна в комнате.
