Майкл Роэн - Кузница в Лесу
Танец казался бесконечным. Закончив одну мелодию, музыканты сразу же начинали другую; хороводы возникали, распадались и возникали снова до тех пор, пока многие из танцующих не отошли в сторону, чтобы перевести дыхание. Элоф был в их числе — несмотря на свою силу и выносливость, он не мог тягаться с более длинными ногами альфар. Партнерша наградила его легким поцелуем в щеку и вернулась обратно, а он изможденно прислонился к стволу огромного дерева и просто сидел, пока кровь не перестала бешено стучать в висках, а голова немного прояснилась. Лесные жители, придворные и его друзья продолжали двигаться вокруг, снова и скова, и, наблюдая за ними, Элоф внезапно испытал озарение. Смутные мысли, таившиеся в глубинах его разума, всплыли на поверхность и обрели форму. Было так, словно танцоры закружились быстрее, потом еще быстрее и слились в один сверкающий, слепящий круг, наполненный движением, с одной неподвижной фигурой в центре. Перед его взором она начала изменяться, разрастаясь, как дерево; вытянутые конечности удлинились, торс растянулся и изогнулся наверху, словно ствол гибкой березы, пальцы ног разветвились и ушли в землю, подобно древесным корням. Затем видение пропало, и перед его глазами снова возникли фигуры танцующих. Но Элоф чувствовал, как внутри него растет ледяной ком, и не смог подавить крупную дрожь. Он смотрел на свое видение, воплощенное не в одном теле, а во множестве тел, мелькавших перед ним. Это была цепочка, последовательность — от Керморвана к Корентину, от Корентина к длиннопалому Мерау Ладану, от Мерау Ладана к Морейну. А от его неправдоподобно вытянутых конечностей — к изящным, но мало похожим на человеческие фигурам альфар. А что происходит с их разумом? В лучшем случае переход от мудрости и благородства к добродушной простоте, в худшем… превращение из человека в животное? Неужели в этом заключался истинный смысл танца Чертогов Лета?
Элоф приглушенно выругался. Стройной картины по-прежнему не получалось: ведь альфар старились и могли иметь детей. Как они могли быть связаны с обитателями лесного замка, не знавшими ни того, ни другого? Он в расстройстве хлопнул ладонью по грубой коре.
Стены вокруг него внезапно исчезли, ветер зашелестел в кронах деревьев вокруг. Где-то далеко в лесном пруду нырнула выдра, привлеченная серебристым блеском рыбьей чешуи; орел, парящий высоко над бескрайним ковром зеленых вершин, увидел добычу и камнем ринулся вниз, выставив смертоносные когти.
Лесной народ — это их дети.
Элоф потряс головой и сглотнул, не в силах говорить. Теперь это были не птичьи трели, а первый голос, который он услышал далеко на западе. Только теперь голос был не слабым и отдаленным, а исходил отовсюду вокруг него и отдавался в голове порывами могучего ветра. Элофу не следовало прислоняться к стволу — так он мог выдать многие свои тайные помыслы. Но, по-видимому, Лес прочел лишь его последнюю мысль.
У тебя ясный ум, Тот-кто-Один. Да, альфар — это их дети или дети их родственников, которые любят и почитают своих родителей и радостно служат им. Но можешь ли ты догадаться о причинах этой перемены? Ведь я не скрываю их. Здесь бесконечная жизнь предлагается всем; здесь они могут жить, как пожелают. Лишь потомства они лишены, ибо дети являются живым напоминанием о бренности человеческого бытия. Тем не менее для многих этот дар становится тяжкой ношей; часто те, кто сначала более всего жаждал его, в конце хуже всего справляются с ним. Только герои могут долго выдерживать бессмертие и пользоваться его плодами, терпя его муки.
Элоф прижал руку к груди, пронзенной острой колющей болью.
— Так вот почему здесь собралось столько великих героев древности! Менее сильные давно… оказались на обочине.
Глубоко во влажном мху под упавшим гнилым деревом маленькое семечко, занесенное ветром, разбухло и пустило первый корешок.
Нет, не на обочине. Чем дольше человек живет, тем с меньшей готовностью он принимает мысль о своей смерти. Разве многие, даже в чудовищных мучениях, не продолжают упорно цепляться за тонкую нить своего бытия? Однако они не могут вернуться к прежней жизни во внешнем мире, где все, что они знали, уже давно стало прахом. Поэтому я делаю их путь более ровным и прямым. Чем больше они устают от своей жизни, тем слабее ощущают течение времени и тем больше радости находят в преходящих моментах, в самых простых вещах и уподобляются детям или животным, как ты верно подметил. Они живут вместе с альфар, охотятся вместе с ними и привыкают к ним. А когда время, управляющее ростом и переменами, снова заявляет свои права на них, они становятся больше похожими на альфар и своим обликом. Прошлое ускользает от них, и они присоединяются к великому танцу природы. В конце концов они могут уйти вместе с альфар и не вернуться; они соединяются с альфар, рожают детей от них и забывают все, что когда-то знали. Тогда бренность бытия снова возвращается к ним. Они ведут свободную и счастливую жизнь, не зная ничего иного, а потом умирают в мире и входят в великую Реку.
— Но… — начал было Элоф и тут же умолк; он не мог сказать больше.
Тебе не нужно бояться такого конца для тебя или твоих друзей. Тебе — меньше всего, ведь твой огонь пылает очень ярко. Но даже если бы все было по-другому, что с того? Разве это слишком большая плата за возможность жить гораздо дольше, чем отпущено человеку, и ничего не опасаться в конце, кроме мира и забвения? Иметь время для того, чтобы оттачивать и совершенствовать свое мастерство, пользуясь богатыми запасами моего царства, которые находятся в твоем распоряжении? Я единственный из всех древних Сил, кто поистине заботится о людях. Я знаю, что лучше для них.
На лесном ложе, покрытом толстым слоем палой листвы, послышался приглушенный звук шагов. Змея напряженно изогнула свое медное-желтое туловище; ее раздвоенный язык засновал в воздухе, ощутив запах теплой крови. Элоф поклонился.
— Не зря тебя прозвали Хранителем, о Властелин Леса. Я воспользуюсь твоей щедростью и постараюсь найти достойное применение своему мастерству. Скоро я собираюсь на охоту за металлами вместе с друзьями, которые изъявят желание присоединиться ко мне.
Тебе стоит лишь спросить у альфар. Они будут твоими слугами и проводниками. Желаю тебе найти то, что ты ищешь!
Элоф еще раз поклонился.
— Благодарю тебя. Думаю, я найду это.
Но задуманное удалось осуществить лишь на третий день их охоты, высоко на скалистых склонах. Хотя Элоф обнаружил много редких веществ, которые могли пригодиться ему в дальнейшей работе, на самом деле он стремился добиться большего: нераздельного внимания своих спутников.
