Мария Чурсина - Ранние рассветы
— В конце концов, вы знали, куда шли учиться. И подписывались в документах, что берёте на себя ответственность. — Он нервно стучал костяшками по боковому стеклу и снова говорил — бинтов ведь нужно много. — Вы взрослые люди. У нас в институте бывают случаи гибели. Может быть, ты больше не захочешь тут учиться. Может быть, ты уйдёшь. У нас так бывает.
Маша попыталась нашарить в складках покрывала мобильный телефон. Его там, конечно, не было. Сумка лежала на стуле, раззявленная, почти пустая. Он лежал там. Пока Маша жала на кнопки, она вдруг осознала, что очень болит ладонь. Кожа была разодрана в клочья. Вся рука в запёкшейся крови.
Она кое-как нашла нужный номер.
— Ответь, пожалуйста.
Гудки лились в ухо. Снова — абонент будет уведомлён о вашем звонке. Снова.
Маша упала на кровать, теряя телефон в одеяле. Было так душно, что лоб и виски покрывались испариной. Волосы давно слиплись от пота, надо бы помыть. Надо бы встать сначала, просто встать.
Она снова нашарила телефон.
— Сабрина, ответь, пожалуйста, ты мне так нужна…
Конечно, она не ответила.
В полночь Маша сидела на кухонном подоконнике, внимательно слушая тиканье настенных часов. Когда говорил Ник, прислушиваться приходилось изо всех сил. Когда говорил хоть кто-то, она раздражалась, сжимала от злости зубы, но молчала. Её собственный голос заглушил бы тиканье совсем.
Часы как будто отсчитывали те краткие мгновения, когда ещё можно попытаться что-то сделать, изменить, но она не делала. А время шло. Время шло, поезд уходил, самолёт улетал, всё. Конец мероприятия. Финиш.
— Он не прав. Ты понимаешь вообще, что он не прав? — Ник в отчаянии доказать ей хоть что-то тряхнул руками.
— Он прав, — произнесла Маша чьим-то чужим голосом.
— Он не прав. Он не имел права снимать с себя всю ответственность!
Сегодня вечером к ней приходил Миф. Он стучал пальцами по подоконнику, нервно тёр очки подолом рубашки и говорил. Пеленал её гнев.
— Ты должна сказать, что я не посылал вас в больницу. Что вы сами туда пошли. Я не собираюсь отвечать за вашу глупость…
— Какая разница! — не выдержала Маша, и Ник замолчал. — Он не будет больше искать Сабрину. И никто не будет. Больница теперь — объект повышенной опасности, через оцепление никого не пустят.
Она зажмурилась так сильно, как могла, лбом прижалась к прохладному стеклу. Гулко тикали в голове часы. Что-то уходило, что — она не могла поймать руками, не могла удержать.
— Если вы перестанете орать друг на друга, то я вам кое-что прочитаю, — сердито заявила Ляля, которая всё это время просидела в углу кухни, перебирая листочки блокнота, как заядлый коллекционер — свои лучшие экземпляры.
— Прочитай, — не сразу согласился Ник, так и не придумав, чем ответить Маше.
Маше хотелось уйти в комнату, чтобы ничего не слышать, но для этого нужно было отрываться от прохладного стекла. Она открыла глаза: в неоновой темноте города сновали редкие машины, гасли и зажигались вывески магазинов. За кленовой рощей горели разноцветные огни подсветки института.
— Вы слушаете меня? Маша, ты слушаешь меня? Заканчивай впадать в кому, ты мне уже надоела, — ворчливо заметила Ляля.
Пришлось обернуться — так дешевле, чем спорить с ней.
— Короче так. Десять лет назад Миф действительно занимался этой больницей. Он долго там возился, а потом сказал, что ничего, мол, нельзя поделать.
— Откуда ты это узнала? — вежливо удивился Мартимер из-за холодильника.
Ляля гордо задрала подбородок.
— Я нашла это дело в библиотеке, в закрытой секции.
— Ого, — не сдержался Ник.
Она сделала серьёзное выражение лица, мол, уметь надо, и снова уткнулась в блокнотные записи.
— Я только самое интересное выписала. А знаете, что самое интересное? Он тогда сам же выступал на разных городских заседаниях и всячески доказывал, что строительство больницы надо закрыть. Конечно, сначала никто не хотел его слушать. Ну, подумаешь, сорвался там кто-то с последнего этажа. Подумаешь, леса обрушились. Столько денег вбухано в эту махину! Но Мифа поддержали многие преподаватели института, очень уважаемые люди, и, в конце концов, к ним прислушались.
— Так и что, я не поняла, сначала он доказывал, что больница очень опасна, а потом сам же нас туда и послал? — Маша повернулась к ней, теперь полностью, свесив ноги с подоконника, подалась вперёд всем телом.
Ляля набрала в грудь воздуха, как перед криком, тяжело выдохнула и протянула:
— Если ты меня не будешь перебивать, то я даже договорю до конца.
Глава 11. Последний этаж
— «Аномальная сущность в теле здания — как раковая опухоль в человеческом теле. Сначала кажется незначительной, ну, прыщик вскочил, зачесалось где-то, но постепенно приходит боль, которая под конец становится невыносимой. Представьте себе организм человека, который полностью состоит из видоизменённых клеток. Он всё ещё жив, но это уже не человек, мы не можем знать, как функционируют его органы. Теперь представьте себе огромное здание, которое полностью оплетено нечеловеческой энергетикой. Оно всё ещё состоит из комнат и коридоров, но мы уже не можем с точностью утверждать, что будет, если пройдёшь до конца той лестницы».
— Красиво сказано, романтично, — пробормотал Ник. Он теперь стоял, привалившись спиной к подоконнику, почти дотрагиваясь до Маши.
— Всё равно пока не зайдёшь туда — не поверишь, — скептически вставила она.
Ляля подняла голову от блокнотных листочков, теперь её лицо выглядело растерянным.
— Куда же я дела страничку… У-у-у, зараза.
Маша тяжело вздохнула, оглянулась на часы: половина первого. Хотя какая разница, во сколько ложиться спать, если завтра не будет. Завтра не будет ничего.
— Это всё красиво, конечно, но я всё равно не понимаю. Допустим, Миф выяснил, что больница очень опасна, и вроде как с ним все согласились, но что дальше? Забили окна досками, повесили замок на дверь, и всё, гуляйте, кто хотите? Да какие-нибудь придурки могут запросто принести с собой лом, оторвать доски и залезть внутрь. Мало ли подростков, которые ищут острых ощущений?
— Я как раз об этом и хотела сказать! — раздражённо выкрикнула Ляля. Она со злостью бросила листочки на пол, топнула по ним ногой в тапочке и стала рассказывать своими словами, красочно сдабривая речь нелестными эпитетами. — Да, так же и вышло в итоге! Сами помните, наверное, тогда все газеты и каналы только об этом и рассказывали. Вот демоны, у меня же это записано было, не помню только, где. Так вот, в больницу как раз и залезли подростки, человек пятнадцать, точно не помню. Ну, типа сатанисты, решили провести ритуалы с дохлыми кошками, подальше от взрослых. Хотя, конечно, никакие они не сатанисты, а просто идиоты, ну не суть. Вечером залезли, а утром родители спохватились — никто не вернулся. Искали-искали, вышли на больницу, а там уже — ку-ку. Никого нет, только дверь выворочена, и кровь по стенам размазана.
