Джон Райт - Последний страж Эвернесса
Они попали в зал, из которого выходило множество дверей и коридоров. Некоторые коридоры оказались декоративными – неглубокими иллюзиями, утопленными в стену всего на несколько дюймов. Света не хватало – до восхода еще оставалось минут пятнадцать – двадцать.
– Куда?
– Глянь наверх! Следуй любому морскому мотиву: чайки, корабли, и всякое такое. Он приведет нас в восточное крыло.
– Чудовища не попадут внутрь, пока барьеры не рухнут.
– Проклятые чудища меня не волнуют. Меня беспокоит эта ложная пехота. Может, они и самозванцы, но некоторая выучка у них имеется, они передвигаются и прикрывают друг друга, словно…
Грохот орудийного выстрела раскатился по дому. Ворон припустил быстрее, толкая перед собой кресло. Питер приговаривал:
– Черт! Это же тридцать шестой калибр! У пехоты такого не было; значит, другая группа. Тяжелый снаряд прошьет эти стены, как нечего делать!
Он по очереди снял с предохранителей отобранные у солдат автоматические винтовки и взял по одной в каждую руку. Третья лежала у него поперек колен, запасные магазины он рассовал по карманам рубашки.
Они добрались до лестницы, ведущей вверх мимо окон на площадке к следующей двери.
– Не останавливайся! – прокричал Питер.
– Держитесь за кресло! Я вас отнесу наверх!
– Ты не сможешь! Вместе с креслом я вешу тонну!
– Смотрите!
Ворон опустился на колени, отклонился назад, взялся за подлокотники кресла, наклонился вперед и встал. Лицо у него потемнело от напряжения, глаза сверкали, зубы казались проблеском молнии во мраке бороды.
– Не уверен… О черт! Черт! Голову береги! Сын гор повернулся и побежал вверх по ступеням огромными тяжелыми шагами, неся Питера на спине.
Внезапно сверху донесся рокот, и лучи факельного света снаружи заиграли на стенах.
Питер крикнул:
– Что-то в окне за нами! Осторожно!
Но Ворон не замедлил своего бега. Грохот выстрелов в футе над ухом оглушал его, а от отдачи кресло на плечах брыкалось и подпрыгивало. Питер отстреливался короткими, сдержанными очередями. Стекло разлеталось, факелы погасли, снаружи раздавались вопли.
Отдача бросила Ворона вперед, он споткнулся на последних двух ступеньках. Кресло вырвалось у него из рук, перелетело через голову, но осталось в вертикальном положении и, прокатившись по площадке, врезалось в перила балкона.
Бородач отклеил лицо от пола.
– С вами все в порядке?
Питер, держа дымящуюся винтовку в одной руке, другой развернул колеса и выехал с разбитого балкона.
– Великолепно, приятель.
– Что за чертовщина там приключилась?
Сорванные балконные рамы внизу сверкали осколками стекла. Что бы там ни находилось, теперь оно исчезло.
– Тебе лучше не знать.
– А сейчас куда?
Перед ними лежал коридор. Слева три стеклянные двери открывались в музыкальную галерею, выходящую на громадный покой с вырезанными на стропилах звездами и лунами. Из окон первого этажа сюда проникал свет пламени, крики и вопли невидимой огромной толпы.
Свет освещал две статуи возле кровати.
– О, черт!
– Что не так, Питер?
– Кто-то завязал статуям глаза!
– Это сделал маленький эльф. Плохо?
– Это святой Георгий и, как ее, красная королева войны. Это часть защиты дома. Погоди! Вернись!
Но Ворон уже миновал двери и красивой дугой перелетал через край балкона, дабы оказаться этажом ниже. Он приземлился с кошачьей легкостью, только темный плащ громко хлопал за спиной, и метнулся через зал к статуям. В памяти у него звенели слова: «Ужас моего меча сможет отогнать ночных чудищ, если будет на то воля Божья, пока святой Георгий и Мален, красная королева войны, присматривают за мной».
Ворон сорвал повязки с глаз первой статуи, шепотом приговаривая:
– Ты снова можешь видеть, святой Георгий! Присмотри за ним еще разок!
Спящая на постели фигура, невидимая в темных тенях факелов, застонала и пошевелилась.
Ворон снова услышал крик Венди, почти прямо над головой:
– Том! Нет! Вернись!
Голос Питера с балкона на другом конце зала:
– Плохо дело.
И он услышал щелканье взводимого затвора.
Ворон обернулся.
Снаружи, прямо перед ним, через широкие окна он узрел сцену из кошмара. Толпа чудовищ и злых тварей скакала, размахивая факелами: тюлениды и суровые рыцари с мечами, с которых капала кровь, великаны и другие. Вниз с балкона по веревке спускался маленький эльф, ухватив спящее тело Лемюэля Уэйлока за воротник ночной сорочки и каким-то невозможным образом удерживая крохотной ручкой его полный вес.
Сверху и сзади Ворон услышал утробные человеческие голоса:
– Эй, смотрите! Старый хрен с ружьем! В расход его!
Ворон обернулся вовремя, чтобы посмотреть на Питера в раме балконных дверей, с винтовками в обеих руках, поливающего очередями какую-то невидимую для Ворона цель в коридоре справа от него. Оглушительный грохот выстрелов перекрыли вопли. Отдача отбросила кресло Питера назад и влево, и бородач слышал ужасный грохот падающего по ступеням инвалидного кресла вместе с хозяином.
Раздавшийся откуда-то снаружи голос Азраила де Грэя прогремел по всей округе:
– Духи мира! Лемюэль Уэйлок не спал эту ночь в назначенном месте! Его притязания на пост стража недействительны! Питер Уэйлок отказался от своих притязаний! Я, Гален Уэйлок, теперь заявляю права на все права, силы и привилегии стража! Я объявляю себя стражем Эвернесса!
Пропела труба.
Венди кричала сверху, но Ворон не мог расслышать слова.
Питер! Вы живы? – окликнул он товарища.
Голос Азраила продолжал:
– Мой первый приказ: барьеры должны пропустить идущих за мной!
Дверь распахнулась, и стадо чудовищ, размахивая факелами и выкрикивая страшные ругательства, испуская боевые кличи и возглашая гимны тьме, хлынуло в зал, где находился Ворон.
ГЛАВА 19
ВОИН СВЕТА
Когда толпа хлынула в разбитые двери, Ворон выхватил пистолет, который дал ему Питер. Красивые рыцари с печальными лицами, с истекающими кровью смрадными мечами входили строем, за ними следовали хихикающие, распевающие песни моряки со звериными лицами. Великан с безумным от ярости лицом встал на колени и просунул в комнату руку, круша окна и стены. От его факела огонь перекинулся на крышу.
Сын гор не мог заставить себя стрелять в людей, но вскинул пистолет и выстрелил в великана. Пули не оказали никакого действия.
Человек на кровати пошевелился, застонал и сел. В свете факела и пожирающего крышу пламени Ворон увидел доктора, по-прежнему облаченного в сияющие доспехи. Правая нога по колено отсутствовала, и кровоточащий обрубок был кое-как перебинтован шарфом. Обожженное лицо покрывали волдыри, глаза вытекли. Доспехи по всей левой стороне были покорежены, тело кровоточило с той стороны от плеча до стопы, а плоть вокруг раны распадалась сухими, мертвенно-бледными полосами, словно у прокаженного.
