Скотт Чинчин - Долина теней
И вот однажды перед Кайлом во время великой схватки встал выбор — он должен был решить защищать ли ему павшую волшебницу или продолжать прорубаться сквозь ряды врагов, чтобы добраться до их убежища и первым разграбить сокровища лежащие внутри.
С помощью Кайла волшебница могла бы собраться с силами, но наемник знал, что она захочет взять свою долю и поэтому не видел никакой выгоды в том, чтобы помочь ей. Он оставил ее умирать в руках врага. Перед своей смертью, она произнесла свое последнее заклинание и прокляла его искать свою удачу в форме более подходящей для его истинной природы, нежели человеческая.
Когда Кайл добрался до убежища и попытался взять свое золото, он ощутил внезапную слабость. Он спрятался в уединенной комнате, где превратился в почти неразумную, рычащую пантеру. Инстинктивно тварь поняла, что ей нужно бежать из этого места. Лишь проделав полдня пути от замка и убив одинокого путешественника, Кайл вновь испытал превращение и стал человеком.
Всю свою оставшуюся жизнь Кайл Лайонсбэйн мучался от проклятья волшебницы — каждый раз, когда он пытался сделать что-нибудь за какую-нибудь награду, он превращался в животное. И даже не смотря на то, что ему можно было совершать героические, самоотверженные поступки из-за проклятья, он поклялся, что никогда не проведет свою жизнь подобным образом. Он был вынужден оставить карьеру наемника и жить на сбережения оставшиеся от предыдущих приключений. Когда у него закончилось золото и единственной альтернативой улицы стала жизнь на подаяния семьи его жены, он предпочел расстаться с жизнью, нежели жить в нищете или совершать добрые дела.
Прежде чем Кайл умер, он оставил приемника своего несчастья. По странному стечению обстоятельств, когда проклятье наконец прявилось у сына Кайла, эффект был прямо противоположным. Сын Кайла не мог ничего совершить, если только речь не шла о защите собственной жизни, если ему не была обещана какая-нибудь награда. Если он совершал что-нибудь и не получал свою награду или осмеливался совершить какой-нибудь поступок совсем без награды, он превращался в пантеру и должен был забирать чью-то жизнь.
Странствующий маг выдвинул теорию, что первоначальное проклятие служило для наказания зла и жадности, но так как все малыши рождаются в мир невинными, то проклятье не нашло никакого зла для наказания, и вместо этого изменило себя на то, чтобы наказать доброту и невинность в сыне Кайла.
Цель проклятия волшебницы не была исполнена, и в роду наемников Лайонсбэйнов рождалось еще множество потомков с историей не менее кровавой чем у их предка, Кайла Лайонсбэйна. Открыл же суть проклятия Лайкан, правнук Кайла. Когда он стал стар и дряхл, то он уже не мог вспомнить какие из наград были ему обещаны, а какие отданы. Из-за одних этих мыслей, старик без всяких на то оснований превратился в пантеру, и стал угрозой всем окружающим. Поэтому ответственностью каждого ребенка в клане Лайонсбэйнов стало то, что он должен был убить своего отца, когда тот достигал пятидесятилетнего возраста.
Семья существовала множество поколений, но подобные ритуальные убийства не всегда были необходимы — проклятье проявлялось не каждое поколение. К примеру, отец и дядя Келемвора не были подвержены воздействию проклятия и полностью наслаждались своей нормальной человеческой жизнью. Подобно Келемвору, все остальные сыновья Кендрела Лайонсбэйна оказались не так удачливы, как их отец.
Келемвор был седьмым в поколении отпрысков Кайла, и всю свою жизнь он пытался освободить себя от проклятия. Он поклялся исполнять только добрые и праведные дела. Но годы уходили, и с каждым из них таяла надежда на избавление от проклятья, на исцеление. Перед ним лежал лишь кровавый путь наемника.
Келемвор закончил свой рассказ и стал ждать реакции Миднайт. Она молчала и лишь нежно гладила воина по щеке.
— Мы найдем способ вылечить тебя, — произнесла она наконец.
Келемвор заглянул в ее глаза. В них читалось сострадание смешанное с печалью.
— Ты пойдешь со мной в Шедоудейл? — спросила Миднайт, лаская лицо Келемвора. — Я могу предложить тебе щедрую награду.
Воин не мог отвести взгляд.
— Я должен знать, что ты предлагаешь.
— Я предлагаю тебе свою любовь.
Келемвор коснулся ее руки.
— Тогда я пойду с тобой, — сказал он, обнимая ее.
* * *На обратном пути в «Полную Бутылку», Сайрик множество раз останавливался, чтобы запастись припасами, которые могли понадобиться во время их путешествия к Шедоудейлу. Он нашел свежих лошадей для себя и Адона, и приобрел съестные припасы для всего отряда. Когда они добрались до таверны, то Миднайт вместе с Келемвором вошли внутрь, а Сайрик и Адон остались ждать на улице, рядом с входом.
В тенях, рядом с дверью, незамеченным сидел юноша с бледно-серыми глазами. Между Сайриком и Адоном наступило неловкое молчание. Взглянув вниз по главной улице Сайрик заметил, что со стороны храма, в их сторону направляется отряд всадников. Скрипнула доска, и Сайрик повернулся как раз вовремя, чтобы заметить, как в тенях позади Адона встает сероглазый человек, держащий в руке кинжал. Сайрик уже был в движении, когда жрец начал оборачиваться, но клинок скользнул сквозь воздух слишком быстро, чтобы даже вор смог его опередить. Кинжал ударил Адона в лицо и на стену брызнула струя крови.
Пока сероглазый человек готовился нанести повторный удар, Сайрик одной рукой отдернул потерявшего сознание жреца. Во второй руке вор уже держал кинжал, которым он незамедлительно проткнул напавшего на них.
— Моя смерть во славу Гонда, — сказал сероглазый человек и рухнул в тень.
В дверном проеме появились Келемвор и Миднайт.
— Заберите его, — сказал Сайрик, подтолкнув Адона к Келемвору.
Все лицо жреца было залито кровью. Миднайт метнулась на помощь Келемвору, а Сайрик бросился за лошадьми.
Сероглазый человек вновь зашевелился в тенях.
— Филанна предупреждала нас, — сказал он, указывая на Келемвора. — Она говорила, что Повелитель Гонд заслал к нам монстра, чтобы испытать нас. Лишь убив его мы сможем доказать, что достойны внимания Повелителя Гонда…
Сероглазый человек прислонился к стене и замолк.
Сайрик посмотрел на дорогу. Всадники из храма приближались и могли настигнуть их в любой момент.
— Мы должны уходить, Кел, — сказал вор и повернул свою лошадь на север, к дороге ведущей в Шедоудейл.
С молниеносной скоростью Келемвор перебросил Адона через плечо и вскочил на своего жеребца. Миднайт бросилась к своей лошади, по пути захватив вещи жреца. Горожане все еще преследовали их, когда герои достигли дороги и во всю прыть пустились через каменную равнину.
